Пролетают дни в неистовом ритме
Сердце стучит, как больной метроном.
Небо в огне, а ты говоришь мне,
Что мы никогда не умрём.
(Flёr)
Стивен сидел в столовой и уплетал горячий завтрак, когда к нему пришло странное желание. На мгновение он застыл над тарелкой, поднеся кружку с чаем почти к самым губам и, словно ошпаренный, вскочил с места. Стул с гулким грохотом откатился назад и упал на пол, чуть потревожив спящего в углу пса.
- Что-то случилось? – голос жены из соседней комнаты раскатился эхом по квартире.
- Нет, милая, все в порядке. Я просто хочу прогуляться. – его связки дрожали от нетерпения.
- Хорошо. Будь осторожней. – Миранда, видимо, не заметила этой странной дрожи.
Стивен вышел в прихожую, накинул на худые плечи старый, потрепанный плащ и направился вперед, послушный своему желанию, оставив дверь нараспашку. Миранда тихо наблюдала за фигурой мужа, стоя в другой части прихожей. Легкий дождь тревожно барабанил по крышам домов и тонкими змеями падал на мостовую, Стивен обернулся и помахал рукой не то дому, не то жене. На секунду Миранде почудилось, будто рядом с мужчиной кто-то идет, закутавшись в утренний туман, но, приняв это за плод своего воображения, женщина усмехнулась и закрыла, наконец, входную дверь. Дождь усилился.
Желание несло Стивена в неизвестном направлении. Горький туман вперемешку с мартовским дождем не позволял видеть ничего дальше вытянутой руки. Было холодно, но не настолько, чтобы замерзнуть. Мужчина вышел к пустоши. Вокруг него был только снег, слезающий с песчаных холмиков, словно кожа с костей, оголяя черные внутренности сгнившей за зиму травы. Туман начал рассеиваться, а дождь медленно затухал в оркестре ветра и воды. Стивен взобрался на песчано-снежный холмик, который казался чуть выше остальных и вскинул голову вверх, чуть не вскрикнув от неожиданности. На небе зияла огромная черная пульсирующая полоса. Голубизна сливалась с темнотой, и странное пятно расползалось по небосводу. Туча? Нет. Контуры слишком расплывчаты, словно мазки на картине признанного художника. Полоса чем-то смахивала на большой рубец, оставшийся от незажившей раны, но у Стивена создалось чувство, будто эта жутковатая линия живая и существует абсолютно так же, как и он. Мужчина попытался оторвать взгляд от черной линии, но не смог. Где-то еле слышно играл орган. Стивен прислушался, музыка шла сверху, из черного пятна, которое расползалось по небу и все больше напоминало дырку, оставленную пулей в холодном черепе. Снег под ногами зашуршал и превратился в водные струйки, которые тут же сбежали вниз по грубым холмикам и образовали темно-серую лужу. Снежное покрывало таяло с поразительной скоростью, а дыра в небе все расширялась и расширялась. «Мартовские лужи… - усмехнулся Стивен. – Смотришь в них и словно уходишь с головой под воду. Зеркала, отражающие блеск весны…» Мужчина шептал грязным крохотным водохранилищам слова восхищения, его зрачки плясали в глазах, а лицо приняло выражение безумства и счастливого упоения, сердце билось в груди так, что с каждым ударом тело почти подпрыгивало, а потом раздался смех… Чертовски веселый смех разлетелся по пустоши, горячие вибрации воздуха взбудоражили серые лужи, и те, задрожав, пошли мелкой рябью. Ветер встрепенулся от горячего дыхания и замер на месте, туман издал непонятный затухающий звук и расползся по земле белой поземкой. Черная дыра растянулась немного, вздохнула и свирепым зверем поглотила и пустошь, и Стивена, и мартовские лужи, да и весь город заодно. Небо затрещало по швам и, свернув в клубок черное пятно, обрушилось дождливой свежестью, будто выжимая из свернутой дыры все соки. Земля пропиталась жидкостью странного кирпично-пыльного цвета и на ней вновь образовались маленькие лужицы, в которых отражались облачные выси. По абсолютной мартовской пустоте прошумел раскат грома, похожий на безумный смех, и все стихло.