Анна Мирасимова
Что чувствует Экскалибур
Кабина электрички. Поезд медленно раскачивается из стороны в сторону. Машинист и его помощник смотрят в широкое окно кабины поезда. В даль убегающие рельсы разрывают на две половины весенний лес. У машиниста широкая полноватая спина, мощная шея и уже проглядывает лысина посреди шевелюры светло-русых с сединой волос. Он берет лежащую рядом фуражку и надевает ее. У его помощника спина худого поджарого человека, длинная шея, аккуратная стрижка.
Этот участок пути прямой. Вдалеке появляется маленькая черная точка. Машинист, Михалыч, резко включает торможение и гудок, но точка не двигается с места.
- Уйди, уйди гнида!
Крик заглушает бешеная сирена поезда. Его напарник молодой Леха ничего не понимает, пока точка не превращается в человека, который стоит на путях, широко расставив ноги и раскинув руки.
Леха стоит возле поезда. Его рвет. Из кабины высунулся Михалыч:
- Слышь, Леха, - Леха посмотрел на Михалыча, - ну пацан, с первым трупом тебя!
И Леху опять вырвало.
Поезд несется, он все ближе и ближе. С каждым мгновением он становиться больше и больше. И вот уже видны лица машинистов в кабине.
- Вот когда я товарняки водил, вот было время, всю Россию исколесил. По лесам по рекам, по сопкам. Через лес, оно особенно. Того и гляди, лось попадется, - сказал Михалыч, - глупая животина, лезет прямо на пути. Тут главное, чтоб не размочалило тушу, а когда аккуратно срежет – любо-дорого смотреть. Я сохатинку уважаю!
- Михалыч, уволюсь я, наверное.
Михалыч одобрительно кивнул:
- Давай, увольняйся. Я вот семь лет проработал и ничего, а потом за полгода 11 мертвяков. Посыпали как горох, аж в глазах зарябило. Одну вот парочку помню, бросилась под меня. Я когда их увидел: дети совсем. Лежали потом в обнимку, глазами в небо вперились…
Леха в недоумении уставился на напарника:
- Как это в обнимку? Ты что, мимо проехал?
- Да ты что парень! Не до шуток мне, говорю тебе, обнимались, - выдержал паузу, - верхней частью, а ноги, эти – каждая сама по себе.
Михалыч от души рассмеялся.
- Тьфу, ты, хрен старый, - сказал парень и сплюнул себе под ноги.
- Ты одно пойми, парень: нету здесь твоей вины. Ни твоей, ни моей, ни господа бога. Мы этому кретину сигналили?
- Ну, сигналили.
- Ну, вот тебе и ну, орет машина как зверь, а толку-то, затормозить на такой скорости физически не возможно, хоть башкой о стенку бейся. Вот скажи: что, что мы могли сделать?
Парень пожал плечами и опустил глаза.
Михалыч и Леха обедают в каптерке.
В дверном проеме появляется дюжий сержант милиции:
- Здорово, мужики.
Машинисты кивнули ему, продолжая есть.
- Тут это…. Труп ваш? – спросил милиционер
- Ну, наш – сказал Михалыч.
- Так это…. А ноги где?
- Какие ноги? – переспросил Михалыч.
- Так труп, без ног совсем, - промямлил милиционер.
Леха кашлянул в кулак, взял тарелку двумя руками и, протягивая ее сержанту, сказал:
- Так вот же они – ноги, - пальцами выловил кусок мяса из жаркого и протянул его сержанту, - хочешь попробовать?
Сержант перегнулся пополам, зажал рот двумя руками и выскочил наружу.
Машинисты принялись хохотать.
Поздний вечер вагон электрички. Резкое торможение. Несколько пассажиров попадали, у кого-то разлетелись вещи. В громкоговоритель матерится Михалыч.
- Михалыч, рупор-то выключи, - сказал Леха.
- Какого лешего ты из-за этой сучки машину тормозишь, Айболит доморощенный?
- Михалыч, а с чего ты взял, что это сучка, может, она кабель? Все равно встали, пойдем, посмотрим быстренько.
- Иди, смотри!
Помедлив несколько секунд, Михалыч вышел вслед за Лехой. В стороне от поезда, на самой кромке освещенного фарами участка, лежала мертвая собака. Она должна была вот-вот родить. Когда Леха подбежал, он увидел, как еще живые щенята шевелятся в ее мертвом животе.
;Михалыч подошел в тот момент, когда Леха достал из вспоротого брюха первого щенка. Михалыч застыл в растерянности. Леха прикрикнул на него:
- Чего стоишь? Фуражку давай!
Кабина поезда. Михалыч ведет состав. Леха держит фуражку, накрытую тряпкой в которой спят два новорожденных щенка. Леха гладит пальцем головы щенят и улыбается. Михалыч молчит и смотрит вперед.
Кабинет отдела кадров. За столом заваленным бумагами сидит женщина лет 50-55 и что-то пишет.
Открывается дверь и входит Михалыч:
- Здравствуй Леночка!
- Мигунов. Ну что подписали тебе? – Леночка улыбается и смотрит поверх очков.
- Подписали, куда они денутся, - сказал Михалыч.
Он положил перед Леночкой заявление с просьбой перевести машиниста Мигунова на работу в диспетчерскую.
Михалыч идет по депо. По обе стороны от него пустые вагоны поездов. Он заходит в диспетчерскую. В углу стоит корзинка. В ней спят щенки. Михалыч садиться на корточки и улыбается, глядя на них.
Стоит электричка, перед ней на рельсах сидит молоденький помощник машиниста.
Кабина поезда. Леха откинулся в кресле и взял рацию:
- Диспетчерская! Эй, есть кто живой? Кто на смене? Прием.
- Диспетчерская слушает, Леха, ты что ли?
- А, Михалыч, дежуришь?
- Дежурю, что там у тебя?
- Труповозку высылай на 45 километр.
Повисла пауза.
Потом Михалыч сказал:
- Зайдешь после смены?
- Да, загляну, а не знаешь, получку перечислили?
- После трех обещали…
Леха высунулся в окно. Перед поездом на рельсах сидит молоденький паренек, Лехин помощник и смотрит куда-то невидящими глазами.
Леха крикнул:
- Слышь, пацан, через два часа смену сдадим, поминки с тебя!