Ошарашенная. Она не просила такой откровенности. Она жадно читала его душу. Как известный взломщик, срезавший кожу на кончиках пальцев, чтобы чувствовать механизм сейфов, она голыми нервами дотрагивалась до его сознания.
Сознание… Он на этом собаку съел, а она собиралась посвятить жизнь подбиранию его объедков.
Красив, умен, чертовски (не божественно) обаятелен, его любили и ненавидели одновременно. Всегда пользовался популярностью у женщин от 17 до 60. Его голос звучал эхом в ее теле, словно оно пустой металлический сосуд. Низкий, бархатный голос, слегка подпорченный шепелявостью. Старше ее на 24 года. Когда она родилась, он уже успел хлебнуть жизни. Его сын уже делал свои первые шаги, а она еще писалась в пеленки. Смешно до слез.
Теперь она глупо забывает простые слова, когда он смотрит ей в глаза. Сосредоточиться. Курсовая. Да, да… Какой он красивый… Как я там говорила? Когнитивные ошибки в восприятии? «При очевидной лексической завершенности, предложение кажется оборвавш… обрывчат…», - забыла. «Оборванным, я понял», - кивает он с усмешкой.
В его глазах, «на дне глазного яблока», как он любит говорить, она видит его «кривую» жизнь. Разную. Восхищение, сексуальное влечение, страх. Она мечтает видеть его в своей постели, но что она может дать ему такого, чего у него еще не было? Молодость? Таких молодых у него 5 курсов плюс аспиранты. Красоту? Оставьте из них половину. Преданность? А может ли она быть преданной? Это открытый вопрос. Ее знакомые сказали бы, что она умна, высокомерна, справедлива, остроумна и непредсказуема. Друзья бы сказали, что она романтична, нежна, впечатлительна, горда. Но никто - преданная.
Она тоже горит психологией, как и он. Но его пламя уже освятило тьму неизведанного на километры вокруг, а ее огонек только начинает разгораться, обещая стать настоящим пожаром. А сейчас она студентка, а он профессор и между ними пропасть длиной в поколение. И они, скорее всего, никогда бы не познакомились, не будь этого.
Они оба считают интеллект сильнейшим сексуальным возбудителем. Она любит умных мужчин, поэтому всегда влюбляется в того, кто недоступен, в ком нельзя разочароваться и поэтому она всегда одна. Он же познал многих женщин, женился рано, и ей всегда нравилась мысль, что он обязательно изменяет жене – некрасивой и старой, как говорили про нее однокурсницы, видевшие их двоих в театре.
Какова вероятность того, что они станут любовниками? 50 процентов – либо станут, либо не станут. Она побоится делать откровенные признания или иные шаги к сближению, а как будет вести себя он – она не может представить. Вернее может представить слишком большое количество вариантов.
Она часами сидит в библиотеке, читает первоисточники, монографии, выписывает цитаты и ставит сноски в квадратные скобки. Она напишет отличную работу, ему понравится ее идея, он оценит, заинтересуется, увидит, что она умница. А когда-нибудь в разговоре, он, иронично улыбаясь, скажет: «Познание умножает скорбь». Это комплимент. И будет наблюдать за ее реакцией. Она тоже иронично улыбнется и скажет: «Вы считаете, скорбь бесконечна?». Он удивится. Скажет: «Нет, я считаю, у нее есть предел». «Тогда познание позволяет переступить порог скорби». Это он запомнит навсегда. Маленькая девушка с длинными темными волосами, острым носиком, большими внимательными глазами цвета крепкого чая и ямочками на щеках, такая нежная, с такими глубокими мыслями. Ему захочется узнать, что она думает о смерти, о любви, о логосе, о Фрейде, Грофе и Мамардашвили.
А сейчас она читает его прозу, не научную, его рассказы о той жизни, которой она не знала и которой, возможно, никогда и не было. Но эти откровенные тексты, полные чувств, желчи, острой правды, родились в его голове. В этой прозе – он. Она это чувствует. И она любит этого знаменитого ученого, профессора, обаятельного и остроумного мужчину, сексуального и жестокого. Его душа темна, в нем есть опасность и это так гармонично перекликается с ее душой. Вместе они бы звучали, как «Реквием» Моцарта – тревожно, стремительно, обреченно. И это был бы реквием по всему преходящему. Чья вина в том, что их души выбрали такие не подходящие друг для друга тела? Чья вина, что ему пришлось ждать ее 44 года, а когда она робко вошла в его жизнь, он испугался. Чего? Потерять семью? Работу? Да и да. Эти сети отношений и обстоятельств его связывают. Они не похожи на теплые шерстяные нитки, они холодные и тяжелые, как цепи. Но его иллюзия жизни никогда не позволит ему стать свободным. А смерть он не слушает. Он мерит свою жизнь 80-ю годами, плюс-минус, а на вечность не ориентируется.
Легко представить странную пару: она ухоженная 40-летняя женщина, доктор наук, известная личность и рядом седой 64-летний ученый, знаменитый на весь мир, ее муж. Вызывает много чувств – от жалости до восхищения. Но это же лишь оболочка. Плевать на нее! Встретились два одиночества, как в песне у Макаревича, только не стали жечь костры, а пошли вместе в направлении вечности. Какая разница что подумают люди? Большинству из них никогда не доведется испытать того, что переживают они вместе. Горячие поцелуи, крепкие объятия, слезы счастья, множественные оргазмы, перерождение, ссоры, споры, ночные беседы… Она будет засыпать на его плече, он будет обнимать ее – самого родного человека, это же счастье. И летя на очередную международную конференцию в Берлин, он укрывает ее пледом. Она всегда спит в самолете, обняв его руку, как маленькая, а он слушает плеер и не шевелится, бережет ее покой. Он всегда ее берег. Скачок из своей молодости в чужую зрелость. Ну и пусть, ведь конечная цель – любовь.
Холодный осенний дождь делает серый гранит почти черным. Над ней кто-то держит зонт. Она скрепила руки в замок сильно-сильно, чтоб было больно. Сосредоточилась только на физических ощущениях. Больно – это нормально. Вода размывает кучу выкопанной земли. Разве можно бросить его в эту ужасную грязь, в эту страшную яму? Напротив - его сын, ее ровесник. Его дочь, уже взрослая женщина, закрывает лицо руками, сдерживая рыдания. Собралось много людей, стариков и молодых, студентов и ученых, друзей, коллег, близких. Нужно ли говорить, что чувствует она?
Первая ночь, когда она смогла уснуть без него. Первый Новый Год, когда не он приносит в дом елку. Его День Рождения…
Она часто ходит в церковь. Ей кажется, что так он лучше ее слышит. Их сын старается все время быть с матерью. Вывез почти все его вещи из дома. Она смотрит в его глаза, такие же, как у нее. Жаль, что он так мало похож на отца. Разве что голос. Она не терпит, когда в ее присутствии произносят слово «сознание». Для нее это почти богохульство. Бережет как сокровище, исчерканные ручкой, вчетверо сложенные листочки. Он всегда что-то черкал, когда думал о серьезных вещах. Жизнь не продолжилась.
Когда-то в студенчестве она писала эссе на тему «Что будет, когда меня не будет». Тогда казалось, что от смерти одного человека ничего не изменится. Ведь правда: самолеты продолжают доставлять пассажиров на отдых и с отдыха, школьники так же курят за теплицей, дворник сгребает грязные размокшие листья в кучу. Планета вертится, все живет и размножается, хотя его нет. Но на самом деле мир, существующий в сознании нескольких, особенно близких людей навсегда стал другим. Город, наполненный воспоминаниями о былой любви и дружбе, стал опасен. Опасен потому, что места, связанные с ним остались и словно стали агрессивными. И как же больно видеть на прилавках его любимый кофе, больно ходить по той же улице, по которой он возвращался с работы. Словно каждая стена, каждое окно, каждый магазин, мимо которых он когда-то проходил, теперь говорили ей: «А помнишь…».
Он ошибался, когда говорил, что у скорби есть предел. Она бесконечна.