(или почему китайцу в России работать выгодно, а русскому нет!?)
Эту историю рассказал мне друг еще в первые годы нашествия «демократии» на нашу страну. Тогда он работал главным инженером на крупном автокомбинате. В административном корпусе автокомбината имелся большой актовый зал на 420 посадочных мест. А, вообще-то, на предпраздничные и другие торжественные мероприятия и собрания в зале спокойно размещался весь коллектив, численностью под 600 человек. Позади рядов сидений располагалось довольно большое свободное пространство, так называемая – галерка, где можно было стоять паре сотен человек.
На Новый год в центре галерки водружалась большая елка для детей сотрудников и для всего трудового коллектива. На Новый год, да и на других праздничных мероприятиях после торжественного собрания здесь отмечались награды и премии за ударный труд и устраивались танцы. Последние ряды кресел расставлялись вдоль стен галерки. Освобождалось дополнительное свободное пространство, так что хватало места и для стола, и для собственной ВИА (Вокально-Инструментальной Группы), и для танцев, а также создавался некоторый комфорт – после пары бурных танцев можно было отдышаться с партнершей, развалившись на этих креслах.
В будние дни здесь стояли теннисные столы и малый бильярдный стол. Был и большой бильярдный стол, но он стоял в холле диспетчерской административного здания. В раздевалках за сценой зала лежали всегда доступные бильярдные шары и кии, теннисные ракетки и шарики, волейбольные и футбольные мячи, бадминтон и воланы для женщин, шахматы, шашки, домино и еще всякая занимательная дребедень. Управляли всем этим две женщины в возрасте – профессиональные водители, которые были уже на пенсии. Они попеременно работали через день с 8-ми до 20-ти часов. Днем они убирались в зале, а с пяти – выдавали и принимали спортивный инвентарь, следили за порядком.
С левого торца здания была оборудована волейбольная площадка. Пришлось только все окна с той стороны защитить металлическими решетками. На втором этаже торцовой стены располагался обширный балкон на всю ширину здания.
Так как ремонтная и эксплуатационная службы, да и многие водители работали до пяти часов, то буквально через пять минут начиналась игра. Администрация работала до шести часов, поэтому обычно с пяти до шести часов большинство молодых женщин проводили на балконе, наблюдая за игрой, болея и поддерживая игроков. Иногда и «грозили» лишить премии за плохую игру. Естественно, парни и мужики под взглядами женщин вовсю старались показать свою удаль.
Но вот что удивительное, зрительницы-болельщицы никогда не задерживались после шести часов. После шести балкон был пуст! Хотя на волейбольной площадке к этому времени всегда разгорались нешуточные страсти, так как прибывали мощные «резервы» - подтягивались крупные ребята с большегрузных автомобилей. Иногда оставалась одна или две девушки, но все игроки знали за кого они конкретно болеют... Поэтому начинали играть на этого парня, пасуя ему мячи над сеткой для удара.
Частенько играли «на литр», и тогда игра затягивалась до темноты, если игроки начинали принимать «допинг». Тогда в двадцать часов выходила хозяйка зала и назначала кого-то ответственным за мяч. Утром этому ответственному в диспетчерской не выдавали путевку на работу, пока он не приносил мяч. Поэтому мячи и прочий спортивный инвентарь никогда не пропадали.
Вот так, весело и спортивно, и текла жизнь. Молодые водители женились на юных бухгалтершах и диспетчершах. Тогда в том же актовом зале пели и звенели счастливые свадьбы, благо в этом же административном здании была и своя рабочая столовая.
Но вот наступили лихие «девяностые» с их гласностью, консенсусом, демократизацией, приватизацией, рыночной экономикой и прочим пустозвонством. Автокомбинат, как и все производство в стране, захирел, актовый зал закрыли из-за сокращения штатов. Его мыли и проводили официальные собрания всего два раза в году. На Новый год без танцев, и на День Победы – тоже без танцев. Иногда его сдавали в аренду на пару дней толи католикам, толи протестантам, то проводили там собрания какие-то сомнительные сетевые компании.
Потом актовый зал на целый год сдали в аренду китайцам. Они к этому времени уже вовсю жили и работали по всей России.
Договор, в соответствии с новыми законами рыночной экономики, был составлен в виде совместного предприятия по выпуску модных тогда спортивных костюмов «ADIDAS». Автокомбинат предоставлял помещение, электроэнергию и воду. А китайцы привезли свои швейные, гладильные машинки и кучу швей-китаянок. Также они обеспечивали совместное предприятие тканью и фурнитурой. Разделение продукции установили проводить еженедельно в понедельник утром по принципу «Fifty – Fifty», то есть 50% продукции – китайцам, 50% - автокомбинату. Ответственным за исполнение договора и реализациею своей половины продукции от автокомбината назначили Главного инженера, моего приятеля.
Китайцы в актовом зале все счетверенные секции кресел собрали к одной стене в один штабель до потолка, и на освобожденной площади открыли швейный цех. Сбили длинные столы из досок, накрыли их линолеумом, расставили швейные и прочие машинки, разобрали десяток секций на отдельные кресла и начали работу буквально на третий день после подписания договора.
На сцене за закрытым занавесом они тут же в «цехе» и жили. Разгородили её своими полосатыми сине-белыми полотнищами на женские и мужские отсеки, и зажили коммуной. Здесь же в «цехе» среди швейных и гладильных машин они варили себе пищу и принимали её. В туалет они, наверное, ходили на горшки, так как каждое раннее утро два китайца выносили большой алюминиевый бак с характерным запахом и вываливали его в овраг за тыльным забором автокомбината. Мыли в луже на дне оврага и возвращались обратно.
Работа на совместном предприятии кипела – китайцы работали по будням, субботам, воскресеньям и по праздникам. Каждое утро в понедельник ответственный - китаец ждал главного инженера у ворот автокомбината и приглашал в актовый зал. У стены были аккуратно уложены два штабеля одинаковых картонных коробок с продукцией. В каждой коробке было по десять костюмов. В каждом штабеле было одинаковое количество коробок. Китаец предлагал выбрать любой штабель. Главный инженер заглядывал в любую коробку в том или другом штабеле, уточнял, сколько коробок мужских и женских костюмов, сколько коробок костюмов разных цветов, сколько коробок с каким размерами. Всё это записывал. Выбирал один из штабелей, то левый, то правый, вызывал машину, и китайцы тут же при нем грузили долю комбината в грузовик. Китайцам тоже выделялась машина, но за отдельную плату, как любому заказчику.
Проблем с реализацией не было – костюмы «Адидас» шли нарасхват. Директор и главный бухгалтер были довольны – денежка поступала регулярно. Все «бизнесмены» получали премии.
От китайцев никаких проблем не было – производство было тихое. Стрекота швейных машинок совершенно не было слышно вне «цеха». Да и сами китайцы жили тихо и незаметно. Днем их совершенно не было видно. Только иногда по вечерам несколько человек уходили куда-то за продуктами. Потом они возвращались на такси-микроавтобусе, полном всякой снедью. Тихо и быстренько выгружались. Иногда, тоже по вечерам, приезжал грузовик с рулонами материи, быстро выгружался, и под контролем охранников Контрольно-Пропускного Пункта (КПП) автобазы с пустым кузовом и кабиной покидал территорию.
И главное, никто не интересовался китайцами, ни федеральная миграционная служба (ФМС), ни Налоговая инспекция, ни всякие там государственные гор- котл-технадзоры, ни пожарная, ни санитарная, ни трудовая и прочие инспекции. Ни регистрационные, ни лицензионные госорганы. По-моему, у них даже ни бандитской, ни милицейской крыши не было, хотя и те, и те знали о них, но почему-то обходили.
С другой стороны, если наши какие-нибудь умные и работящие, свои российские ребята, организовывали малое предприятие по оказанию автосервисных и ремонтных работ, то все эти тридцать три надзорных организации набрасывались на них, требуя соблюдения драконовских правил, предоставления многочисленной отчетности и предварительной оплаты налогов с будущей прибыли.
У автокомбината была одна застарелая беда. Дело в том, что автобаза находилась внутри жилого массива. Когда-то вокруг был пустырь, но потом он буквально за несколько лет застроился жилыми зданиями, образовав целый микрорайон. Вокруг базы возвышались пяти- и девятиэтажки. Раньше довольно часто от жителей близлежащих домов в Администрацию района и города поступали жалобы на недопустимый шум, особенно по вечерам и ночам. Приезжали всякие комиссии с охраны труда, соцзащиты, экологии, администрации и прочие-прочие.
Приходилось оправдываться перед вышестоящими органами, и по их указанию принимать какие-то меры по снижению шума от работающих машин. А тут еще была и естественная причина – выезд с автобазы через КПП был с подъемом. Хоть и небольшой подъем, но водителям приходилось газовать, чтобы после контроля тронуться с КПП и выехать на дорогу. Бывало, после многочисленных жалоб, доходило до того, что несколько дней незаведенные машины с территории автобазы приходилось вытаскивать электрокарами через ворота на ровную дорогу, где они заводились и потихоньку уезжали.
Но в нынешнее время, в связи с резким падением объема перевозок, комбинат уже который год работал только в одну дневную смену. Вторая и третья смены канули в вечность. И, видимо, навсегда... Поэтому жалобы прекратились, или были так редки, что администрация просто звонила директору и просила разобраться... с жалобщиками. Но никто в нынешнее время, конечно, не разбирался. Всё «спускалось по тормозам» и вскоре забывалось.
Но вот примерно через полгода, и потом почти каждый месяц начали звонить с администрации и говорить, что от жителей микрорайона поступают жалобы о шуме моторов на нашей автобазе в недопустимое время после 23 часов вечера. И что по субботам и воскресеньям глубокими ночами с автобазы выезжают и приезжают большие грузовики. Что они ездят прямо под окнами близлежащих домов. И уже строгим голосом просили разобраться, и грозили, что в противном случае будет разбираться Прокуратура.
Директор и главный инженер разговаривали с ночными охранниками по этому поводу, но те дружно заявляли, что ночью никто с базы не выезжал, и не въезжал. Это они подтверждали и просмотром записей двух видеокамер на КПП.
Что это мол был шум моторов машин, ремонт которых производили сами водители, которые ремонтировали свои машины за счет личного времени вечером после рабочего дня, или в выходные дни Всё делалось только для того, чтобы утром выехать по заказу. Вот поэтому после ремонта они ездили по территории автобазы, пробуя свою машину на всех режимах. А так как ремонт часто затягивался глубоко за полночь, то получалось, что они ревели моторами после разрешенных одиннадцати часов. Главный инженер спрашивал тех водителей – они подтверждали, что, так как машины старые, поэтому приходиться самим ремонтировать машину по выходным и ночью, так как почти всех слесарей давно сократили. А всё потому, что утром надо было быть у клиента, в противном случае можно навсегда потерять клиента и остаться без работы. Главный инженер понимал, что с какой самоотвержностью водители сами заботятся о престиже автокомбината. Поэтому отечески журил , прося в следующий раз после ремонта не сильно газовать ночью.
Но жалобы повторялись, и главный инженер, в конце концов, решил сам проверить положение дел. В субботу около 22 часов он незаметно для охраны прошел в административное здание через запасной выход, который выходил прямо на улицу. Ключи у него и директора были свои персональные. Не зажигая света, он расположился в своем кабинете с окнами во двор автобазы и одним окном на проходящую мимо улицу. Попивая прихваченный с собой в термосе кофе, он стал наблюдать за территорией. Все прекрасно было видно, так как вся база была ярко освещена прожекторами.
И он увидел, как во втором часу ночи через КПП, поговорив с охранником, прошел человек, подошел к грузовику, открыл его своим ключом, завел и, немного прогрев двигатель, подъехал к административному зданию у входа в актовый зал. Оттуда китайцы стали быстро выносить знакомые главному инженеру коробки с костюмами и быстро грузить в кузов. Загрузив полную машину, два китайца сели в кабину, и машина поехала к дальним запасным пожарным воротам автобазы, выезд из которых выходил прямо между жилыми домами. Из кабины выскочили китайцы, открыли ключами оба замка и придержали створки ворот, пока машина выезжала через ворота. Затем притворили их, не навешивая замки. Сели и машина скрылась между домами. В двух квартирах на первом и втором этажах загорелся свет, но вскоре потух. Через час с четвертью машина тем же путем вернулась обратно, но теперь вспыхнуло только одно окно. Поставив машину на место, водитель прошел на КПП и, видимо, отдал ключи от запасных ворот охраннику. Вскоре он появился на улице, сел в припаркованную за воротами белую легковушку и уехал.
Главный инженер понял, что операция закончилась, записал номер машины, количество увезенных коробок, и через некоторое время покинул административное здание тем же путем, каким и пришел.
В понедельник утром, как всегда, у ворот его встречал приветливо улыбающийся китаец и пригласил на дележ произведенной за неделю продукции. В актовом зале у входа как всегда возвышались два одинаковых штабеля коробок готовой продукции. Главный инженер, делая вид, что все нормально, спросил, сколько всего коробок? Китаец ответил. Главный отметил, что названное число совпадает с тем количеством, которое увезли ночью. Он сразу понял, какое «Фифти-Фифти» он получал каждую неделю почти год. После такого «раздела продукции» автобазе доставался всего лишь каждый четвертый костюм от всего количества произведенной продукции совместным российско-китайским предприятием.
Понятно, что договор по горячке был расторгнут, и китайцы были выгнаны из актового зала.
Но вскоре директор и его «бизнесмены» поняли, что лишились халявного премирования, и запустили в актовый зал других китайцев, которые открыли там производство корейского соуса «Ачим». На каких условиях происходило разделение продукции, мой приятель уже не узнал – директор выпроводил его на пенсию за два года до срока. Новый закон такое позволял. Хотя сам директор уже был пять лет на пенсии. Видимо, не хотел он делиться халявной премией с главным инженером.
Вот так и до сих пор, почему-то иностранцам выгодно работать в России, а своим россиянам невыгодно... Поэтому большинство успешных предприятий в России принадлежит иностранным владельцам. А если владелец русский, то его предприятие зарегистрировано где-то в оффшорах.
Опять оказался прав известный российский предок – «Умом Россию не понять!»
А то, что в современную эпоху есть равный ему философ с фразой:
«Хотели как лучше, а получилось как всегда!» - то это уже другая история:
http://www.proza.ru/2009/03/01/623
10.03.12