На земле зашло солнце, а в метро всё ещё пылали огни подземных ламп и бегали железные громады. Уставшие люди теснились в узком вагоне, прижавшись лопатками друг к другу, и носами подпирали стекла. Дешёвые туфли, дорогие пальто, мокрые зонтики и лакированные сумки, мелькая, перемешивались среди людей, создавая современный арт-хаус. «Merde» - чертыхался помятый француз и чесал себе нос. Две дамы в цветастых беретах, стоя в одинаковых позах, были полностью погружены в свои думы. Они бесхитростно рассматривали меня с ног до головы, а я созерцала их заинтересованные лица в отраженье дверного стекла, украшенного многочисленными отпечатками. Через мгновенье двери с тяжестью распахнулись и живой, неуправляемый поток прижал меня к пахнущим железом перилам, так что желудку и печени пришлось потесниться. Резкий женский голос объявил о пункте следующей остановки, и новая партия безумных и утомлённых внесла меня в серёдку вагона, мимоходом сражаясь с закрывавшимися вратами. Поезд тронулся и я, успев схватиться, еле удержалась от падения на молоденькую блондинку, сидевшую где-то далеко внизу. Держа в правой руке тяжёлую сумку, а в зубах книгу Артюра Рембо, я висела на горизонтальной перекладине, почти не касаясь железной земли и чужих итальянских сапог. Минуты силовых упражнений вскоре кончились и все пассажиры, предвосхищено вдохнув, приготовились к старту.
Впереди кольцевая, впереди станция метро Таганская, расступающиеся бурные воды сумок и тел и эскалатор, несущийся к свету, к высотке на Котельнической набережной и к моим любимым.
В предчувствии счастья я лечу в Иллюзион.
Осень 2008