Вступление

               
В 1771 физиолог Унцер назвал рефлексом автоматическую, стереотипную, целенаправленную реакцию организма на стимул, поступающий из окружающей среды или из самого организма.
Определения инстинкта не такие чёткие. Л. Морган высказывал следующее мнение об инстинктах: «граница между инстинктами и рефлексами  точно установлена быть не может, так как инстинктивная деятельность представляет собою координированную серию рефлекторных движений». И. П. Павлов писал: "Таким образом, как рефлексы, так и инстинкты — закономерные реакции организма на определенные агенты, и поэтому нет надобности обозначать их разными словами. Имеет преимущество слово "рефлекс", потому что ему с самого начала придан строго научный смысл". И слово «инстинкт» почти исчезло из научных работ и учебных пособий.
Другие учёные, не отрицая, что инстинктивное поведение всех живых существ представляет собой совокупность безусловных рефлексов, назвать унаследованное поведение млекопитающих и людей только рефлекторным считали невозможным.
В. А. Вагнер называл рефлексы  «элементарными процессами нервной системы». Он сделал вывод, что инстинкты — это «не модифицированные рефлексы, а новообразования, возникшие на базе рефлексов, что вовсе не одно и тоже». Главным отличием рефлексов от инстинктов он считал «случаи нецелесообразности рефлексов... В этом заключается один из важнейших признаков, по которым рефлекс принципиально отличается от инстинкта». Вернер Фишель писал: «…мы в современных исследованиях говорим о врожденной программе поведения». («Думают ли животные?»1973).
Действительно, рефлекс работает, как реле, включаясь в любой ситуации, даже когда это не нужно. И только во время инстинктивного поведения  безусловные  рефлексы включаются один за другим в строго определённом порядке. Они как будто становятся «разумными»! Это наводит на мысль, что они связаны общей  программой действий.
Г. Спенсер заметил, что инстинкты включаются в ответ на определённую ситуацию, а рефлексы – на определённый сигнальный раздражитель. Но прежде, чем инстинктивная программа поведения включится на ситуацию, мозг должен её оценить. Таким образом, инстинкты включаются на умозаключение. Но было бы ошибочным думать, что инстинкты включаются на мысль. Например, инстинкт самосохранения включается против воли человека, т.е. вопреки его мысли.
Наблюдения З. Фрейда привели его к заключению, что движущими механизмами в жизни людей являются влечения. Так называемая «поисковая стадия» инстинктивного поведения животных с развитым мозгом (и людей!) представляет собой не что иное, как влечение.
Таким образом, мнения  всех учёных, которые я привела здесь, не противоречат друг другу, а дополняют, ибо одни из них описали инстинктивное поведение животных, имеющих только аналог мозга (насекомых и червей) или примитивный мозг, а другие -  различные составляющие инстинктивного поведения млекопитающих. 
Инстинктивное поведение насекомых – это, очевидно, цепочки безусловных рефлексов, запускающиеся определёнными стимулами (внешними и внутренними), объединёнными общей программой в единое целое. И потому его условно можно назвать «сложным безусловным рефлексом» (по Павлову).
Рассмотрим знаменитый опыт Ж. Фабра с роющей осой, которая откладывает личинки в парализованном ею насекомом, чтобы оно служило им питанием, а затем замуровывает его в норке до созревания личинок. Фабр проделал с этой осой два опыта. Сначала он убрал насекомое из норки. Но оса всё равно замуровала её. Предыдущее действие закончилось, и она перешла к следующему, не понимая, что теперь её действия бессмысленны. Фабр изменил опыт. Оса всякий раз затаскивала насекомое в норку за один из усиков. Фабр отрезал усики. И тогда оса остановилась. А затем нашла новое насекомое,  парализовала его, и т.д. Почему остановилась оса?
Действия осы состоят из нескольких комплексов, которые в свою очередь состоят из безусловных рефлексов, включающихся на эталонный сигнальный раздражитель. Все эти достаточно сложные действия объединены общей инстинктивной программой, призванной обеспечить продолжение рода. Разберём последний комплекс. Оса нашла свою норку, вернулась к насекомому, проверила его наличие, вернулась к норке, проверила её пригодность. Снова повернулась к насекомому, чтобы  тащить его за усик. А усиков – нет! Тащить не за что! Очевидно, в программе этого комплекса есть эталонный образец насекомого с усиками. Без усиков образ насекомого не соответствует эталонному образцу, и очередной безусловный рефлекс включиться не может. Оса остановилась. Это означает, что в цепочке безусловных рефлексов насекомых существуют промежутки. А затем её инстинктивные действия начались заново, так как  комплекс действий не закончен, задача не выполнена,  и инстинкт не может выключиться.
Таким образом, инстинкт продолжения рода роющей осы включается на внутренний стимул, и состоит из нескольких комплексов сложных движений, объединённых одной общей программой. Окончание каждого предыдущего комплекса действий  рефлекторно (по типу реле) включает новый комплекс. А внутри комплексов каждое новое рефлекторное действие включается на строго определённый внешний стимул, между которыми есть промежутки.
Можно думать, что именно  во время такого промежутка роющая оса (как показал Н. Тинберген) запоминает особенности ландшафта вокруг вырытой и закрытой ею норки, чтобы найти её, когда она вернётся с парализованным насекомым. Но образа ландшафта, окружающего эталонный участок почвы для рытья норки,  не может быть в наборе эталонных стимулов. Тем более, что Тинберген создал искусственный ландшафт, по которому оса отыскала свою норку. А когда он убрал поставленные им ориентиры, оса найти норку не смогла.
Запоминание ориентиров для нахождения прикрытой норки можно объяснить расчётом головного ганглия осы, который включился после окончания очередного рефлекторного действия, но более вероятно, что в программе инстинкта этой осы следующим действием после комплекса: «рыть норку», может быть запрограммировано действие: «Запомнить ориентиры».
И всё-таки есть подозрение, что у насекомых существует механизм  для управления их произвольным поведением. В принципе, такой же, как и у людей, но в зачаточном виде:  эмоции.
Муха жужжит радостно, когда летит на мёд, и жалобно, когда попадает в паучьи сети. Очень жалобно и долго. Зачем? Зовёт на помощь? Мухи оказать ей помощь не смогут, и это не принято у мух. Но пока она так жалобно жужжит, другие мухи в том направлении не летят. Очевидно, насекомые могут испытывать удовольствие или неудовольствие. А это в свою очередь, означает, что у них есть зачатки сознания. Их сознание, естественно, качественно несоизмеримо с сознанием млекопитающих, так же, как несоизмеримы  мозг и крошечный головной ганглий насекомых. Но производить сравнительно несложные расчёты этот ганглий может.
Доказано, что мозг (и его аналоги) излучает энергию, которая содержит в себе информацию. Зачем? Очевидно, для связи с другими существами и коллективного расчёта. Программа инстинкта, объединяющая рефлексы в единое целое,  – это расчёт. И вероятно, не только мозга и его аналогов у животных, но и у растений тоже, например, «загадочно» целесообразное поведение бабочки во время цветения юкки.
Если бы у насекомых вместо расчёта головного ганглия было мышление, оно точно так же  могло бы включиться в промежутках между рефлексами.

В своей работе «Биологические основания психологии» В.А. Вагнер писал: «Уильям Джемс ... полагает ... что бывают случаи, когда к инстинктам присоединяется сознание...». К. Юнг также упоминает об этом учёном: «Так, по мнению У. Джемса, человек буквально кишит инстинктами» (К. Юнг, «Инстинкт и бессознательное»). Но Юнг согласен с идеей Джемса: «Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы проникнуть сквозь поверхностный слой большинства наших рационализаций и раскрыть стоящий за ними подлинный мотив — неодолимый инстинкт. В результате наших искусственных рационализаций нам может казаться, будто нас побуждает не инстинкт, а сознательные мотивы. ... Потому нам и кажется, что мы, практически, лишены инстинктов. ... никому ... не хочется признавать инстинктивную природу своего поведения».
При внимательном наблюдении можно заметить,  что инстинкты у животных с развитым мозгом и людей работают в содружестве с мышлением. Инстинкты  включаются на  оценку мозгом ситуации. Аналитическая работа мозга без участия сознания постоянно контролирует инстинктивное поведение. А это значит, что Уильям Джемс был прав в своих умозаключениях (жаль, он не смог их достоверно обосновать).
Но и само сознание может контролироваться инстинктом. В определённой ситуации люди с хорошо развитым интеллектом думают и чувствуют так, как велит им социальный инстинкт, не осознавая этого.