Постскриптум. Картина для гостиной

Либрианец
  Мик и Лин вывели корабль из туманности, и Эл включил программу обратного курса до станции «Д.Митчелл», заблокировав пульты пилота и навигатора. Обратный путь занял столько же времени, но оно шло быстрее. Ребята всю дорогу за завтраками, обедами и ужинами обсуждали то, что произошло. А в другие часы занимались всякой ерундой: читали, играли в покер, слушали байки Эла об истории галактики, включали музыку на всех палубах и бесились как дети. Но всё-таки больше всего было разговоров о Маге, которые начинались со слов: «А помните, что он тогда сказал?», или: «А помните, как у него тогда покраснели щёки?», или: «А помните, как он тогда заплакал?». Они говорили о нём как о человеке, которого знали всю жизнь, как о человеке, которого каждый из них любил как друга, они говорили парне по имени Маг, забыв о корабле под названием UK pioneer «Magician». Потому что не корабль, а человек, с которым они подружились, имел для них значение.

     ***
  У Йена была своя байка о Маге, которую он предпочёл не рассказывать – история о последнем разговоре. 
Когда вся команда перешла на борт «Джека Дениэлса», капитан остался попрощаться с Магом. Он спросил это невозможное существо, что тот намерен делать дальше. Ответ: «Заботиться о старом профессоре» – Йена не устроил. Профессор стар и даже со всеми медицинскими приборами и препаратами продляющими жизнь он умрёт раньше или позже. Что же тогда будет делать Маг? На что синеглазый несносный парень ответил, что всё сотрёт и начнёт с чистого листа. Когда профессора не станет, Маг перепрограммирует телепорт на дезинтеграционный режим и разложит на атомы его тело, а затем все вещи на борту от картин и книг до компьютеров и консолей, от рояля в большом танцевальном зале до кресла капитана на мостике, от ковровых дорожек и канделябров до научного и медицинского оборудования. Он дезинтегрирует всё, пока не останутся лишь голые стены. Все частицы веществ он выкинет в космос, вместе огромными массами воздушных газов и воды, которые к этому времени успеют произвести его системы жизнеобеспечения. Он запустит специальную программу на уничтожение топливной и двигательной палуб. А дальше события пойдут по цепочки сами собой. Двигатели каллапсируют, разорвав пустую металлическую оболочку на долю мгновения. А затем пространство в точки взрыва сожмётся, так, что из недавно разлетевшейся жестянки сплавится металлическое ядро, а из разогретых газов, пыли и водорода испарившейся воды – внутренние и внешние слои маленького карлика может быть холодного коричневого или красного, а может и более горячего – жёлтого. Возможно, не вся масса пыли и газов туманности пойдут для жизни новорождённого, возможно, что-то останется для чего-нибудь ещё, чтобы ему не было так одиноко.
План Мага казался невероятным, невозможным и дерзким, как и он сам, как его существование. Тут стоило бы удивиться и спросить: «Как возможно провернуть такое – эту вселёнскую афёру?», но Йен лишь спросил: «А что станется с тобой?». На что Маг, подобно беспечному вздорному мальчишке, пожал плечами и ответил равнодушно-скучающим тоном: «Не знаю. А это важно?».   
 
     ***
  Они не успели оглянуться как прибыли к пункту назначения. Эл, попрощавшись с друзьями, пересел на транспорт до станции «Альма-матер». Йен и его команда отправились на станцию «Обочина». По старой традиции, заходя в её порт, они собирались на мостике, с восхищением смотря, на эту светящуюся всеми цветами радуги громадину, в круглые окна из сверхпрочного сапфирового стекла на самых макушках пяти куполов которой, виднелся их родной космополис, не спящий и жужжащий как всегда. По этой же старой традиции, прося станцию принять их – заблудших и усталых моряков – под своё крыло, они приветствовали её, салютуя и крича хором: «Лучше дома места нет! Лучше дома места нет! Лучше дома места нет!!!».
 
      ***
  Эл вернулся рано, в пять утра, и все домашние ещё спали. Он пытался на цыпочках пробраться в спальню, чтобы не разбудить жену и сделать ей сюрприз. Но будто назло ему преградил путь всё тот, же дурацкий пуфик. Он матернулся. Включился свет, словно настроенный, реагировать на ругань Эла.
- Который час? – сонно спросила жена с закрытыми глазами.
- Пять утра, – ответил Эл. 
- Ты издеваешься? – застонала она.
- Извини, я хотел сделать тебе сюрприз, – виновато посмотрел на неё Эл.   
- Не извиню, – она открыла глаза, – если только это будет стоящий сюрприз. Она окончательно проснулась и уставилась сверлящим взглядом на большой квадратный свёрток у Эла в руках. Он вздохнул и начал разворачивать подарок. Через десять минут в гостиной они примеряли, куда бы повесить картину, то есть примерял Эл, а она только командовала: «На эту стену, нет, на ту…». 
Наконец они нашли хорошее место с правильным освещением.
- Отлично, отлично, – повторяла она, смотря на картину.
- Ты хотя бы понимаешь кто это? 
- Конечно, нет, но предполагаю кто-то очень значительный для истории.
- Угадала, – ехидно улыбнулся Эл.
- Вот не надо этого.
- Чего?
- Снисходительности. Может, я и не знаю, кто этот красивый парень, но ты, же мне расскажешь, да?
- Конечно, – улыбнулся Эл. – Этому парню приблизительно пятьсот лет и его зовут Маг.
- Ого, – удивилась она.
- А ещё это мой хороший друг, – не выдержал Эл, ему так хотелось всё рассказать вот прямо сейчас, и он знал, что жена будет слушать, не смотря на ранее утро. Ведь история, которую он привёз, это тоже подарок куда более ценный, чем картина.