Татьяна Ивановна проснулась рано утром с головной болью. Будто кто-то копался отвёрткой в мозгах. Соседка по палате уже не спала. Увидев, что Татьяна Ивановна проснулась, быстро, пока та ещё не успела сказать ничего, кроме: « Доброе утро», превратила существо Татьяны Ивановны в «ведро с ушами». Можно сливать помои своего прошлого, будет слушать. Куда же ей деваться из палаты?
-Опять этот сон, что мучает с детства. Невероятные оборотни, вурдалаки. Волшебники. Это не автобиография, но всё же. Это воспоминания о том времени. Когда в школу ходили и носили с собой чернильницы непроливайки. Мама и папа оба из одного села. Дома родителей стояли напротив. Когда поженились и приезжали в гости к родителям, то не знали к кому идти первому. К той маме ли к этой. Папа военнослужащий, кадровый офицер. Всю войну прошёл. Она говорила и плакала.
-Понимаете?
- Понимаю, - согласилась Татьяна Ивановна. А про себя решила. Пусть говорит. Когда выслушиваешь чужое горе - своё становится мельче, что ли…
-Так и не знаю, мама рассказывала, а папа не рассказывал, раньше ушёл из жизни. Как папа ушёл на войну, какие письма писал и как вернулся, не знаю. Всё утрачено и родственников никого не осталось. День победы мама с папой встретили в сумской области. Мама рассказывала, что услышала по радио победа, победа, все побежали к центру города. Всегда казалось, что Ахтырка – голубая. Надо мной родственники смеялись, пока не вспомнили, что в Ахтырке голубая церковь. Когда мне исполнилось 5 лет, папу перевели в Киев. Едем в поезде, а мама говорит: хотелось бы в Харьков. Жили на Куренёвке. В доме на Куренёвке была печка.
После войны были классы от а до к. Было по 40 человек в классе. Пролдлёнки не было, сделали в 48 году. После школы шли домой. Мамы тогда не работали. Работали, если только папы в семье не было. Первая учительница Поплавская Александра была строгая. Разруху Киева я не видела. Мы жили в четырех этажном каменном доме, он и сейчас стоит, а перед ним огороды. Что всегда поражало и восхищало – ровнюсенькие грядочки. В селе я не была никогда. Мама посылала – иди купи пучок того и того. Я хорошо училась и мама не позволяла мне копаться в огороде. В школе у меня была дополнительная нагрузка. В школе отличники занимались с троечниками, а учительница с двоечниками. Чтобы все знали то, что нужно знать. Я была хорошистка. Но нас почему-то называли ударниками .И вот мы занимались после уроков и занимались. Чистописание и каллиграфия. Списывали из книг. Потом не носили чернильницу. В первый класс все не поместились и нас перевели в украинскую школу в русский класс. Сейчас могу читать и писать, но выговор некрасивый. Вскоре папа получил квартиру на Печерске, и было веяние помочь родителям, не сидеть на шее. Закончила 8 классов, и можно было учиться в 9 и 10. А можно было после восьмого класса учиться в техникуме. Я пошла в медучилище , на специальность фельдшер -лаборант. Считаю, что повезло, потому что застала замечательных преподавателей. Научили думать . В хрущёвские времена карточки на белый хлеб получали те, кто болен ,а у нас таких не было в семье. Мы ели жёлтый кукурузный хлеб. За разливным молоком всегда была очередь. Медсестра в медущилище спрашивала: «Хорошо ли питаетесь?» Одна девочка спросила ,что значит хорошо. Ну ,масло кушаешь, сахар кушаешь. Значит хорошо.
Для меня это было открытие. Папа был в чести. Зарплата высокая. Мама не работала. Прекрасно готовила. Мы жили хорошо , много в классе были без пап, плохо одеты. Тапочки, белоснежные носочки, а в подошве дырка. Она ноги поднимает, сверкает недолго белоснежными носочками. Раньше ещё штопали, продавалась штопка и на лампочках штопали. У мамы всё было по науке. У неё был специальный деревянный грибок для штопки. В детстве я по дому ничего не делала кроме того, что вытряхивала коврики. Сестра училась в 10 классе её трогать нельзя. Я выносила мусор. Мама пошла на курсы кроя и шитья и шила. Меня после окончания учёбы нельзя было замуж выдавать,потому, что я ничего делать не умела и не делала. Ходили гулять в пальто, и по пальто было видно, кто живет хорошо. Мне пальто шили в ателье. Оно было с фокусами : карманчики, прострочено. А другие дети ходили в купленых пальто. Когда я ходил в школу, форма у меня была из кашемира , а у других штапельная. Галстук у меня был шёлковый, а у других детей штапельные. Ходила в ботиночках, а мальчики в валенках с галошами. Снимали и ходили по школе в валенках. Папа член партии, что такое пасха не знали даже такого термина. Жили в доме построенном ткацкой фабрикой, на которой выпускали необыкновенно красивую плахту .
Татьяна Ивановна слушала весь этот сбивчивый рассказ с перескоками из детства в юность и наоборот и думала о своём детстве и юности. И вспоминала, как она хотела вырваться любой ценой из села в город и к чему это всё привело. Вспоминала свою первую любовь – племянника умных и состоявшихся киевлян. Вспоминала о своей первой беременности. И как рожала в стоге соломы у дороги. И как потеряла сознание. И как огорчилась и обрадовалась, когда очнулась, а никакого ребёнка рядом не было. И как потом добралась до своего села. Сказала, что заболела. Отлежалась и поехала в райцентр поступила на работу, повстречала хорошего парня. Вышла замуж. Родила дочку Ларису. Вся жизнь Татьяны Ивановны была бедна, проста, незаметна, как моль. Замужем она побыла недолго. Муж погиб в автомобильной аварии на железнодорожном переезде. Случайно. Нелепо. Татьяна Ивановна воспитывала дочку одна. Лариса выросла, выучилась, работала в Киеве. Затем сообщила, что получила очень выгодное предложение работать за границей и уехала даже не попрощалась. А через пару лет вернулась. В лицо посмотришь – Лариса. Со спины – вроде что-то родное, но чужое. И привычки чужие. И тон голоса не тот. Татьяна Ивановна пугалась этих перемен в дочке. А теперь и она погибла. И осталась Татьяна Ивановна совсем одна. Татьяна Ивановна уже хотела заплакать, а то и закричать от горя. Но она была в палате не одна. Соседка по палате продолжала изливать свою жизнь. Если эта женщина так хочет рассказать о себе, то надо ей позволить. А то пойдёт рассказывать кому то другому. Надо слушать. Татьяна Ивановна и хотела бы тоже рассказать о себе, но не находила подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. Она и не знала, что рассказывая о своей жизни, соседка, как её звали, Галина Афанасьевна, пыталась выплеснуть свою боль по прошедшему, по утраченному. С возрастом, когда понимаешь, что жизнь изменилась, люди вокруг изменились. Что всё, что дорого для тебя, всё, что наполняет копилку твоей души – не стоит и ломаного гроша для других. Твоя жизнь – ничто. Опыт – не нужен. Твои проблемы – лишний груз. Да и сам ты старый, немощный, не интересный никому что-то делаешь среди молодых. Тебе со временем самому становится совестно мелькать в пространстве молодых, сильных, энергичных. Ты не нужен. И что ты думаешь о мире - никому не интересно. У них есть своё мнение. Так можно сойти у ума. Ведь сумасшествие – это неспособность передать другим своё восприятие. Старики всех стран – соединяйтесь! Давайте станем под знамёна необходимости друг другу и флаги немешания своим молодым сопланетникам. Пока они не распихали нас по больницам, психушкам и интернатам для престарелых. Давайте создадим свои закрытые города и будем нанимать молодых на работу за обещание места в этих городах. Всё в жизни идёт одинаково. Сегодня ты молод – а завтра будешь сходить с ума от того, что никто не воспринимает тебя, как равноправного человека. И не желает помнить о том, что ты тоже был молод. И заслуги твои кажутся им смешными. И твоё желание скопить к старости капитал, чтобы не быть обузой им, молодым, чтобы они не думали о том, как прокормить тебя и на какие средства облегчать болезни твоего тела. Они считают тебя жадиной и не понимают, почему ты не хочешь отдать им все свои сбережения. В этом и есть сумасшествие стариков - в неспособности передать другим, молодым, своё восприятие. А как ты им передашь? Это же с тобой случилась старость, а не с ними. Они не способны воспринять в силу своего возраста. Они ещё плавают. Они наслаждаются плаванием по жизни. А ты стоишь на берегу, и кричишь им в рупор своего опыта: «Подумайте о старости! Подумайте о пенсии! Подумайте о чёрном дне! Надо работать, а то кто вам поможет, если что случится?» Эти призывы для них всё равно, что плавающему с наслаждением в море отдыхающему всё время предлагать спасательный круг. Плавающий отдыхает и получает удовольствие. А от твоих напоминаний он раздражается. Он плавает и получает удовольствие. А ты всё норовишь его спасти. Когда он станет тонуть, тогда будет кричать, просить бросить ему спасательный круг и помочь, вытащить. Он не может даже предположить, что тебя может не оказаться рядом с тем местом, где он плавал, а затем начал тонуть. Или у тебя нет больше сил поднять и бросить спасательный круг. Или тонущий заплыл слишком далеко, и ты не можешь доставить ему туда спасательный круг. Или ты уже забыл о нём, плавающем, у тебя свои дела. И какое тебе дело до того, кто тонет? Для этого существуют спасательные станции типа государства.
Какие найти слова, чтобы передать восприятие? Возможно, всегда приправлять свои нравоучения напоминанием о том, что ты говоришь это из любви к нему?
- Слово «люблю» ничего не передаёт,- продолжала соседка Татьяны Ивановны, будто поймав или услышав её мысли.- Если бы я могла вам передать, как я своего мужа любила! Он запрещал мне говорить слова о любви. Суровый был человек. Даже когда познакомились и встречались не говорили друг другу о любви. Мой муж выучился и работал плотником на железной дороге. В Киеве он работал в метрострое, часто задерживался на работе. Когда он должен был вернуться с работы, он ещё не открыл дверь, а я его уже обожаю. Он может задержаться, пойти к другим женщинам. Но он перешагнул порог и я его уже простила. Я у моего мужа была третья жена. Его папа тоже бросил свою семью. И во время войны познакомился с замужней женщиной. И стрелялся с её мужем за неё, и увёл из семьи, и свою семью бросил. Сестра моего мужа тоже унаследовала разломанную судьбу. В тридцать лет родила, потом за него же вышла замуж, за отца своего ребёнка, но не живёт. И мой муж тоже оставил меня. Ему предложили поехать на стройку Байкало - Амурской Магистрали. Я с двумя детьми осталась в Киеве. И расстояние и разлука сделали своё дело. Там, на стройке века, мой муж познакомился с хорошей женщиной. Да и не с одной. Женщин у моего мужа было много. У него был такой тембр голоса, руки. Не только я любила его и млела. Не только я. Восемь лет мы жили в разлуке, но я была его женой, но он подал на развод и нас развели. Потом, когда БАМ развалился, и моему бывшему мужу надо было куда-то возвращаться, он уехал к женщине в Краснодарский край в Армавир. Хочу забыть его и вспомнить что-нибудь плохое и не могу. Всё ждала, что когда-нибудь он к нам приедет. Мама моя всегда говорила, как подбираются люди. Что должны все близкие твоего избранника полюбить. Моя мама очень любила моего мужа ,и он её любил и называл Мусик. Мама моя умерла и через девять дней после неё в другом городе, в другой стране разбился в гололёд на машине мой бывший муж. По маме отмечали сорок дней поминки, в этот день моего бывшего мужа отключили в реанимации от системы искусственной вентиляции лёгких и он умер. Странные события. Но ведь дочка моя тоже с мужем разошлась. Он был очень требовательный. Жена должна быть красавицей, ребёнок чистый, воспитанный, умный. В доме чисто и всегда всё приготовлено. Ничем не помогал, необъективные придирки. Ребёнок заболел – это жена виновата. Свекровь хотела, чтобы у сына была идеальная уборщица, прислуга. Теперь моя дочь вышла замуж за соседа по подъезду. Делали ремонт и пригласили соседа помочь. С это всё и началось. Десять лет живут вместе. Хотя поженились четыре года назад.
Татьяна Ивановна уже начала уставать от этих воспоминаний. Слава Богу, пришёл врач и сообщил ей, что сегодня её выписывают. И что за ней приехал следователь Борис Сергеевич и отвезёт её домой.