Ирис раскрыла жёлтый зонтик над головой и устремилась от автобусной остановки в сторону кафе через стену проливного дождя. Новые замшевые ботиночки тут же намокли и из коричневых превратились почти в чёрные.
Это было 2 сентября – и с того момента, как они вернулись в Питер из той злополучной поездки, прошла ровно неделя. И всё это время Ирис не видела никого из ребят, но, как и было обговорено, они все собрались в небольшом и уютном кафе для студентов. Кто «они»? Тима, Джессика, Александр, Кирилл, Катя, «царь Алексей Михайлович» и сама Ирис – все, кто ездил на летних каникулах в Америку на 2 недели, их команда «самых лучших» из СПбГУ.
Стряхнув капли с зонта, Ирис погрузилась в шум студенческого кафе. Ах, как же она не хотела сюда идти..! Тима – он ведь тоже здесь… После той истории в самолёте… Ирис в которой раз покраснела, вспоминая тот поцелуй. А казалось бы прошла целая неделя – сколько можно вспоминать? Но Ирис видела, как целует Тиму каждую ночь во сне…
Девушка неуверенно подошла к столику, за которым полукругом разместились её друзья. Да, за 2 недели в Америке они многое пережили вместе, и их, наверное, можно назвать друзьями… Всех, кроме Джесс - она ведь девушка Тимы!
- А, Ирис, мы тебя заждались! – Навстречу девушке поднялась Катя. Катя – ничем особенно непримечательная кареглазая брюнетка. Единственное,что было в ней замечательно – это удивительно светлая, молочного оттенка, кожа.
Александр пододвинулся и предложил Ирис сесть рядом с ним.
- Привет, ребята! – Поздоровалась она и, втиснувшись за столик, спряталась за бокалом её любимого молочного коктейля. Александр как всегда предупреждал каждое её желание.
- Ну и как вам первые дни на втором курсе? – Без всякой интонации спросил Кирилл. – Лично к нам перевели пресимпатичнейшую девушку.
На его слова никто не обратил ровно никакого внимания. Кирилл – типичный ботан с самым высоким IQ на своём механико-математическом факультете. Личность незаметная и неинтересная – индивид без внешности и каких-либо отличительных черт, за исключением толстостекольных очков, с которыми он, судя по всему, не расстаётся даже в кровати. Уж очень плохо видит.
Тут Джессика начала увлечённо вещать, ни к кому конкретно не обращаясь, о новой ужасной моде на розовые кружева и рукава-фонарики. Алексей Михайлович, предварительно напомнив всем присутствующим, в честь кого его следует называть, развлекал какую-то невесёлую сегодня Катю анекдотами про китайцев. Та лишь лениво отмахивалась от него и косилась одним глазом на Александра. Тима целеустремлённо уплетал за обе щеки салат из свежих овощей – он же спортсмен, ему нужно много и диетически питаться. Александр со скучающим и немного высокомерным лицом помешивал маленькой ложечкой двойной капучино в чашке.
Ирис же сжалась в комок и боялась вставить в общую болтовню хоть слово. Тима сидел прямо напротив неё, и девушке от смущения приходилось топить взгляд в наполовину опустевшем бокале.
В определённый момент Александру надоел шум и гвалт, его раздражало поведение Ирис и неимоверно бесили речи Джесс. Что это за имя вообще? Она русская девушка, а хочет, чтобы её называли на американский лад! Александр саркастически ухмыльнулся: «Ну что, деточка, стесняешься своего настоящего имени? Сейчас мы быстро заставим тебя замолчать».
- Жарочка! А давайте, мы все помолчим, а Ира нам споёт! – Неторопливо произнёс он. Джессика звонко скрипнула зубами и сжала под столом кулаки.
- А давайте! Ирис, спой нам! – С неожиданным энтузиазмом воскликнул Кирилл.
- Саш, ну зачем ты это предложил… - Замялась девушка.
- Ну что ты, Ирис! У тебя прекрасный голос! Выходи на сцену!– Радостно запищала Катя.
Александр взял Ирис за руку и отвёл её к ди-джею. Тот, соглашаясь со словами Александра, кивнул, и девушке вручили микрофон.
- Спой ту, с которой ты победила на конкурсе! – Улыбаясь, шепнул Александр и оставил Ирис одну на сцене.
Из динамиков полилась нежная мелодия. Да, именно под эту музыку она и спела песню «Моя любовь» на институтском конкурсе и заняла первое место, а затем с остальными «лучшими» уехала в США… То был первый и последний раз, когда она пела на сцене перед незнакомыми людьми. «Кстати, откуда у Саши диск с этой музыкой?» - лихорадочно подумала Ирис. Но тут сердце от волнения сжалось: со следующим аккордом ей необходимо вступать…
- Боли холодное пламя… - Тихо начала девушка, но потом голос её окреп и разлился по кафе чистой прекрасной рекой волнующих звуков. А Ирис забыла, где она, кто она… Она пела. Она жила каждой нотой, каждым звуком… Она пела для Тимы.
…Боли холодное пламя обнимает сердце моё,
Но искорка весёлая его чудесных глаз
Лелеет сладкую мечту о счастии вдвоём.
И пусть сейчас ласкает он другую
И нежно обнимает цветущую от счастья девушку,
Чьей красоте завидует любой алмаз,
Важней всего моя любовь,
мои мечты,
и слёзы горькие в подушку…
Песня закончилась, музыка умолкла, но Ирис ещё несколько секунд тянула последнюю ноту. Вот и она утихла.Пару секунд в кафе царила абсолютная тишина – случайные посетители приходили в себя после погружения в волшебные звуки. Им казалось, что они побывали в раю и слышали пение ангелов. За окном прекратил накрапывать сентябрьский дождик, и солнышко, несмело выглянув из-за облаков, купало свои лучики в сверкающих лужах…
Кто-то судорожно выдохнул, и тут все будто встряхнулись, очнулись от сладкого забытья – и в зале раздались сначала несмелые, а потом всё более громкие и громкие аплодисменты. Немного испуганная успехом, Ирис поклонилась разок и начала неловко пробираться к своему столику.
А там все ещё молчали. «Да, Ирис – певица от Бога!..» - проносилось в каждой голове. Девушка бросила из-под полуопущенных ресниц взгляд на Тиму. Он сидел, будто околдован и не мог пошевелиться – и Джессика с разозлённой мордашкой тыкала его локтём в бок. Было ясно, что Тима понял, кому посвящена песня.
Всё в душе Ирис возликовало, она сияла, словно солнышко за окном, – только её улыбка согревала сердца людей. «Он понял! Понял! Он знает, как сильно я его люблю! – вихрем неслось в её головке, - Может, теперь? Может, этот день настал..?» И отчаянно краснела. Краснела и была счастлива…
Была. Пока Александр не взял её предостерегающе за руку. Сердце Ирис ёкнуло… Она бросила беглый взгляд на Тиму – и в душу мгновенно вернулась привычная боль.
Джессика демонстративно целовала Тиму. А он с охотой ей отвечал. Было очевидно, что каждое движение Джесс – будь то рука, запущенная в волосы парня, или будь то прикусывание его губы – всё делалось напоказ. Девушка будто говорила всем своим видом: «Это моё! И не мечтай даже!»
Больше у Ирис не было сил на это смотреть: схватив сумку, она стрелой вылетела из кафе, повалив на пол по пути несколько стульев.
Александр тяжело вздохнул, достал из бумажника несколько купюр, бросил их на стол, поднял с пола забытый жёлтый зонт Ирис и, ни с кем не попрощавшись, ушёл. Его лицо выражало только жгучую ненависть и высокомерие.
Он отыскал Ирис тут же, за углом. Она стояла, прижавшись лбом к шершавой стене дома, и безмолвно плакала – только хрупкие плечики судорожно тряслись. Александр развернул её лицом к себе, прижал крепко-крепко к груди и, гладя её по головке как маленькую, негромко проговорил:
- Ничего, девочка, ничего. Ты чудесно спела, и, если у него есть хоть капля мозгов, он сделает правильный выбор.
Вскоре Ирис совсем успокоилась, и они отправились в сторону парка – съесть по мороженому в утешение. Ирис боялась выпустить руку Саши из своих пальчиков: его, будто последняя тростинка, не позволял водовороту утянуть её в бездну отчаяния. Ведь если даже её пение не способно заставить Тиму забыть о Джессике – тогда что сможет?..