Небольшой прибрежный французский городок Эжен раскинулся от моря вверх на холмы, и мы устало забирались всё выше и выше. Одинаковые белые каменные дома, и вся жизнь где-то там за низкими заборами в прохладных помещениях.
Мы изнывали от жары и жажды, отказавшись от экскурсии по великолепным замкам северной Франции, и бродили по этому забытому городку позапрошлого века, где нас никто не ждал и никому мы были не нужны.
Жена на меня уже грозно посматривала, но я ничего не мог с собой поделать. Меня вело какое то предчувствие, как в вещем сне, ожидание чуда, ожидание проявления несбывшегося, того, что таится в душе, и о чем ты только смутно догадываешься. Но ждешь этого чуда с нетерпением, которое постепенно становится нестерпимым.
Я как будто вновь узнавал, очнувшись от беспамятства, этот городок, эту улицу, и эти дома. Наконец…вот он нужный домик, внешне ничем не отличающийся от других древних каменных строений.
Постучал, и нам открыла старая женщина в традиционном переднике. Извинившись, я попросил её, принести нам воды, ссылаясь на усталость и жару. Женщина пригласила нас в дом, и завязался легкий, ни к чему не обязывающий разговор, она вяло удивилась тому, что мы туристы из России, сказав, что её семья живет в доме уже почти триста лет, но никогда к ним не заходили русские.
Постепенно разговор оживлялся, и, видя наш интерес к прошлому ее семьи, женщина достала сундучок со старыми фотографиями, и показывала их нам, называя тех, кого знала. Старые люди любят вспоминать прошлое…они им живут.
В нашем семейном архиве еще в детстве я нашел одну древнюю записку, написанную по-французски, которая вызвала мой живейший интерес. Никто из членов моей семьи о ней ровным счетом ничего не знал, и, насколько мне известно, никто из моих родственников никогда не был во Франции. Корни у нас самые обыкновенные…крестьянские.
Чтобы прочитать эту записку я начал учить французский язык, оказалось, что это самая обычная любовная записка. Некий молодой месье объясняется в любви некой Люсьен и назначает встречу на их месте у реки. Удивляла старомодность и пылкость речи молодого человека, а так, ничего особенного она не содержала.
Однако эта записка стала моим наваждением, моим ожившим сном, я как будто знал этого парня и его девушку, знал лично и очень близко.
Мой товарищ Славка Байдуковский, египтолог, но впрочем, лингвист широкого профиля, по моей просьбе, сделав детальный анализ структуры бумаги и текста, установил, что записка написана 130-150 лет назад, и текст характерен для своего времени.
Кто был автором записки, как она попала на другой конец света к чужим людям, кто была эта таинственная девушка? По непонятной причине, такие ненужные вопросы мучили меня, а записку я выучил наизусть, и намертво запомнил очертания каждой буквы.
Мы медленно рассматривали фотографии, которые передавала нам старая француженка, пока не увидели… и сердце моё на мгновение остановилось…со старинной пожелтевшей фотографии на меня смотрело моё помолодевшее лицо и лицо моей жены - Людмилы.
- Таких родственников я не знаю, может какие дальние. Давно это было, - протянула хозяйка дома.
Я перевернул фотографию, до боли знакомым мне почерком было написано мое имя и имя Люсьен, а через дефис – «Любящие и Любимые», и дата - 15 августа 1878 года.
Моя жена смотрела на меня, и улыбалась. Она поняла…Она всё опять поняла раньше меня!
Люда, моя Людочка, а в детстве её звали Люся, и сестры её называли Люсьен!
Любящие и Любимые - они летят сквозь толщу веков, вновь и вновь соединяясь, поскольку во Вселенной нет ничего сильнее Любви, которая соединяет их в одно целое. И никакие временные потоки, переплетаясь, не в силах остановить новую встречу Любящих и Любимых.
Но лишь иногда нам бывает позволено заглянуть в прошлое… Лишь иногда…
Старая женщина подарила нам старинную фотографию, и теперь они хранятся вместе - фотография и записка.