Пожелтела, поблекла кожа,
И улыбка нехороша.
С бахромою на джинсах схожа
Пропитая его душа.
(авт. неизв.)
- Все так тебя ждали! И я вместе с ними. Как же я рад нашей встрече, Дракон! Мы будем днями напролёт разговаривать, говорить обо всём. И полетаем. Конечно, полетаем! Вместе, ты и я, как прежде, – одно целое.
Дракон улыбался глазами, излучая в мир Великое Счастье. Человек энергично натирал ему шею, грудь, спину. Им было хорошо вместе. Раз в двенадцать лет. И всегда…
- Боюсь, друг, не успею начистить до блеска все твои триста шестьдесят пять чешуек,- не переставая работать, сказал человек. Он старался шутить и быть беззаботным.
Дракон обеспокоенно обернулся к нему и взглядом придвинул кресло-качалку.
- Нет-нет, это лишнее. Я верен своему обету и готов ухаживать за тобой, мой боевой друг.
Что за мелочь – отшлифовать твои «пёрышки»! Мне эта обязанность давно приятна.
Человек очередной раз наклонился и дохнул на шею друга, потом продолжил начищать чешую. Запотевшее пятно постепенно исчезало под старательной рукой. Но занятие давалось человеку с трудом, движения руки становились всё медленнее. Он решил отдохнуть.
- Пожалуй, соглашусь с тобой, - стараясь не выдавать усилий, человек бережно опустил в кресло своё сухое тело, которое вдруг стало таким тяжёлым!
Дракон следил за каждым его движением, готовый в любой момент сорваться на помощь.
- Да-а, поработал от души, конечно, не так ловко как раньше, - сердце человека продолжало предательски стучать у самого горла. Чтобы как-то отвлечь внимание друга, он потянулся к маленькому столику. Дракон уловил этот жест, и столик моментально оказался рядом: блюдо с фруктами и бокал из тонкого стекла. Человек лишь легко коснулся яблок кончиками пальцев, так слабое зрение ощупывает пространство, и наконец, взял со стола бокал.
- Кхе-кхе, - он торопливо прикрыл рукой рот, пытаясь унять кашель. – Извини, просто что-то в горле першит, - поспешил он оправдаться, заглядывая в глаза другу.
Дракон вздохнул и сделал вид, что занят складками на своих крыльях. У него ныло в груди.
Передохнув, человек залюбовался на свою работу: уже больше сорока отполированных до блеска чешуек отливали медным цветом! Он хотел было что-то ещё сказать, но кашель снова задавил все слова, заставив тщедушное тело согнуться в три погибели …
Из глаз Дракона покатилась слеза. Человек протянул к нему тонкую трясущуюся руку. И вовремя. Слеза упала в бокал.
- Не стоит, друг, тратить волшебство твоих слёз напрасно. Не грусти, иначе в них появится привкус горечи.
Человек благоговейно пригубил Слезу Дракона.
Потом медленно отвёл руку чуть в сторону и встряхнул бокал, стал наблюдать, как волшебство заплескалось о его стенки, смешиваясь с бликами огня из камина. Он любовался игрой переливов, а в это время склероз незаметно затягивал его всё глубже и глубже в пропасть забытья. Взгляд помутился, застыл…
Дракон осторожно качнул кресло. Человек очнулся, что-то вспомнил и начал говорить, тщательно подбирая слова.
- Знаешь, друг, мы с тобой как-то неправильно расстались тогда, двенадцать лет назад. Не знаю, что на меня нашло, - тут он посмотрел на Дракона. Тот следил за ним, не мигая, - Прости, ты прав, я знаю, что нашло. Двенадцать лет назад я был велик в своих глазах: всего достиг, всё повидал, всё прочувствовал. Велик, но не вечен!
Дракон прикрыл глаза, закачал головой, пытаясь избавиться от боли.
- Не перебивай меня, - человек остановил телепатический поток и продолжил - Рядом с тобой, Бессмертным, меня грызла зависть… Прости, друг. Мне надо было прожить ещё двенадцать лет, чтобы до конца понять тебя. Несмотря ни на что, ты всегда оставался рядом. Когда я в азарте мчался по жизни, ты наступал на пятки и дышал огнём мне в затылок. Когда я падал, ты успевал расстелить под моими коленями крыло. Его же ты расправлял надо мной в дни бури и гроз… Я благодарю тебя за Великое Счастье… До сих пор не знаю, за что оно мне было дано… Вместе… Одно целое... Ты и я… Бесконечно вместе…
Бокал выпал из ослабевших пальцев и беззвучно коснулся ковра. Старческая рука безвольно повисла.
Дракон ещё долго смотрел, не отрываясь, на своего друга. Смотрел на седые пряди и видел смоляные, развивающиеся на ветру. Он смотрел в потухшие глаза и видел жгучие, устремлённые в ночь. Дракон смотрел на дряхлое тело и каждой клеточкой чувствовал у себя на спине крепкого юношу, балансирующего в полный рост, наперекор ветру, высоте и солнцу: «Эге-гей!»
В наступившей тишине был отчётливо слышен скрип старого кресла.
Дракон дышал в такт мерному покачиванию, пока всё окончательно не замерло.
Потом Великий Дракон, расправив крылья, вдохнул в себя душу Последнего Наездника.
И взмыл ввысь, выше неба, выше звёзд. Туда, где никто не услышит его телепатический стон.