В Москве от офисной жизни и сопутствующей ей гиподинамии у Кости завелся мелкий пакостник, которого он окрестил про себя зубастым именем Кроко.
Кроко, обычно ночевал в желудке, утром же перебирался в конец прямой кишки, наверное, по извечной Крокодильей привычке - погреться на солнышке. В тот момент, когда Костя смиренно сидел на унитазе, жадно поглощая никотин, с другого Костиного конца недовольно пробивая себе путь бритвенно – острыми зубами вылезал Кроко.
От подобного Крокодильего непотребства Костя обычно сжимал сфинктер, отбрасывал бычок и подтянув «грязнулю» мазался детским кремом. Стоит отметить, что крем Кроко не любил и от того, обычно, далее не лез обиженно уползая в недра кишечника.
Иногда, когда, Кроко вконец распоясавшись вылезал наружу вгрызаясь в ребристые стенки ануса и демонстративно игнорируя вылезающую грязнулю, Костя мазал кремом указательный и большой пальцы с успехом отгоняя Кроко магическим пассом, для которого не придумал лучшего названия чем «пинцетик». Пальцами сложенными в «пинцетик» Костя обычно расширял гузку и выпустив грязнулю, подобную немолодой провинциальной театралке, с вечно опущенной на глаза кровяного цвета вуалькой успевал сноровисто кольнуть Кроко в наглую крокодилью пасть.
- Ничего не поделаешь, придется, и так два дня уже…
- И крема нет…
- Все в этой стране хорошо, а крема нет…
- Ладно…Сначала дуну хорошенько, обезболит тогда и начну…
Костины мысли струились вокруг любимого ранее, еще до знакомства с крокодилом, процесса, словно тягучий башмачный клей.
А посрать Костя любил. Чего уж скрывать, делал он это ВКУСНО.
Страдая с тринадцати лет никотиновой зависимостью, помноженной на любовь к космической фантастике, Костя-подросток, осознавая, что вот-вот, совсем скоро собачка захочет показать свой носик, скорее бежал в туалет.
Там подбочившись неторопливо закуривал легонько затягивался отставляя сигарету в уголок рта, потому как ее основное время еще не пришло, скатывал в упругий жгутик домашние трусы (особо любил, что бы они доходили до щиколоток) и по кошачьи прогнув спину усаживался на трон. Само собой книга, чаще всего это был «Поход за священным граалем», Г. Гаррисона, заложенная в нужном месте потрепанной закладкой по взмаху волшебной палочки лежала на коленях, и, тут наступало «первичное какательное настроение», Костя улыбался с хитрым прищуром и делал сразу две глубокие затяжки, вспоминая услышанную в детстве присказку «Никотин говно толкает».
После затяжек, спустя минуту, другую наступало любимейшее Костей «вторичное какательное настроение» - момент, когда маркиза опаздывая на бал к своему фавориту гонит, в карете отчаянно шипя на кучера и одновременно топая ножками, обутыми в изящные башмачки...
Любимое Костино настроение всегда скоротечно карета, наконец, достигает цели, и маркиза, в зависимости от Костиного расположения духа либо вальяжно, выходит в свет, на задерживаясь взглядом на давно знакомых лицах и, не желая раскланиваться с незнакомцами опускается в объятия фаворита, либо наоборот словно простоволосая девка, буквально выпрыгивает (нередко без помощи кучера, что и вовсе скажите Вы недопустимо), чуть ли не на ходу и отыскав любимого, отдается в его холодное белое лоно с той страстью, ведомой лишь тем, кто когда-нибудь любил по настоящему…