***

Июль в Крыму выдался неимоверно жарким: казалось, природа плавится, как подожженный пластик.  Жар растекался по асфальту, лениво заползал в переулки, и даже в тени не было спасения. Несмотря на градусы на улице было людно,  еще бы – базарный день как-никак! В продуктовых рядах царило наибольшее оживление. Прилавки ломились: теснящиеся дыни, гири арбузов, рубиновая россыпь вишен, - от великолепия даров природы разбегались глаза. Но особенно хороши были апельсины. Один взгляд на эти идеально круглые огненные плоды сулил удовольствие. Вот и паренек лет восьми, крутившийся у прилавка,  похоже, давно ими заинтересовался. Продавец, грузный мужчина с красным лицом, любезничал с клиентами и время от времени бросал неодобрительные взгляды в сторону мальчика. Тот в свою очередь выжидал… и вот продавец полностью отвлекся на пожилую даму, посмевшую усомниться в свежести слив, и смуглая детская ручонка ухватила апельсин и тихонько потянула на себя.
- А ну стой! – наждачный голос  торговца перекрыл базарный гул, и его большая влажная рука сомкнулась на цыплячьем запястье воришки. Вторая рука взмыла вверх для удара – мальчик зажмурился, буквально чувствуя, как ее тень застлала его веснушчатое лицо. Секунд пять он ожидал удара, но ничего не происходило, глаз приоткрылся: длань правосудия, занесенная, казалось, для удара, неспешно чесала затылок владельца, словно помогая ему размышлять.
- Ну и что с тобой делать? Не стыдно?
- Я, дяденька, это… не себе я.
- Что ж теперь, все преступления так оправдывать?, - рыкнул мужчина, выглядывая охрану.
- Так сестре же, - жалобно протянул горе-преступник, - болеет она, порадовать хотел, а денюжков у нас нету.
Мальчик шел по улице, вдыхая смуглый воздух и подставляя макушку солнцу. Карман приятной тяжестью оттягивали два апельсина, подаренных торговцем, а третий он держал в руке, вонзаясь в сочную мякоть, и теплый сок стекал сквозь пальцы мальчонки. Где-то на базаре улыбалось красное лицо.


из зарисовок