Патология в инстинктивных программах поведения встречается не так уж редко. Это, прежде всего, все психопатии, которые считаются врождёнными уродствами личности. Все они хорошо изучены и описаны. Я опишу свои наблюдения за поведением людей с врождённым патологическим влечением к насилию и убийству.
Множество людей испытывали в детстве издевательства родителей или сверстников. Множество жён и мужей терпят издевательства и унижения от своих супругов, многие испытывают травлю в коллективе. Униженных и оскорблённых, жалких и гонимых – очень много. А садистов-маньяков – единицы. Очевидно, непреодолимое влечение к убийству является врождённым уродством личности. Но в одних случаях оно действует с первых лет жизни, а в других - проявляется в неблагоприятной среде. В обоих случаях, люди, испытывающие это влечение, получают от его реализации удовольствие и удовлетворение (как и от реализации любого другого влечения).
Поэтому влечение к убийству можно разделить на две группы: явное и скрытое, потенциальное, которое провоцируется потребностью восстановления психического статуса, нарушенного в результате социальных влияний.
Потенциальное влечение к мучительству и убийству от явного отличается лишь тем, что в первом случае оно проявляется уже в раннем детстве, а во втором нужен стимул.
И если после ссоры с женой нормальный мужчина идёт развлекаться на стороне, то потенциального садиста непреодолимо влечёт к насилию и убийству. То же самое наблюдается у и некоторых женщин. Возможно, мутантный ген влечения к мучительству и убийству у таких людей является рецессивным, и нормальные гены общения у них доминируют, пока не появятся соответствующие условия.
Подражательство лидеру, в том числе и лидеру-садисту, является нормой, и обусловлено социальным инстинктом. Строго говоря, это не подражательство, а неосознанное ощущение чувств и желаний лидера, как своих собственных, что необходимо для единства действий в группе (подробнее о социальном инстинкте – в следующих главах).
В начале 80-х годов ХХ века я воочию наблюдала развитие и становление маньяка-убийцы. В нашем дворе жил мальчик. В 5-летнем возрасте он вставал рано утром и, дрожа от радостного возбуждения, переворачивал камни, находил червяков и с наслаждением давил их. К 9 годам он передушил всех кошек во дворе. Одному из котят предварительно сломал лапки и выдавил глаза. Среди детей он был сильным лидером. Взрослые его уважали и боялись.
Большинство врождённых маньяков-убийц, судя по описаниям их жизни, явно были инстинктивными лидерами, сильным личностями, наиболее уважаемыми в обществе.
В одной из передач по TV рассказывалось о садисте-убийце. На портрете был молодой красивый мужчина с умным и мужественным выражением лица, которое вызывало симпатию и уважение.
Сначала он связывал своих жертв. Потом начал вводить им вещество, которое вызывает обездвиживание, лишая возможности сопротивления, но не лишает сознания и чувствительности. Так маньяк не отвлекал своё внимание и не напрягался для готовности отразить сопротивление жертвы, а всецело отдавался своим чувствам.
Первое время он убивал один. Потом придумал идейную основу, оправдывающую убийство людей («уничтожение неполноценных»), атрибуты (знамя, лозунги и проч.) и ритуал. Даже врождённый садист не может ощущать себя плохим человеком, убивающим невинных… Наличие инстинкта сильного лидера дало ему возможность образовать группу единомышленников, которые его чувства и мысли воспринимали, как свои собственные (что обеспечивалось их социальным инстинктом ради единства действий в группе).
Тем самым он значительно усилил свою патологическую радость естественной радостью единства действий группы и радостью всевластия над ней.
В норме в ответ на причинение физической боли удовольствия не возникает ни у животных, ни у людей. Хищные животные не едят живьём свою добычу, чтобы насладиться её визгом и стонами, а убивают ловко и быстро (кроме единичных случаев, - мутации бывают не только у людей).
Экстатическая радость от причинения любых психических страданий и боли, в том числе и во время медленного мучительного убийства, - встречается редко, и во всём мире признана патологией, врождённым дефектом психики.
Можно предположить, что у таких людей имеет место врождённое уродство 2-3-х инстинктов –социального и охотничьего, а при сопутствующем сексуальном садизме, - также и полового.
Мучая жертву, садист ощущает половое возбуждение и наслаждение, подобное естественному чувству во время сексуального общения, и одновременно - радость всевластия над ней (Юкио Мисима, «Маски»). Первое – патология в половом инстинкте, второе – патология в лидерской программе социального инстинкта, ибо в норме инстинктивный лидер ощущает радость всевластия от добровольного подчинения членов своей группы.
Единственный пример естественного инстинктивного поведения, похожего на «естественный садизм», - это игра кошки с пойманной мышью.
Поймав мышь, кошка не ранит свою жертву, она лишь чуть придавит её, а затем, подталкивая лапой, заставляет убегать. Видя, что мышь убегает, кошка ощущает рефлекторное желание её поймать. Поймав жертву, кошка испытывает рефлекторную радость хищника, поймавшего свой обед (радость охотника). Когда обессиленная мышь перестаёт убегать, кошка быстро и ловко убивает её, и уходит (голодная кошка не играет с добычей или играет очень недолго). А её хищно радостное настроение тут же сменяется скукой. Радости в момент убийства у кошки не заметно.
Интересно, что таким же образом кошка играет и с игрушкой (часто даже отдалённо не похожей на мелкое животное). Игрушка не испытывает страданий, но кошка, поймав её тоже радуется, хищно сверкая глазами, хотя и не так бурно, как с живой мышью.
Очевидно, что это – самораздражение рефлексогенной зоны. При онанизме животные и люди раздражают эрогенные зоны противоестественным путём. Это раздражение тоже вызывает соответствующий рефлекс, хотя и значительно менее ярко выраженный. Люди могут при этом воображать себе партнёра и его ответную страсть, или не воображать, но в любом случае им необходимо раздражение строго определённой эрогенной зоны, той же самой, которая раздражается во время полового акта.
У кошки во время игры с воображаемой мышью самораздражение тоже вызывает тот же рефлекс, что и во время игры с живой мышью, только менее ярко выраженный. Но какую же рефлексогенную зону раздражает кошка? Одного воображения (как показано на примере с мастурбацией) недостаточно, нужно раздражение строго определённой зоны, той же самой, что и во время охоты или игры с живой жертвой.
Поскольку игрушка не испытывает никаких чувств, значит, сигнальный раздражитель, вызывающий у кошки радость во время игры, - не смертельный ужас жертвы и не её предсмертное страдание обречённости, а момент её поимки. Надо думать, тот же сигнальный раздражитель вызывает у кошки радость и с живой «игрушкой».
Так что природным садизмом это назвать нельзя. Каким-то образом этот случайно приобретенный опыт попал в раздел жизненно необходимых действий и закрепился в инстинктах.
Животные охотятся не ради удовольствия, а для пропитания. Бессмысленные убийства в азарте охоты являются не правилом, а исключением. В противном случае, жизнь на земле прекратилась бы, так и не развившись до высших форм
У каждого хищника (созданного для убийства) существует сдерживающий инстинкт: "Не убий". Не убивай травоядное, если не голоден. Не убивай представителя своего вида, если для этого нет достаточно серьёзных оснований, но и в последнем случае есть сдерживающий инстинкт: если противник сдался, победитель его не добивает.
-