Анила подняла голову прилипшую к столу. Голова оказалась пластилиновой, легко поддающейся деформации. Грубые толстые пальцы сплющили объект по оси придав телу порцию мурашек от возбуждения. В дверь постучали. –занято! – яростно ответила на стук Анила. – Сидите у себя там! –стук усилился. Сначала прерывистый, за тем некий ритмичный и наконец беспощадно барабанная дробь. –тихо! – заорала Анила, да так что выплюнула пластилиновое тельце мальчика–негра, судя по цвету маленького мизинца левой ноги. – знатная работа, потрудились же мама с папой. – Анила улыбнулась, обнажив свои пеньки сияющие желтезной европейской весны. – и все же чего-то не хватает, а если я... – Анила сжала кулак и вытянула указательный палец но сразу убрала. В дверь, бесцеремонно, не постучавшись влетел кирпич не закрыв за собой дверь. Объект пролеветировав по комнате кругом почета и пристолился чуть не разбив железную вазу двадцатьтретьего века до рождества Высоцкого. – Я же сказала занято! Козлы! – Анила крикнула так что выплюнула недостающий эфиопский фрагмент. –Козлы! – повторилась она и убедившись что из аккуратной вонючей пасти больше ничего не вылетает, прикрепила член куда ему подобает.
Предмет пристально взирал всеми восьмью углами, желтый, жаропрочный, Монгольский кирпич беспардонно вошедший, теперь еще и нагло молчал. Предмет нужно было вернуть, так велела полудохлая совесть блондинки. Анила встала и первый раз за свою сорокалетнюю жизнь открыв дверь шагнула за порог. Яркая вспышка визуальной информации ослепила, перегруженное без того природой сознание. Книжка в которой она провела все свои никчемные годы звалась: «Ницше. То что не убивает нас – делает из нас сумасшедших». Непроизвольно взор бросился в вверх. «Конкатенация силепсиского антоганиста» прочитала она надпись на футболке гигантской черной фигуры, похоже заметившей изменения произошедшие на ее столе.
Фигура улыбалась, подымая гигантскую алюминиевую казалось сделанную из всего серебра мира вилку. Анила дала ходу. Ход быстрым не выходил поэтому она приняла решение бежать и тут же подвернула ногу. Лицо оскалилось звериной гримасой от боли. Анила сняла розовую туфельку на десяти сантиметровой шпильке и аккуратно положила в урну. Вторая поддалась с трудом. – Сука! – выругалась девочка, обиженная на свой затхлый мозг которого хватало чтобы снять лишь одну туфельку. Вторая видимо была одета на ней с рождения. С того первого дня рождения когда папа передал их ей по наследству. Через подошву даже редкие но всеже пробивались волосы. Кожа ступни вросла в кож зам поэтому прешлось с ней распрощаться. Анила с новой, необычной для себя прытью помчалась дальше оставляя красный след левой ноги на белой как унитаз французской марки скатерти.
Тень прибора точно следовала за аппетитной барышней и в какой-то момент проткнула зубьями ее плоскую атрофированную от безделия грудную клетку. Анила свистом выпустила из легких вонючий «Со–2» тонкими четырьмя струйками и обмякла.
Часть 2 «желудок конкатенации силипцыского антоганиста».
Темно, сыро, пахнет блевотиной. Три ассоциации возникшие моментально в голове Анилы не исчезали. Нащупав стенку коридора босая девушка пошла к свету. Свет напоминал одинокого светлячка то взлетавшего рывками в верх, то плавно опускавшегося на исходную.
– да, мой ушастый друг в нашем мире все относительно. Вот взять...
– ты можешь просто заткнуться!
– вот взять к примеру нас с тобой, мы оба казалось погибшие от вилки книгомана по всей логики вещей... –Заткнись, заткнись, усатая сволочь!
– по всей логике вещей должны были раствориться в бесконечности, а вот сидим тут в желудке как ты сказал?
– антагониста! Антагониста! – чебурашка нервно сбросил пепел с сигареты и глубоко затянулся.
– да, мой ушастый дружок, хоть и не далек твой маленький мозг но думаю я вобью за пару сотен лет переваривания хоть что...
Алина отчетливо разглядела две фигуры сидящих на против друг друга. Ушастенькое тельце потягивало цыбарку а усатое в шубе с розовой гламурной надписью Эйнштейн что–то втирало бедняге. Нужно было выручать парня Анила подкралась с зади и ударила курящего монголльским изделием по имени Кирпич в темечко. Чебурашка задергался в предсмертных конвульсиях. Мозгов вытекло для этого достаточно. Алина сбросила с табуретки мохнатое тельце, подняла сигаретку, села на против улыбающегося старикана и глубоко затянулась. – продолжайте товарищ Эйнштейн.