Я ни на что не променяю любовь, любовь к небу. К чистому светлому нежному небу. Оно радо мне, даже когда я плачу, даже когда я иду домой после долгих ночных разговоров со своими пьяными друзьями, которые всеми силами пытались доказать свою дружбу очередной стопкой водки. Оно радо мне когда я смеюсь, радо когда я забываю обо всем и напиваюсь с соседским мальчишкой, просто из-за того что он проходит в нужный момент по определенно загаженному подъезду мне на встречу. Оно меня не предаст, никогда не предаст.
Дети солнца.
Начало.
Когда старые дома начинают скрипеть петухами, а старухи выстраиваются в очередь за молоком, просыпается она, та, что я люблю. Она медленно открывает свои изумрудные глаза и потягивается, чтобы согнать дремоту с тела. Поправляет рыжие волосы и игриво бежит во двор, чтобы успеть улыбнуться первому лучику солнца. Целый день она бегает в делах по селу и всё также нежно, по - девичьи улыбается солнцу. Вечером, когда золотой властелин заходит в свою колыбель, она машет ему рукой и со слезами на глазах шепчет: «Я буду ждать тебя завтра...». И повторяется это изо дня в день.
В этот солнечный день на ней было синие летнее платье, с белыми ромашками, на том месте, где обычно свисает неопрятной прядью бахрома, на ноги были одеты старые бабушкины сапоги, доставшиеся той от её отца, который погиб во время Великой Отечественной войны. И наконец, в её огненно-солнечные волосы была заплетена нежно-голубая лента, которая так подходила к настроению неба. Да, если мне не изменяет память, то именно такой я её впервые увидел тем летом, когда впервые приехал по делам к своим родителям.
Надо сказать, что меня зовут Александр, возраст мой называют самым опасным, слишком опасным, чтобы я мог его называть в открытую, могу сказать, что этим летом, я, наконец-то, перестал изучать «точные школьные науки» и несказанно рад этому происшествию. А мои родители уже, как год живут в деревне на краю города, чтобы их любимый сынок мог спокойно и без лишних нервов заниматься своим любимым занятием-учебой, по-крайней мере они так искренне считают. А на самом деле их сынок, то есть я, самый настоящий раздолбай, каждый вечер у их любимого Саши дома намечаются самые отвязные вписки за всю историю этого чертового города, который настолько достал своими тупыми черными прямыми, что даже блювать от их вида становиться стыдно.
Ну так вот, и в четверг 13 июня, я приехал к родителям, чтобы забрать деньги на недельный сухпоек и быстро-быстро, в темпе бешеной тигрице умчаться обратно на квартиру, чтобы ночью вновь соседи вызвали милицию, чтобы вновь не открыть ей дверь, и чтобы снова смеяться над тем какие мы всё таки классные чуваки. Но родители, эти два кровососа впились в меня своими пиявками и убедили, что сейчас самое время сходить всем вместе на шашлыки в лес. Моё возмущение настолько превосходило рамки дозволенного мне обращения со старшими, что за грубость я был оставлен в доме под замок, до приезда отца из соседнего поселка, который уехал за продуктами.
- За, что мне это?- спрашивал я у неба.- Я же не просил их устраивать мне счастливые летние каникулы в деревне с коровами и козами, которые уже достали своей глупой физиономией.
Небо молчало. Оно было, как всегда синим и давало надежду, что деревенский кошмар скоро закончиться, и я смогу ворваться на квартиру, чтобы вновь прокурить её от пола до потолка.
Кумиры.
Отец приехал ближе к обеду и застал меня, спящим, около печки. Он по привычке улыбнулся и сказал, чтобы я был готов ехать. Лениво стащив свой худой зад с нагретого места, я, спотыкаясь о предметы русской народной избы, поплел к выходу.
Солнце светило жестоко, испепеляющее его дыхание не давало ни малейшей причины рассчитывать на удовлетворительную прогулку с предками. И тут я увидел картину, которая заставила меня забыть обо всем на свете: о мухах, которые порядком уже надоели своими постоянными просьбами отдаться им; о коровах и козах с их тупыми рожами; о палящем солнце, которое всё сильнее пекло; о речке, от которой пахло грибами; о мужике, который с самого начала моего приезда, пытался набрать с прохожих хоть какую-то мелочь на бутыль самогона.
На капоте машины сидела девчонка, лет восемнадцати и, улыбаясь, смотрела на солнце. И, что-то загадочное было в ней, толи её зеленые глаза, толи рыжие волосы, толи эта детская улыбка, не знаю что, но, что-то определенно манило меня к ней. Она посмотрела на меня и засмеялась.
-Чего ты смеешься?- огрызнулся я.
-Хих.- засмеялась снова Маша.
Она мне сразу показалась странной, но я не рассчитывал, что настолько загадочной окажется она и внутри. Я хотел спросить кто она такая, но меня окликнул отец и я поплелся помогать в сарай.
Пока помогал отцу, я поймал себя на мысли, что постоянно думаю об этой странной девчонке, которая так удивительно выглядит.
-Отец, а что это за рыжеволосая девка рядом с нашим домом?- выпалил я, когда почувствовал, что схожу с ума, думая о ней.
- Какая девчонка?- удивился тот.
-Ну такая странная, в голубом платье, у неё ещё зеленые глаза по-моему.
-Ааа! Эта Машка, соседская. Что? Понравилась?- отец подмигнул и дальше продолжил перебирать картофель для пикника.
-Нет. Я просто спросил.
- Понятно. Да. Она ,кстати, сегодня едет с нами, если конечно Сашенька не против.- отец улыбнулся.
-Сашенька не против.- Сказав это, я вышел и сел на лавку рядом с домом.
Небо было безоблачным, спокойным. Солнце было ярким и стихийно выбрасывало свои лучи. Я ненавидел солнце.
Меняя лица.
Мелькали пейзажи: развалившиеся старые дома сменили новостройки; дорога пошла в гору и скоро мы были в лесу. Из машины вылезло пятеро: я, Машка, Валера и мои родители. Валера был соседом и раньше, когда я был еще совсем маленьким, мы вместе с ним играли во дворе моего дома.
Родители стали готовить салаты, а мы с Валерой пошли за дровами для костра. Пока мы собирали хворост и бревна, Валера умудрился рассказать всю свою богатую на бредовые поступки биографию, начиная от того как он попал из рогатки начальнику местного бортничества и заканчивая первым поцелуем с дояркой. Мне рассказывать было нечего, кроме шумных гулянок, моя жизнь была заполнена случайными связями с такими же случайными барышнями, да и те оказывались не против таких развитий событий. Вообщем, обычная жизнь простого раздолбая, коим я считал себя вот уже четыре года, и естественно меняться и в мыслях не было.
Вернувшись назад, мы стали складывать ветки, чтобы потом разжечь костер. Родители всё еще возились с едой, а Машка...А Машка куда-то пропала.
Вскоре она вернулась с гроздью аппетитной земляники, от которой пахло чем-то родным, знакомым с детства, хотя сейчас я бы озвучил вкус этой ягоды словами из рекламы. Она подошла ко мне и протянула ладонь с ягодами. Мне стало очень не ловко, обычно я подкатывал к девчонкам, а тут она сама, да еще и еду предлагает. Я взял одну, зажмурился и, смакуя каждое зернышко, начал медленно жевать ягоду. После чего приоткрыл глаза и с довольным взглядом сказал: «Вкусно... Как “Орбит- лесные ягоды”.». После я пожалел, что произнес фразу из рекламы, потому что Валеру накрыло не по-детски. Он до вечера вспоминал эту ситуация и каждый раз смеялся диким смехом.
Сейчас Маша мне казалось симпатичной девочкой и мне очень хотелось поговорить с ней, только я никак не мог найти повод для разговора.
Солнце ужасно пекло, даже сквозь ветки и листья деревьев просачивались золотистые струйки света. Было ужасно душно. Я ненавидел солнце со всеми вытекающими из него шедеврами.
Хочу серенаду.
Наевшись до отвала, родители решили вздремнуть. Валера сообщил, что сейчас придет и ушел в поисках неведомой мне цели, а в принципе мне было и не интересно, ведь он всегда делал всё без целей, я даже был рад, что наконец-то Маша и я сможем поговорить.
Она сидела не бревне и смотрела на солнце, да, именно на то солнце, которое я проклинал всем сердцем, то солнце, которое я так ненавидел. Я подсел слева и стал делать вид, что мне тоже нравиться смотреть на солнце. И вдруг она заговорила.
-Ты веришь, что в этом мире всё связанно между собой? Звери, птицы, вода, воздух, растения, Луна, Солнце, звезды...
-Когда мы проходили по биологии пищевые цепочки..
-Я о другой связи, о связи душ, внутреннего мира, о связи невидимой, не той, что можно сфотографировать, а той, что можно прочувствовать, попробовать на вкус.
-Мммм...-я был вогнан ловким движением молотка в табуретку, словно гвоздь.
-Я думаю, что их вместе удерживает любовь. Любовь к друг другу. Та не понятная людям, но понятная зверям, не понятная людям, но понятная всем остальным. Иногда мне кажется, что мне нет места в мире людей, хочется бросить всё и улететь, летать над миром и дарить всем радость, словно солнце, которое дарит свет и счастье людям.
-Я ненавижу солнце- процедил я.
Но она словно меня не слышала и продолжала.
-Люди так часто не замечают, сколько всего происходит у них под носом каждый день. Каждый день птицы переносят, как добрые нянечки, семена растений. Насекомые, как добрые тетушки опыляют цветы. А мы этого не видим. Для нас каждый день, как все остальные, копии файловых структур, которые бесследно удаляться из корзины, что бы хватило места для очередных шаблонов. И я пытаюсь получать удовольствие от всего, что мне дарит мир.
-Она не глупа. Нет. Такую просто так не заполучить.- подумал я.
Но, какой бы был из меня раздолбай, если бы я не попытался поцеловать её. Я смотрел в её изумрудные глаза, и ловил себя на мысли, что больше ни у кого нет таких. Ни у одного человека в мире просто не может быть настолько честных, правдивых глаз.
Она тоже смотрела мне в глаза, и я начинал чувствовать себя не ловко, под ложечкой сосало, и странным образом было тепло в груди, в том месте где я в детстве нащупывал сердце. Не знаю, что на меня нашло, но я встал и пошел к речки.
Солнце взрывало этот мир и я всё больше ненавидел его, за его «доброту».
Априори.
Небо поменяло свои цвета на огненно-красные и уже шоссе небесной дороги заполняли перистые облака. Пастухи гнали скот в сараи. Где –то за рекой лаяли собаки, и этот лай раздавался так звонко, что порой казалось, что собаки где-то рядом, а не за рекой.
Не считая собак и мычания коров, стояла тишина. Пахло полевыми цветами, речной водой и ванильно-кремовым счастьем. Я весь день просидел здесь и весь день думал о ней. Она невероятная: она, как последняя звезда, что загорается ярче всех; она, как первый луч солнца, такой же золотой; она, как лес, загадочна и таинственна; она, как первая сигарета, выкуренная по-ошибке; она, как первый поцелуй, такая же нежная и странная; она, как она, навсегда в моей памяти.
Послышался шорох травы и вскоре появилась Маша. Она села рядом со мной и вновь посмотрела мне в глаза. Это был волшебный момент. В моё тело словно добавили кокаина и потрясли вниз голой с силой, невероятной по своим параметрам; тепло вошло в моё тело и остановилось снова в том месте где в бешенном ритме стучало оно, сердце, которое наконец-то заработало у раздолбая.
Я ей определенно понравился. Я знал это, и от этого еще сильнее становилось теплее внутри. Я обнял её за хрупкую талию и поцеловал в щеку. Так мы просидели до ночи.
Мы разговаривали обо всем. Никогда еще столько о человеке я не узнавал, но самое удивительное, что я готов был слушать и слушать её, внимая каждому её слову, ловя каждый её звук, даже выпущенный на свободу случайно.
Подходило утро и я задремал. Она ласково гладила мои светлые длинные волосы и я всё плотнее погружался в перину сна.
Мне снилась она, такая нежная, такая добрая и светлая. Она стояла на берегу реки и смотрела на солнце, я не видел её лица, по той простой причине, что она стояла ко мне спиной, спиной в моем сне, и я ничего с этим не мог поделать. Она повернулась и на её детском лице, я увидел слезы, она рыдала, не подавая эмоций, но слезы текли и по ямочкам на щеках было видно, как она боролась с этой слабостью. Во сне было утро, только только появлялось солнце...
Лучи света прошили на сквозь девушку и подняли её над землей. Ей не было больно, ей было обидно, обидно, что всё так быстро заканчивается, но так будет лучше, она знает.
Вскоре она растворилась в лучах света и исчезла навсегда.
Слава богу это только сон , и моя Маша сейчас рядом со мной. Я открыл глаза и увидел, что я совсем один: на коленях лежит синяя ленточка, а на небе собираются тучи.
В тот день лил дождь.
Я никогда не забуду солнце, которое я так ненавидел за всё, что оно мне сделало, которое я так люблю, за то что оно оберегло от меня этот светлый цветок.
Когда дети солнца влюбляются в человека, то они перестают существовать для себя. Они заранее умирают, превращаясь в ранние лучи солнца, чтобы дарить другим радость.