Спрут в томатном соусе. Глава 25

Виталис Мерта
Но вернемся к Лаврентию. Его черед настал сразу же после увольнения Генриха. Лаврентий ждал. Он был уверен: на днях состоится очередной спектакль. Лаврентий понимал: Генрих формально уволен законно. Пить на работе нельзя. Но какая же подлая его супруга..Впрочем, понятия: честь, совесть, достоинство, порядочность, подлость - понятия старомодные, даже смешные ныне. Вероятно все произойдет после получки. Так полагал Лаврентий.
Так и случилось. В день получки Лаврентий отправился в местное отделение связи и отослал переводом треть получки дочери. Заполняя бланк, вспомнил милые серые глаза, представил как обрадуется доченька, как шепнет тихо: "Спасибо, папочка." заторопился написать на бланке: "Славная моя, я так скучаю, хочу повидать тебя.."

Пыля по разбитой деревенской улице, Лаврентий старался не думать о нынешней своей супруге и о ее реакции на расторгнутое третье условие счастливого брака. Счастливого брака ведь все равно не существует...
Внешне Егоровна выглядела спокойно. Молча взяла оставшуюся сумму, пересчитала. Зло посмотрела на Лаврентия. Положила деньги в сумочку. Молча поужинали и сели перед телевизором. День прошел. На смену ему шел новый. Мысли Егоровны уже были там, в наступающем завтра. Завтра она покажет этому существу...

Утром, не заходя в цех, Егоровна прошла в кассу и получила свою зарплату. Она всегда получала деньги после Лаврентия. Кассир услужливо показала графу, где расписался главный механик. Впрочем, оклад мужа и его премиальные были стабильны. Егоровна не обижала супруга, ведь все его деньги тут же после получки становились ее кровными. Поблагодарив кассира, Егоровна отправилась в сберкассу и увеличила сумму своего вклада на количество рублей, полученных ею в кассе завода и от Лаврентия. Грустя об уплывших полутора сотнях,зашла на почту. Начальница узла связи не стала скрывать от Егоровны вчерашний поступок Лаврентия.

На следующий день доска объявлений и приказов подчиненного Егоровне цеха была оживлена выпиской из решения правления колхоза о лишении главного механика шкуроварни квартальной премии за развал воспитательной работы с подчиненными ему слесарями. Егоровна встала на тропу войны. Она сгорала от жажды мести сваливая в одну корзину пинок Генриха и сто пятьдесят рублей, которые не отдал ей Лаврентий.
Дома состоялся грандиозный скандал и Лаврентий ушел жить в заводское общежитие в соседнем городке.А отсутствие премий теперь стало нормой.
Лаврентий, искренне считавший себя невинно пострадавшим, кинулся искать защиты и поддержки. Битый жизнью неоднократно, он все никак не мог избавиться от почти генного верования в высшую цареву справедливость, струящуюся с недосягаемых высот белокаменной. А может, просто хотел еще раз убедиться, что не бывает таковой. Мы говорили с ним на эту тему. Он путался, бросался в крайности, часто использовал заветное русское "бы". Мне жаль было хорошего доброго человека, но ничем ему помочь я не мог.
Защиту Лаврентий отправился искать в такой доступной массам правовой структуре, какими являются юридические консультации. Заглянув в несколько из них, он услышал отрезвляющую правду: колхоз, где работает Лаврентий, имеет своих юристов и городские юридические консультации внутрихозяйственные конфликты ЭТОГО колхоза не рассматривают и консультации касательно ЭТОГО колхоза не дают. Одни консультанты юлили и просто отправляли к колхозным юристам, как более компетентным во внутриколхозных вопросах. Другие давали настолько неконкретные разъяснения, что Лаврентию не оставалось ничего другого, как вежливо прощаться и уходить. И лишь один мило улыбнувшийся еврей сказал правду: ЭТОТ колхоз не бывает неправ. И напомнил известную истину: Ворон ворону... Намекнув, что к колхозным юристам и вовсе обращаться нет смысла.
И Лаврентий не поехал к колхозным юристам. Упрямо влекомый какой-то слепой силой, сел Лаврентий в красный трамвайчик и вышел из него у здания республиканского печатного партийного органа.
Лаврентию повезло. Доброжелательный и элегантный литсотрудник внимательно выслушал механика,сдержанно повозмущался неуправляемым "государством в государстве" и пообещал обязательно помочь.
Лаврентий, по натуре своей, быстро распахивающий душу доброжелательному сочувствию, резко повеселел, воспрял духом и возвращаясь в неблизкий от столицы городок, сладко дремал в уютном "Икарусе".