Колдовство

 
    После уроков в классе затеяли уборку. Витьке поручили половинку окна. Поплёвывая на стекло и протирая его скомканной газетой, Витька думал об отце.

    Отца Витька любил и скучал по нему. Отец жил в городе, и приезжал не так часто, как хотелось бы Витьке. Домой не заходил, а останавливался у сестры, в доме напротив. Мать не запрещала Витьке и Танюшке бегать к отцу, велела только не задерживаться допоздна. Да отец и сам их выпроваживал, учил слушаться мамку. В прошлый раз он Витьке привёз большие, не по росту, лыжи ("На вырост"), а Таньке - кукольный набор посуды.

    Домой Витька решил идти короткой дорогой, мимо Борькиного дома. Сказали, что Борька с матерью уехал в город на первой электричке. Так что, вернутся они, скорее всего, на третьей обратной, к вечеру. На вторую вряд ли успели, Из города так быстро не возвращаются.

    Свернув в проулок, Витька шёл, не поднимая головы, продолжая думать об отце и пиная попадающиеся на тропинке камушки. Проводив взглядом последний, Витька наткнулся на кроссовки.

    Шикарные новенькие кроссовки красовались на длинных ногах Борьки, вытянутых почти до самой тропинки. Привалившись к штакетнику, Борька сидел на лавочке возле своей калитки и внимательно разглядывал новую обувь. Витькино появление он как бы не заметил, во всяком случае, сделал такой вид.

    Витька остановился, тоскливо представляя неприятный разговор, которого избегал почти неделю и от которого сейчас уйти уже нельзя.

    - Классные, да? – нарушил затянувшееся молчание Борька. – Нравятся?

    Витька посмотрел на кроссовки. Слов нет, Борьке можно было позавидовать. Какое-то немыслимое сочетание чёрных и серебристых вставок, накладок, плоские крючки для широких и длинных шнурков вместо обычных металлических дырочек. И подошва – вся изрезанная глубокими фигурными канавками и тоже почему-то разноцветная.

     - Класс! – искренне признался Витька, не удержался и вздохнул. Оба молча разглядывали обновку. Витьке очень хотелось присесть и потрогать эту красоту.

     Если бы это был другой пацан, он так бы и сделал. Но это был Борька и подобной вольности он бы не допустил.

     - А знаешь, откуда они? – Борька щелчком сбил не в меру любопытного муравья. – Я их наколдовал.

     - Ага, наколдовал, как же – иронически усмехнулся Витька.- Мамка в городе купила.

     - Мамка купила, мамка купила – передразнил Борька. – Фига с два она сама бы купила. Только и знает, что каждый раз «Сникерсы» да бананы привозит. А они мне нужны? Я и сам могу купить, если захочу.

     Витька замер. Сейчас Борька напомнит про долг, а денег у Витьки нет, и когда будут, неизвестно. Но Борька был занят другими мыслями.

     - То у неё денег нет, то забыла мой размер…. С весны обещала… А тут к бабке пришла эта…, ну, Антона Прошвина сестра, Наташка. Что-то ей надо было, не понял. Шептались они. Бабка свою тетрадку достала, траву какую-то, свечку зажгла. В общем, колдовать начала. Меня за занавеску загнала, и чтобы тихо сидел. Короче, бормотала она что-то по тетрадке, траву вонючую жгла, водой плескалась…. Я уснул, не знаю, когда Наташка ушла. А через неделю приходит опять. «Спасибо – говорит – баба Поля, всё получилось, как вы сказали».

     Борька сменил позу, достал пачку «Примы».

     - Будешь? Ну, как хочешь.

     Курил он уже в открытую. Бабка только не позволяла дымить в доме, а материнские нравоучения пропускал мимо ушей. Да она сильно и не настаивала, потому как сама дымила, как паровоз.

      - Я сначала хотел бабку попросить, чтобы мне тоже наколдовала чего-нибудь. А на той неделе она к сестре поехала. Ну и, думаю, попробовать самому, что ли. Достал тетрадку, сухой травы разной из сеней, свечку зажёг, чашку воды поставил. Стал читать – ничего не понятно. Пол-тетрадки, на всякий случай кое-как прочитал, два пучка травы сжёг, воняет хуже табака. А вода нужна, чтобы траву тушить. Убрал всё, проветрил. Бабка вроде не заметила ничего. А вчера приезжает мать, довольная чего-то такая. Завтра, говорит, со мной в город поедешь, назад сам вернёшься. А зачем ехать, не говорит. Приехали первой электричкой, ещё всё закрыто. Пока доехали до центра, магазины стали открывать. Она мне опять «Сникерсы» суёт. Я молчу. Потом в универсам потащила и сразу в обувной. Выбирай, говорит. Я аж обалдел. Ни фига себе, думаю, что это с ней? Но тормозить не стал, пока добрая, надо пользоваться. А глаза разбегаются, выбрать трудно. Ну вот, выбрал эти.… Там она ещё мне всяких маек, трусов, носков набрала. Две рубашки.… Вот такой пакет набили битком. Видать, что-то ей привалило, я и не спрашивал. И сразу на вокзал, меня на вторую посадила, а сама осталась.

     История получилась складная. Витька в разное там колдовство вообще-то не верил, но то, что рассказал Борька, и впрямь было похоже на чудо. Он хорошо знал Борькину мать, и знал, что подобная щедрость за ней не наблюдалась. Борька всегда ходил в каких-то обносках с чужого плеча.

     Опять вспомнился отец. Что-то у них с матерью не сложилось, но нужды в доме не было, и Витька с Танюшкой имели всё, что полагается. И ещё подарки, когда отец приезжал.

     - Ну, я пошёл? – полу утвердительно сказал Витька.

     - Давай… - Борька оторвался от своих мыслей.

     Витька уже отошёл на несколько шагов, как вдруг Борька окликнул его.

      - Слушай, а хочешь, я и тебе чего-нибудь наколдую?

     Витька в нерешительности остановился.

     - А что, видишь, получилось же. – Борька показал на ноги. – Теперь и тебе смогу. Ты чего больше всего хочешь?

     - Чтобы отец приехал – непроизвольно вырвалось у Витьки.

     - Заладил - «отец, отец». Твой отец и так уже… - Борька запнулся.

      - Что – и так уже? – подозрительно спросил Витька.

     - Он и так уже скоро приедет. Он же тётке Марье письмо прислал? Прислал.

     - А ты то откуда знаешь?

     - Это не я, это моя бабка всё знает. Ладно, давай, выбирай что-нибудь другое.

     К такому обороту дела Витька оказался не готов. В голову не приходило вообще ничего. Борька решил помочь.

     - Ну ладно. Ну, вот, например, хочешь … велик?

     - Хочу – выдохнул Витька.

      Перед глазами замелькали спицы, блестящие обода, широкие шины с таким же протектором, как и подошвы на Борькиных кроссовках.

     - Стой здесь, я сейчас.

     - Что, прямо тут?

     - Да это быстро, я уже знаю, чтобы покороче.

     Витька снял ранец, положил на траву.

     В калитке появился Борька. Он нёс за ушки небольшой казанок с водой, подмышкой был зажат пучок какой-то сухой травы, в зубах – свечной огарок.

     - Так, становись на колени – выплюнув огарок на траву, приказал Витьке.

     - Зачем? Не буду…

     - Ну, или садись как-нибудь. Стоя нельзя.

     Витька выбрал место и уселся прямо на траву.

     - Держи. Руки вытяни – и поставил казанок на Витькины ладони. – Можешь чуть-чуть пониже руки, а то устанут.

     Борька пристроил на земле огарок, зажёг его, положил рядом пучок и вытащил из кармана согнутую пополам потрёпанную общую тетрадь. Раскрыл её где-то посередине, перелистнул несколько страниц.

     - Вот, нашёл. Так, я буду колдовать, а ты делай всё, как я скажу, понял? И не спрашивай ничего, я сам не знаю. Как написано, так и надо делать. Готов?

     - Да.

     - Начинаю. «Ветер на запад, ветер на юг, надо помочь, если просит друг…»

      Борька поднёс траву к огню. Затрещало пламя, появился не очень приятный запах. Борька обнёс горящий пучок вокруг Витькиной головы, заглядывая в тетрадь и что-то бормоча под нос, и сунул его в воду. Покрутив воду несколько раз то в одну, то в другую сторону, мокрым пучком махнул на Витьку.

     - «Ветер на север, ветер на восток, сбудется желание, если... э-э-э... рот на крючок». Сейчас дунь три раза налево, потом направо.… Теперь этой водой надо умыться. Только глаза закрой и не открывай, пока не скажу. Это самое главное. Давай, зажмурься. Сильнее.

     Витька участвовал в этой церемонии уже автоматически. Мысли о том, что всё это приведёт к какому-то результату, не было. Просто выполнял Борькины команды. И когда Борька, взяв у него казанок, приказал наклониться вперёд, чтобы не намочить штаны, Витька наощупь нашёл воду и стал умываться.

     - Как следует давай, три сильнее. Вот слева ещё сухо.

     - Ви-и-тя! Ви-и…! Па-а…! – донеслось со стороны переулка.

     - Не открывай глаза – рявкнул Борька. – Всё испортишь. Вытяни руки!

     На руки легла тяжесть казанка.

     - Теперь можешь открыть.

      Витька посмотрел в переулок. Там по тропинке в их сторону двигалось что-то яркое и непонятное.

     - Витя! Папка плиехал!

     Это была Танюшка. Она семенила по тропинке, прижимая к себе огромную, в половину её роста, куклу. Подбежав ближе, Танюшка повторила радостную новость.

     – Папка плиехал! Вот! - И выставила перед собой голубоглазое чудо.

      Внезапно её лицо из восторженного стало удивлённым и едва ли не испуганным.

     - Ой, чёлный!

      Витька посмотрел на Борьку, потом на Танюшку.

     - Кто чёрный?

     - Ты – чёлный – показала пальцем, уточняя.

     Ничего не понимая, Витька поставил казанок на траву. Поскольку колдовство закончилось, держать его уже не было надобности. И тут он увидел свои ладони. Они были чёрными от сажи.

     Смысл происшедшего, этой злой шутки, доходил до Витьки медленно. Как себя чувствует человек в подобной ситуации, в полной мере может понять лишь тот, кто испытал подобное.

     Витька смотрел на чёрные ладони, и его переполняли недоумение, обида, ненависть и бессилие. Ещё немного, и он бы заплакал. Но сквозь звон в голове до него дошёл Танюшкин голос. Он повернулся к ней.

      - Чего?

     - Я говолю, папка ещё велик пливёз.

     - Какой велик?

      - Больсой. Вот такой – она встала на цыпочки и подняла руку. – Блестясий. И звонок.

     Витька посмотрел на Борьку. Тот стоял, прислонившись к забору, и, прищурившись, с полуулыбкой разглядывал Витьку. Витька встал, растерянно переводя взгляд с Борьки на Танюшку. Они, в свою очередь, молча смотрели на него.

     Обходя Танюшку, Витька двинулся в сторону дома. Спохватился, вернулся за ранцем, и, ускоряя шаги, пошёл по переулку. Побежал, упал, спотыкнувшись, поднялся и припустил со всех ног, мотая ранцем из стороны в сторону.

     Борька стоял, скрестив руки на груди и улыбался.

    - Дулак! – сказала ему Танюшка и, обхватив своё сокровище, засеменила вслед за Витькой. – Ви-и-тя! Подозди-и-и!

     Куда там!

     Витька летел на крыльях счастья!