Банда

 
      Эту морозную зимнюю ночь Василий провёл со своими товарищами в степи.  Заканчивалось время дозора, и пора было возвращаться в хутор.
     Начинало светать. На календаре был февраль 1917 года. Василий пришпорил коня, который бодро бежал, размахивая на ветру своей смоляной гривой. Снег брызгами разлетался из под мощных копыт вороного.
      
      -  Давай, Черкес, веселей! Скоро дом... Там и отогреемся! - произнёс Василий, хлопая коня по стройной шее.         
      
       Небо на горизонте начинало принимать лёгкий розовый оттенок. С каждой минутой солнце поднималось всё выше и выше над за снежными степными курганами. Иней начинал искриться на обледенелых ветках деревьев. Вскоре показался знакомый лесок, за которым виднелись курения сельчан. Над крышами поднимались белые струйки дыма. Топились печи. Василий вспомнил, что жена обещала к утру горячий пирог. Завтра воскресенье. Сретение! 
       василий уже удалится от своих товарищей на приличное расстояние, как вдруг, неожиданно услышал несколько коротких выстрелов. Выстрелы раздавались с окраины леса. Несколько недель назад в их местах появилась банда. В это время казаки и устраивали ночные дозоры, чтобы понемногу навести порядок в окрестностях хутора.
      
      Василий прислушался к выстрелам и принялся всматриваться в небольшую рощицу на краю промёрзшей речки. Там, среди темнеющих стволов деревьев, происходило какое-то подозрительное движение.  Несколько человек взволнованно бегали около двух больших гружёных саней. Рядом, в стороне стояло несколько запряжённых лошадей. Михаил повернул коня, и пришпорив,    быстро поскакал в их сторону.
        Заметив приближающегося к ним всадника,  грабители замерли в растерянности.
   
     -  Казаки! - заорал один из них, и бросив на снег награбленное, выхватил наган. Раздались выстрелы. Василий вскинул карабин и выстрелил на скаку в сторону стрелявшего. Раненый вскрикнул и рухнул лицом в снег. Вокруг головы образовалась большое алое пятно крови.
   
      - Мишку убили! - закричал второй и бросился к телеге. Через секунду он уже сидел верхом на санях  среди огромных тюков, и размахивал вожжами.
      - Эй-эй! Пошли! Но-о-о! - орал он хриплым голосом лошадям, пытаясь скорее уехать.               
      
       Но в этот момент, вторая пуля сразив, вошла ему между лопаток.  Раскинув  в стороны руки, он с хрипом повалился под полозья саней. До казака оставалось не более ста метров.   Третий из нападавших выхватил два револьвера, и бросившись навстречу казаку, принялся хаотично палить. 
      Черкес вздрогнул, и Василий почувствовал, как он падает, увлекая его за собой. Когда конь падал на снег, Василий ещё пролетел несколько метров вперёд.  Перевернувшись на снегу несколько раз, он остался лежать недалеко от раненого Черкеса.
      
      - Бегом к нему, пока не очухался! - заорал один из грабителей своим товарищам. Кончайте его там!
      
      -  Я мигом! - крикнул один из них и бросился  в сторону лежащего казака. Его товарищ-бандит, коренастый, с круглым лицом, побежал следом.
       
     -  Постой Фёдор! Шашка моя! - закричал он бегущему впереди товарищу.
      
     Фёдор  подбежал и  почти не целясь в Василия, нажал на  спусковой крючок. Василий молниеносно  перевернулся на снегу и пуля ударила  рядом.  Подскочив на одно колено, он с силой рубанул  клинком   бандита по ногам .  Фёдор вскрикнул  и со стонами рухнул на снег.          
        -  Добей его, Никитка, добей гниду! - заорал  Фёдор, завывая от боли. Он катался по земле, оставляя за собой длинный кровавый след. Никита окаменел от увиденного. Василий вскочил на ноги и грозно взглянув на онемевшего Никитку крикнул:
        -  Шашку захотел? Держи ! -   и с силою швырнул её в стоявшего напротив Никиту.   
     Свист летящего клинка разрезал морозный степной воздух. Через секунду обезглавленное тело бандита  рухнуло на снег. 
     В это мгновение  раздался выстрел , и Василий почувствовал жгучую боль под лопаткой. Стрелял лежащий на снегу Фёдор.   
     От выстрела раненый Черкес вздрогнул, и приподнявшись над землей , повалился на бок подминая под себя бандита.
    Василий обернулся в пол-оборота, глаза его помутнели и застонав, упал на спину.  Теряя сознание  он увидел,   как из зарослей орешника выбежала девушка и бросилась к стоящим не вдалеке саням.


                * * *

        Девушку подбежавшую к саням звали Анастасией . Она возвращалась с отцом и матерью в город . Когда бандиты  пытались настигнуть сани,  отец приказал дочери прыгать в снег.   
      Сразу за поворотом Анастасия выпрыгнула и  покатилась по пологому склону вниз к зарослям орешника. Один из  всадников бросился за ней верхом. Склон был крутой. Конь с осторожностью спустился вниз и замер около непролазных зарослей кустарника.
      
      - Выходи! Я тебя не трону! - закричал он, кружа  вдоль колючих и сухих веток, - Всё равно ведь найду! Смотри,  дурочка, замёрзнешь! - Анастасия почти не дышала.    

      Казалось,  что она уже примёрзла к ледяному снежному покрову. Сквозь заросли она разглядела и запомнила искажённое злостью лицо бандита. В это время  около саней раздались крики и выстрелы. Бандит развернул коня, и выстрелив  несколько раз в сторону кустарника,  погнал лошадь обратно.               
       Лишь когда всё стихло, Анастасия начала осторожно подниматься обратно по косогору к саням. Первым, что она увидела, это были тела отца и матери. Они были мертвы. Неподалеку валялись тела убитых бандитов. Она села рядом с матерью и зарыдала.  Прошло некоторое время, когда она вдруг услышала откуда-то доносящиеся стоны. Потом хриплый и приглушённый голос позвал её. Анастасия вздрогнула от страха и спряталась за санями.
   
    - Да не бойся ты! Свой я... из казаков, -  снова позвал её незнакомец.
      
      Только теперь она заметила, лежащего около коня, раненого Василия. Анастасия подбежала, и наклонившись на ним, произнесла:
   
     - Дяденька, вы живой?
     - Да... Живой, как видишь! - произнёс Василий, – помоги-ка мне до саней добраться... И в хутор поедем, пока не поздно...
      
      Анастасия помогла ему дойти до саней и лечь. Накинув сверху теплый полушубок, она взяла вожжи и резко стегнула лошадей.
     Через полчаса сани въехали во двор и остановились. С  крыльца выбежал парень лет семнадцати.
     - Отец вернулся! - с криком бросился он к саням. Отец лежал. Рядом сидела девушка в богатом полушубке и управляла санями.
      
 Василий приподнялся и посмотрел на бегущего навстречу сына.
      
      - Полегче, Николай, не зашиби нас... на радостях! - предупредил он сына, - Посмотри, какую я вам красавицу привёз. Анастасия свела брови к переносице. Ей было не до шуток. Николай замер на месте, с любопытством уставившись на девушку.
       Из дома выбежала Оксана. Увидев лежащего в санях мужа, она бросилась к нему. Василий заулыбался жене. Оксана подбежала и со стоном прижалась к мужу.
     - Живой! - произнесла она и заплакала. Папаха слетела, обнажив чёрные с сединой волосы мужа.
      - Ну что ты! Что ты! - произнес он, - Всё обошлось!
       Оксана поднялась и повернулась к сыну.
      - Ну что ты замер?  После глазеть на девку будешь! Отцу помоги... До хаты дойти... - и принялась поднимать с саней мужа. Василий застонал и поднялся  с саней. Сын подхватил отца под руку и повёл в дом.
        - Ну, и ты ступай в дом! - махнула женщина Анастасии.
        Василий сел на лавку. Шинель снимали медленно. При каждом резком движении Василий со стоном прикрывал глаза. Вся левая часть гимнастёрки и рукав затекли кровью.
       - Давай -ка, Николай, скачи быстро за доктором! - крикнула она сыну.
        Николай схватил полушубок и выбежал из хаты. Оксана сняла с Василия  рубаху и принялась обрабатывать рану. Увидев это, Анастасия не выдержала и в обмороке повалилась на пол. В дом вбежала соседка Софья. Ей было около тридцати пяти лет. Светло-рыжие волосы и щёки в рыжихвеснушках. Она вбежала в хату в расстёгнутом полушубке и бросилась помогать Оксане.               
       – Ой, боженьки, что же такое твориться... А это кто же его так ранил? - вскрикнула она, взглянув на Василия, и подскочив к лежащей на полу    Анастасии, добавила, - А это кто? С собой что ли привёз?
       - Вот она его и привезла! Вон, видишь, последние силы потеряла... Когда кровищу тут увидала! Ты бы ей расстегнула полушубок, чтобы дышать легче было, - посоветовала Марьяна.               
       Софья наклонилась над Анастасией и принялась расстёгивать пуговицы.
      - Знатная барышня! Посмотри, какие серьги... Чистое золото! - успела произнести Софья, и тут же вскрикнула, как ужаленная.
     - Ты что там развизжалась, как ошпаренная?
     - Да ты глянь сюда! Смотри, я такого ещё с роду не видала! - прошептала Софья, вытаращившись на расстёгнутый полушубок. Марьяна подошла и с изумлением начала рассматривать удивительную находку. На груди у Анастасии в несколько широких колец  висели дорогие золотые украшения. Ожерелья и бусы переплелись между собой так, что трудно было понять, сколько же их было на самом деле. Под ними просматривалось золотое колье тонкой филигранной работы. По всей поверхности были вкраплены рубиновые и изумрудные камни.
     - Так это же королева! - прошептала Софья.
     - Нет! Принцесса будет… Для королевы слишком молоденькая! - перебила её Марьяна.
     - Ну что, бабы поуставились?! - раздался голос Василия, – припрячте-ка  всё это от греха подальше. Да не вздумайте взболтнуть кому-либо... Неприятностей не оберёшься. Языки за зубами держите! 
       Марья собрала все украшения в полотенце и положила в чугунок. Софья перекрестилась.

                * * *


       Прошло двое суток. В это время  в придорожном кабаке, расположенном на самой окраине города,  происходили события тесно связанные с нападением на обоз. Кабак был излюбленным местом, в котором мог собираться народ со всей округи. Это был всевозможный сброд разномастных бродяг, пьяниц и даже бывших ссыльных, ищущих лёгкой наживы.               
        В полутёмном углу, возле покрытого пылью оконца, сидели двое дружков. Один из них, в шерстяном свитере и кожаной куртке, заговорил первым.
        - Ну, что, Степняк, ищут девку? - произнёс один из сидящих.
        - Ищут! Казаки всех на уши уже поставили !
        - Смотри, как бы нас первыми не нашли... И не поставили к стенке... А то ведь могут  просто на месте порубить.               
           Степняк нахмурил брови и хмуро уставился на говорившего.
        - Ничего, я её первым отыщу... Золото у неё должно быть... Я чую!
        - А после что думаешь делать?
       Всему своё время, Метла! Сначала золото, а потом решать будем, что с ним
делать. Возьмём своё и вдвоём в Сибирь махнём. Там, за Уралом земельки много! Заживем! Хрен, кто нас там сыщет.
       В это время, дверь в кабак открылась, и вошёл парень лет двадцати пяти. На голове, из под копны рыжих волос, виднелись оттопыренные в стороны уши. Засунув руки в карманы брюк, он принялся всматриваться в дальние углы прокуренной комнаты. Метла поднялся над столом и слегка присвистнул. Вислоухий кивнул в ответ и направился к столу.
      - Ну, что высмотрел? Рассказывай! - прохрипел Степняк.
      - Жрать хочу! - ответил Вислоухий.
      - После жрать будешь!               
        Вислоухий взял недопитую кружку пива. Сел на лавку и одним махом осушил.
      - Рассказываю! В соседний хутор вчера доктор приезжал...
       - Ну и что? - произнёс Степняк.
       - А то, что незадолго до этого, туда на санях раненного казачка привезли. Говорят, в степи подстрелили, - продолжил Вислоухий.
       - Дальше-то что ? - нахмурился Степняк.
       - А дальше-то самое интересное... Привезла его туда девица... Хорошо разодетая, видно, из богатеньких... И там у них и осталась!
       - Вот она где... птаха! - довольно усмехнулся Степняк.
       - Где хата казака, покажешь?
       - Покажу! Пожрать сначала дай и покажу!
       - Ладно, будет тебе жратва! – Степняк махнул рукой кабачнику, - Рассказывай  дальше!               
         На прошлой неделе в церкви у них двоих отпевали! - продолжал он, -Мужика и бабу каких-то. Говорят, в степи головорезы залётные появились. Если бы не Василий, и девку бы там же положили. Интересно, кто это их так?
       - А ты слушай да помалкивай! - зло оборвал его Степняк.
       - А я-то что? Язык за зубами держу! Только вот на похоронах этих та самая дивчина и была. Богатенькая... и красивая... Ух-х-х! - произнёс Вислоухий, отскребывая из миски остатки пищи. Потом замер и посмотрел на сотоварищей, - Так, это вы их там... в степи положили?
       - Заткнись! Доедай молча, а на недельке место покажешь! - Степняк поднялся со своего места, и велев Метле двигаться следом, вышел из кабака.


                * * *               

               
        Прошла неделя.  Как-то утром Анастасия и Николай пошли на реку. Стоял мороз. Погода была ясная. Снег хрустел под ногами и  искрился на солнце, переливаясь сотнями хрусталиков. Небо было ярко – бирюзовым.               
       Николай шёл рядом с Анастасией, не отступая ни на шаг. Девушка шла в богатом полушубке и в меховой шапочке. Сельчане с удивлением и любопытством оглядывались на красивую и богатую незнакомку.
       - Колька, ты это с кем? - ревниво произнесла по пути одна из знакомых  девчат.
       Николай взглянул на Анастасию и произнёс:
       - Сестра моя двоюродная из города приехала! - ответил он, не смущаясь.
       Познакомь, Николай! - не отвязывалась соседка, - А братика у неё, случайно, богатенького в городе нет ?
       Николай только махнул в ответ рукой и постучал возмущённо себе по голове. Анастасия, услышав этот разговор, улыбнулась и вдруг, толкнув Николая в сугроб, побежала вниз к реке. 
       Догоняй! -  прокричала она, удаляясь по извилистой тропке. Николай поправил съехавшую на бок шапку и устремился следом за ней. Они пробежали среди снежных сугробов и покрытых инеем берёз. Анастасия неожиданно рассмеялась. Около самого берега она вдруг поскользнулась и упала на снег. Подскочивший к ней Николай, протянул руку и помог подняться. Анастасия поднялась, одела упавшую рядом шапку. В её глазах разгорелся азарт. Она вырвалась из рук, придерживающего её Николая, и крикнула:
       - Ну, что, поймал? – она бросилась на покрытый льдом берег. Около реки девушка перестала смеяться и обернулась. Николай подбежал почти вплотную к ней и замер. Её щёки были алыми от мороза, а глаза, как два черненьких уголька, горели из-под пряди тёмных волос. Всем своим видом она напоминала маленького озорного чертёнка. Неожиданно Николай обхватил её за плечи и поцеловал в губы. С полминуты они стояли неподвижно. Наконец, Анастасия очнулась и с силой оттолкнула его от себя. 
       - Дурак!.. И больше этого не делай! - произнесла она строго и пошла обратно в хутор.
       Растерянный, но довольный собой Николай, пошёл следом. Уныло опустив голову, он молча вспоминал её закрытые от страсти глаза и горячие губы,  которые только что целовал.
       - Сама дура! - тихо прошептал он себе под нос.
         Он брёл следом за девушкой и не видел лица Анастасии. Девушка шла не оглядываясь, тихо улыбаясь сама себе, от только что пережитых ею чувств.


                * * *


       В это время к дому Василия Голицина подъехали двое конных жандармов. Один из них зорко огляделся по сторонам, и увидев во дворе женщину, крикнул.
       - Эй, хозяйка, разговор есть!
       Марьяна оглянулась.
       - Ну, коль есть, говори! У меня слух острый...
       Конь под говорившим взволнованно затоптался на месте.
       Марьяна подошла ближе.
        - Из города мы. Сыскная полиция! Ищем девушку молодую. В городе её родственники в розыск подали. Вот и объезжаем окрестности. А у вас, слышали, появилась одна такая...               
        - Не знаю, кто и где появился... Вот, мужа позову с ним и говорить будете, - недоверчиво отрезала Марьяна и позвала мужа.
       На крыльце появился мужчина в накинутой поверх плеч шинели.
        - Василий, тут жандармы из города... Какую-то девчонку ищут… Может,                видел что?               
       Жандармы, говорят.  Сейчас посмотрим! - и Василий подошёл к всадникам, - Ну а документы у них при себе имеются?
Старший из двоих поёжился и важно достал бумагу.
        - Ну, что же, документ, вроде, не липовый... И печать имеется! - произнёс Василий, разглядывая бумагу, - Ну, и что велено вам с той девчонкой делать?
        - Под конвоем в город доставить в управление, а после на рассмотрение начальства. Допросят, составят протокол по форме и родственникам передадут.
        - А какое у вас отделение?
        - Шестнадцатое.
        - Шестнадцатое, говоришь? Знаю, есть такое... Был я на прошлой неделе у вас, заявление писал о разбое в округе. Кажется, капитан Тихорецкий принял... Умный мужик ..! Да, точно, Тихорецкий! Кстати, как он там? Здоров? Привет предавайте!
        - Да, отличный мужик! Обязательно передадим! Ну, а девка-то где?
        - Да хрен его знает! Не слышали!               
        - Точно? Не брешешь? - и жандарм, прищурившись, наклонился к Василию.
        - Я вот тебе сейчас по роже врежу... Узнаешь, брешу я или нет!
        - Ну, не кипятись, казачок! Работа у нас такая... сыскная!
        - Ну, вот и ищи. А ко мне больше нечего соваться, - резко отрезал Василий и пошёл в хату.
        Жандармы поехали дальше вдоль хутора.
        - Темнит казачок. Девка эта его на санях привезла. Значит, он должен знать, где она сейчас отсиживается.
        - Может, дом проверим? - переспросил один жандарм другого.
        - Не стоит! Никуда она от нас не денется. Если она в хуторе,  то появится обязательно. Главное, чтобы отсюда не ускользнула!
       - А казачок  норовистый! Так и лезет в бочку! Чую, брешет!
       - Да хрен его знает. Поехали!
       Василий вошёл в дом. Марьяна стояла у окна, вглядываясь в отъезжающих жандармов.
       - Уехали? - спросил он у жены.
       - Да, вроде того. А что же ты им, Василий, не рассказал, что у нас Настёна?
       - Может быть, нужно было передать её им? Доставили бы её в город под охраной.
       - Ну да! Доставили бы под охраной. И документ имеется... И форма, вроде, как положено. Только вот нет у них в шестнадцатом управлении  никакого                Тихорецкого  и не было никогда... Поляков Вадим Павлович там делами заведует!
       - Да ну! - Марьяна села на лавку, - Это что же получается, кто же они тогда будут?               
       - Не знаю. А Настёна где?
       - Где-где... С Николаем куда-то пошли!
       - Чёрт лохматый! А ну-ка коня седлай!- крикнул Василий, накидывая набегу шинель, - Они же в ту сторону поехали.
       Через некоторое время Степняк и Метла уже выехали на центральную площадь станицы. Возле небольшого храма стояла невысокая колокольня. Они остановились и принялись внимательно рассматривать дома хуторян, расположенные полукругом возле площади. Степняк взглянул на храм и перекрестился.
       - Ты что, это ты… юродничать вздумал? Думаешь, бог твоего душегубства не заметит? - произнёс Метла.
       - А я и в бога, и в чёрта верю!
       - Ну да! А не боишься, что после такого кощунства, рука у тебя отсохнет? - уставился на него Метла. В ответ Степняк только зло оскалился.
       - А может, местного попа допросим? – процедил, прищурившись, Метла, - Всё-таки он отпевал покойников... Видел, с кем девчонка приходила к нему.
       - Всему своё время. Посмотри, что за парочка идёт навстречу! - и Степняк кивнул в сторону.
       Навстречу шли Николай с Анастасией. Он шёл, чуть отставая от девушки. Степняк и Метла подъехали ближе к идущей навстречу паре:
       - Кто такие? - спросил Степняк.
       Местные мы, из хутора! - ответил Николай.               
       - А девчонка, кто такая?
       - Сестра это моя двоюродная, из города приехала!
       - Из города, говоришь! - не отставал Степняк, - У тебя там что, родня богатая имеется?! - удивлённо произнёс Метла, - А документы у неё есть?               
       - А зачем ей тут документы. Мы своих в лицо знаем..!
       - А как звать её?
       - Настя она!
       - Анастасия! - повторил Степняк и придвинулся поближе к девушке.       
       Прищурившись, он начал пристально вглядываться в её лицо.
       - А не встречал ли я тебя раньше?
       Анастасия отошла чуть назад от всадника и тихо прошептала Николаю:
       - Я его узнала! Это он моих родителей убил! Я от него там в орешник спряталась...
       Степняк заметил беспокойство девушки и не отставал.
       - Я думаю, раз без документов барышня, нужно проехаться с ней в управление, может, это и есть та самая беглая, что мы уже два месяца ищем? – добавил он, приврав на ходу, - Протокольчик составим. Всё, как положено!
       - Я же говорю... Сестра это моя двоюродная, - возмутился Николай.               
       - А может, ты с этой воровкой заодно, кто тебя, хлопчик, знает? - отрезал Метла.
       Анастасия вздрогнула:
       - Никуда я с вами не поеду... кровопийцы! - закричала она, прячась за спину Николая, - Думали, не узнаю вас, душегубы!
       - Да что с ней церемониться, Степняк, совсем девка свихнулась! Хватай её, дурру, и поехали! - заорал  Метла, вытаскивая из кобуры револьвер.
       Николай  ухватил нападавшего за портупею и с силой рванул вниз. Метла рухнул с коня на снег. Револьвер застрял в сугробе.
       - Ах, ты, гадёныш! - выругался он, кувыркаясь под копытами.
       Сидевший рядом в седле Степняк, выхватил шашку, и направил коня на Николая.
       Сейчас я с ним сам разберусь! Паршивец!
       Николай успел ударить ногой поднимающегося Метлу. И вырвал у него из ножен  клинок.
       - Ах, ты, гнида! - Закричал ему в след Метла, - Я  же тебя сейчас  пристрелю! - заревел он злобно, пытаясь отыскать под снегом свой револьвер.
       - Беги, Настя, беги! - закричал Николай, преграждая путь Степняку.
       Конь заржал и поднялся на дыбы.
       - Порублю! В куски порублю! - орал в бешенстве Степняк, размахивая клинком из стороны в сторону.
       Шашка, как молния, разрезала морозный воздух. Анастасия бросилась к колокольне. Метла с револьвером в руке побежал следом за ней. В это время, Николай продолжал уворачиваться и отбивать удары Степняка. Разгорячённый конь кружил вокруг него, поднимая под копытами комья снега.
       - Ну, иди сюда, гаденыш!  Давай, давай! - орал Степняк, разрезая морозный воздух шашкой.
       В какой-то миг Николай изловчился, и уйдя от встречного удара клинка, рубанул Степняка по руке. В одно мгновение кисть, с зажатой в ней шашкой ,   отлетела в снег. Зловещий стон разнёсся над хутором. Со всех сторон к месту бойни спешили люди, подскакал Василий. Спрыгнув с коня, он бросился к сыну.
       - Живой? - воскликнул он, обхватив Николая за плечи.
       Стонущий от боли Степняк, повис на седле. Край рукава шинели был залит кровью.               
       - Вяжите эту сволочь, – крикнул Василий сельчанам и махнул на Степняка, - После разберёмся, что с ним делать.
       Неожиданно с колокольни раздался женский крик. Следом за ним прозвучало несколько выстрелов. Николай взглянул вверх и кинулся к колокольне.
       Вспотевший, разъяренный Метла метался по лестнице, пытаясь настигнуть Анастасию. Он беспорядочно стрелял и матерился.
       - Стоять, сука! Стоять, я сказал! - орал он в след убегающей девушке, - Пристрелю, как курицу! Куда золото спрятала? Всё равно узнаю..!
      Ступеньки были скользкими. Метла спотыкался, падал, но каждый раз подскакивал и пускался вдогонку. Поднявшись наверх, он к своему удивлению увидел, что девушки на колокольне нет.
       - Где же ты, зараза? Всё равно ведь найду, – завопил он, заглядывая за колонны и высовываясь наружу. Но Анастасии нигде не было. В бешенстве он начал дёргать за канаты, звеня во все колокола.   Безумство и гнев переполняли его, но тут, Метла увидел внизу под колокольней знакомую шубку. Она валялась на снегу, а рядом толпился народ. «Разбилась!» -  подумал он.               
       - Ну, и дура! - процедил  Метла  сквозь зубы. У меня бы ты ещё чуток пожила! - одно расстроило его, невозможность узнать ничего о драгоценностях.
       В эту минуту на колокольню вбежал Николай. В своей правой руке он держал окровавленный клинок.
       - Ну, что, гад... Теперь твоя очередь! -  крикнул он Метле. 
       Метла обернулся и выстрелил в него несколько раз. Но пули только рикошетом отскочили от большого медного колокола, не задев Николая. Не раздумывая, он  взмахнул шашкой, и отсёк Метле ухо. Метла взвыл и ухватился за окровавленное место. Николай  размахивал  клинком , нанося удар за ударом, но Метла каждый раз отступал прячась за колокольные канаты. Когда шашка попала между двух балясин, Метла резко ударил по её лезвию своим тяжёлым, кованным сапогом. Раздался звон ломающейся стали.
       - Всё, конец тебе! – Произнёс, прищурившись, Метла и достал из-за голенища длинный кривой нож, - Тебя как, по горлу полоснуть или сперва в брюхо вспороть, а? - произнёс он с насмешкой и направился на Николая.
       Недолго думая, Николай ухватился за концы канатов руками, и обеими ногами пихнул Метлу в грудь. Неожиданный  удар  оттолкнул  Метлу от каменного пола колокольни, и выбросил наружу.  Раздался крик. Кувыркаясь и размахивая в воздухе руками, он рухнул на снег. Через минуту, в испуге отпрянувший народ, начал постепенно приближаться к телу. Метла не дышал.
       В это время откуда-то сверху колокольни донеслись тихие стоны.      Николай  взглянул на верхний ярус перекрытия и замер. Там, под самой крышей, среди балок, одиноко сидела Анастасия. Перепуганная до смерти, она смотрела вниз прямо на него и дрожала от холода.               
        На следующий день раненого Степняка под арестом собирались везти в город. Вместе с ним увозили тело Метлы, накрытое холщовым мешком. Со Степняка сорвали мундир и связали по ногам. Рана на руке продолжала страшно болеть. Он ещё жил и видел белый свет только благодаря Василию. Разгневанные произошедшим казаки, пытались вытащить его из под ареста на свет божий, и учинить расправу. Но Василий отговорил товарищей устраивать  над Степняком самосуд. Степняк был похож на затравленного волка. С небритым и перекошенным лицом его увозили на телеге под охраной двух казаков в город на допрос. Где-то далеко за станицей, когда конный конвой оказался в широкой степи, откуда-то издалека со стороны небольшой рощицы раздался одинокий выстрел. В то же мгновение Степняк вскинул руки и рухнул на дно телеги.
       - Издох, собака! - произнёс один из конвойных казаков.
       - Жандарм спрыгнул с коня и наклонился над телом.
       - Вроде как, дышит!
       - Что будем делать? До города не дотянет?
       - Не знаю! Издохнет, значит на то воля божья! - и жандарм махнул на него рукой, - Поехали!               
               
                * * *

        Яркий солнечный полдень. Ослепительно блестящий снег. Бескрайнее бирюзовое небо, и  удаляющиеся от хутора сани, в которых сидят двое, он и она               
        - Ну, что, принцесса, едем домой! - произнёс Николай.
        - Почему принцесса? - удивилась Анастасия.
        - Все так в хуторе говорят!
        - А?! Понятно, это из-за колье!.. Я не принцесса, а драгоценности не мои!
        - Не твои? А чьи же  тогда? - удивился Николай.
        - Это колье княгини Ольги. Историческая ценность. И все драгоценности тоже!
        - Княгини Ольги? Это та, которая ещё в Киевской Руси правила,- удивлённо произнёс Николай.
        - Да! Отцу передали их в Греции с просьбой доставить в русскую патриархию. Поэтому я никакая не принцесса. Я не знаю,что меня спасло в тот день. Может быть, то, что я выпрыгнула из саней, а может быть это колье!
       Николай улыбнулся.
       - А может быть, мой отец! - произнёс он.
       - Да! Скорее всего так, - она взглянула на Николая, - А ты похож на него. Такой же смелый!
       Николай отвернулся и стегнул коней. Лошади побежали веселей. Несмотря на мороз, ему становилось жарко. Что-то  кипело в его груди. Страсть и чувство скорого расставания смешались в нём воедино, не находя выхода.
       - Больше не увидимся?-  крикнул он, не разворачиваясь.               
       - Не знаю! - ответила Анастасия, – А ты хотел бы? - спросила она через секунду.               
       Некоторое время Николай ехал молча, как бы размышляя сам с собой. Потом он неожиданно потянул вожжи на себя, и конь остановился. Николай резко развернулся, и посмотрел в карие глаза девушки. Анастасия молчала. Он медленно взял её за ворот полушубка и притянул к себе.
       - А разве ты не видишь! - произнёс он в полголоса.
       - Вижу! - шепнула она тихо.
        Николай разглядывал её глаза, волосы, губы. Новые чувства приливали к ним с новой и новой силой. В последний момент Анастасия не выдержала. Она первая обхватила Николая и  страстно прижалась к  его горячим губам. Подул морозный ветерок. Лёгкая позёмка закружилась около саней и пронеслась дальше  по заснеженным склонам курганов. Но теперь этим двоим   становилось жарко. Они уже не выпускали друг друга из объятий, продолжая страстно целоваться. В какой-то момент, стоявший неподвижно конь, дёрнулся и сани поехали дальше. Потеряв равновесие, Николай и Анастасия упали на самое дно саней. Позёмка вновь и вновь обсыпала их лёгкой порошей. Но им   казалось, что снег давно растаял, и на деревьях распускаются первые почки. Травы на склонах начали зеленеть, а на ветвях появились белые лепестки дикой вишни. Анастасия не открывала  глаз, но она ясно видела, как вокруг  поднимаются ярко – алые головки маков, окутывая их со всех сторон пьянящим  ароматом, и наполняя своим дыханием бескрайнее степное раздолье.               
        Через час им на встречу показался одинокий всадник. Поравнявшись с санями, он остановился  и крикнул:
         - Куда едете, в город?
         - Да , а что? - спросил Николай.
       Революция в стране. Царь отрёкся от престола! Власть перешла к временному правительству, - крикнул он встревожено, и взмахнув нагайкой, помчался дальше.
       Всадник поскакал  в сторону станицы и вскоре совсем пропал из вида. Давно исчезла из вида и сама станица с её домиками и замёрзшей речкой . В буре времён исчезли многие станичники со своим укладом жизни. Образы родителей остались на пожелтевших от времени фотографиях. А Анастасия и Николай продолжали также ехать вместе по жизни. Их ждали впереди войны и революции, любовь и страсть, кровь фронтовых дорог и ненависть к врагам.   Всё перемешалось в их судьбе! Но самое главное, что книга их жизни имела продолжение... Это были их дети и внуки.