Магнит для старушек

               

    Вдову искусного мастера меча Люсю-сан более всего символизировала тетраграмма1–си–но–ко–се: воин, земледелец, ремонтник и торговец. Возьмём хотя бы  «ко».Кому что надо бегут к Люсе-сан с утра и барабанят: «Люся-сан, беда у нас – крыша прохудилась». Она берёт  кой-какой инструмент, колотилку, клей и только скажет через плечо: «На-ко, придержи». А к вечеру сдаёт крышу обратно, но уже с качественными заплатами. Или «но–се». Весной и в начале лета она все ноги стопчет, пока вскопает огород и  засеет, а как сезон зреть подойдёт, ноги идёт на базар топтать, с редиской, огурчиками, сиречь сельдерейной всячиной. Другие торговцы между собой звали её асигару, «лёгкие ноги» значит. А  между прочими делами траву на сено косит и не как-нибудь сикось- накось, а как заправская  синокосица. Но вы спросите,  а «си». Об этом далее и пойдёт речь.
   Нынешнее  её состояние восходит к вышедшему из употребления глаголу– сабурау–служить, одно из значений которого – домашняя прислуга. Но даже и в ранге прислуги, она остаётся женщиной-самураем, ибо жизнь с таким мизерным пенсионом после все и невозможных выплат газоэлектроналогооблагающему конгламерату приходилось отвоёвывать каждый день с утра до вечера.
  В тот злополучный день Люся-сан пересчитав наличные и произведя ряд умовычислений, решила, что должно хватить на трипитака2 и чуточку ритуальные. В магазине с пятисоткой в кармане – её должно было хватит на двепитака – одну на сейчас, вторую через неделю – сравнивала схожие продукты по цене, выщипывая в уме каждую копеечку, чтобы выбрать более дешёвые. Не забывала смотреть на сроки годности продуктов, доставая из последних рядов, ибо первые подчас бывали не совсем годными. По букве идентифицировала заправским экспертом цену на этикетке с названием продукта, чтобы, как в прошлый раз, не заплатить за масло 41 , вместо обозначенных  17-ть и не делить 200 гр. на 30 дней, вместо 15-ти. Каждая порция умещалась ровно на кончике перочинного ножа. Наконец продуктовая корзина разгружена, переведена в стоимость и упакована. Немного отойдя, пересчитала – уж больно в кулаке мало места занимали. Тут Люсю-сан хватил первый удар–сдали 150. «Эх, совсем, видать, глупая стала, всё же просчитала, а 100, как сквозь пальцы, –почему-то подумалось, императора самурайская земля и совсем уже некстати добавилось видать с заднего ума –в цепкие руки местных чиновников».Многое, что промелькнуло в её отчаявшейся голове: и правительство, идущее на сговор с варварами Запада и Америки, вскрывших её страну, как консервную банку. Давно это было, А старые раны с годами всё сильнее болят.
    В общем, первые пять минут ушли оправиться от удара, следующие пять–на пересчёт, 5-ть –вернутся. Предписанное правило: считать деньги не отходя от кассы, –так и не возымело в ней к данной  процедуре должного почтения ввиду самурайского воспитания, уважительного характера  и природной доверчивости. Хотя доверять приходилось всё меньше. Не зря – опять отвлеклась в своих мыслях  – Ёсида Сёин3 считал…и осеклась.
   Кассир на заявление самурайки продолжала общёлкивать других граждан вплоть до снятия кассы вышедшим из прикрытия  бойцовского вида молодым человеком, который представился Люсе-сан, как ей показалось: «Босбезопасность» В снятой кассе вооружённый законом до зубов обнаружил лишнею маленькую пеночку в 40 эквивалентов. «На нет,– развёл руками кассосниматель–и суда нет», и водворил Сыр-Дарью, так звали её за искреннюю улыбку при операционном обслуживании, общёлкивать следующих.
    Растроилась преклонная Люся-сан – за эти сто ей полдня спину гнуть, прибирая за нелучшими колледжанами у «самого лучшего…»Тут она задумалась вдругоряд за  день:

 1 Тетра-четыре; грамма –запись.
2 Трипитака – три корзины.
3А.Ю.Синицын . Рыцари страны Восходящего Солнца:. «Учёный-конфуцианец считал,  спасти страну могут только народные герои…и уничтожение «предателей – чиновников сегуната».
   
  «Куда же вычитаются из её заплатки,»– и вытерла платком вспотевший лоб. А лето было, надо заметить, из ряда вон жаркое, так что слова заходя в уме за слова, обретали подчас не свойственный им смысл.  «И под кого уходит эта самая подоходная дань».
   Всю ночь не спалось от разных мыслей. А утром, решив наконец «выйти из тени мужа», перетряхнув гардероб, натянула, что получше из того, что осталось от бывших времён и поспешила в районное отделение охраны порядка. « Промурыжилась незнамо сколько, да окромя разведённых рук ничего не срезультатила, мол сумма, уж больно маловажная и неуловимая». – рассказывала вечером того же дня через забор своей соседке Нине-сан разговор с начальником. В ответ соседка понимающе закивала: «У всего народа при новом сёгуне умыкнули  сбережения и то никого не уловили. Сеть видать у них слишком крупная или оговоренная. Больно ты непреклонная, уразуменься,  а то и тебя оговорят». «Не могу,–отвечает Люся-сан разумной соседке–«к делам маловажным следует относится серьёзно, ибо дел большой важности не так уж много»,– так в Кодексе Бусидо сказано. Подожди, сейчас приду». Одну ногу у забора оставила, другую в дом. Отвернула сбитую набок от бессонной ночи подушку, достала от покойного мужа доставшуюся книгу и вернувшись, протянула через забор: «Читай!» Прочитала и воспылала Нина-сан безрассудностью . А Люся-сан далее рассказывает: «Тогда пошла я в государственную службу, что по долгу службы должны меня защищать, ибо мал ущерб, да бесчестье велико. Знающими головами покивали: «Да-да, Люся-сан, не должна была Сыр-Дарья щёлкать клавишами, чтобы не прищёлкнуть лишнее, да и кассосниматель обязан был акт составить. Добивайтесь-добивайтесь, и  вежливо на том разговор прекратили».  Тут соседки через забор головами начали считать – ((100+40) на4=56о на 10часов = 5тысяч 600)–и удивлённо ими зацокали: «Ай-да, сыр!». «Айда! Люся-сан»,–кивнула Нина-сан в сторону, куда показывала магнитная стрелка. Скинули фуфайки, достали мечи, каждая из своей сарайки и пошли они солнцем палимые по 1-му Северному переулку в сторону Болотной с поворотом направо справедливость добывать. Да скажу наперёд, ничего не надыбили, окромя угроз и принижений, да чуть на дыбу не попали.
   Пришли и, чтобы чайные церемонии не разводить, сразу к управляющему. Тот не струсил и вперёд себя выпихнул босбезопасность с актом о вовремя вскрытой кассе по всем правилам. «Ах ты, боссов пёс,– неучтиво выругнулась старая Люся-сан – мать твою так тебя учили уважать – ишь осытился и подняла меч, дабы не пала в её мире окончательная тьма, а мечу самурайскому «вернуть былую доблесть»5. Но обруганный, извернувшись из-под меча, ощерился сотней копейщиков. Тогда Нина-сан со словами: «Я так-таки ославлю вас в истории», – было свой подняла, да босый пёс пригрозил: «А я на вас в суд подам за клевету и спущу на вас ещё сотню копейщиков.  И уже поворачиваясь, раздвинул головы и бросил  чистосердечно Нине-сан, нисколько не смущаясь старой заслуженной самурайки: «Знаете, сколько ходит старушек за деньгами . Их прямо магнитом в наш магазин тянет. Приведённая в смущение столь неслыханным оскорблением, Люся-сан обернула рукавом парадной кофты  лезвие меча и  попыталась всадить в свой живот, чтобы слева направо вычертить им кровавую линию протеста. Но прогнувшись, затупилось остриё меча о присохший к спине живот и вместо харакири, только исцарапало  кожу.
   И вот теперь сидит и ждёт ответного меча от императора, о котором всё ему в тот же день написала: и про обиду свою, и про то, как не смогла смыть её, и про многое-многое другое. А как завидит случайного прохожего в окошке, распахнёт створки и спрашивает высунувшись: «Вы не от императора, нет?» "Нет,–отвечает – добрая самурайка, не от него. А что, если что передать?». «Передайте, пусть не волнуется:  не умру, пока не дождусь».

  1Кодекс Бусидо:Путь самурая заключается  .в безрассудности. Такого человека не могут убить и десяток человек . С помощью здравого смысла не добьёшься великих вещей. Просто перестань думать и стань безумным
 2Кодекс Бусидо:  «Небольшой кусок золота может стоить очень дорого, но когда он попадает в глаз наступает тьма».
 3Сенека
 4 Миямото Мусаси. Книга Пяти колец: «Если у тебя есть сотня золотых, не трать их на дорогой меч. Лучше найми на них сотню копейщиков – они затопчут самого искусного мастера меча».
  5Ритуальное самоубийство. Слово харакири в японском языке обозначается двумя иероглифами: хара – «низ живота» и кири – «резать, вспарывать».