Вика опять не могла уснуть, лежала с открытыми глазами, разглядывая тени на потолке. Скоро три часа ночи, редко проезжающие машины, шурша по мокрому асфальту, своими фарами оживляют эти тени, и они начинают шевелиться. Как легко, вот если бы её тело так могло – двигаться под влиянием простого луча света.
Это произошло два года назад. И зачем она согласилась на уговоры Верки и пошла в этот ночной клуб? Теперь, по прошествии времени, она поняла, что подруга имела свой «шкурный» интерес. Дело в том, что у Дениса – бойфренда Вики, имелась машина. И Вера всё рассчитала – после клуба возвращаться ночью домой проблематично. Их посёлок находится в двадцати километрах от города, и таксисты называют заоблачные цифры. А так – сто процентов, что Дэн заедет за Викой на авто, а потом привезёт домой. А заодно и Веру с Серёгой, не бросать же друзей!
Удовольствия от той вечеринки Вика получила мало, можно сказать, вообще не получила. Сначала всё было нормально. Сидя за барной стойкой, они выпили по коктейлю. Дэн с Серёгой начали оживлённо обсуждать какие-то футбольные новости. Вика с Верой, заскучав, отправились попудрить носики. Когда они возвращались назад, пробираясь между танцующих пар, Вику поймал за руку высокий блондин.
- Мальцева! Ты! Не виделись лет семь! Ася, иди к столику, я здесь одноклассницу встретил, потолковать надо.
Вика не сразу узнала в этом стройном, уверенном парне хлипкого хорошиста Виктора Буркова. В классе он был почти незаметен, в их шумных тусовках участия не принимал, в походы не ходил. У него были какие-то проблемы с почками. Теперь же перед ней стоял настоящий красавец – стройный, в меру накачанный, а главное – самоуверенный. Что жизнь с людьми делает! Ася – невысокая плотненькая брюнетка – покорно удалилась, а танец Виктор продолжил в паре с Викой. Они весело обсуждали судьбы своих одноклассников и учителей. Виктор рассказал, что окончил институт, живёт в Москве и работает в фирме, связанной с продажей автомобилей. Не женат. Вика, потупившись, сказала, что тоже ещё свободна… И в это время почувствовала, что крепкая рука схватила её выше локтя. Обернулась – Дэн.
Каким-то чудом удалось избежать драки. Верка и Серёга подтвердили, что Виктор на самом деле Викин одноклассник, и Дэн немного успокоился. Но напился в зюзю, успокаиваясь дальше. Так что за руль пришлось сесть Вике. Она одна из всех была трезвая, не считая слабого коктейля, ничего за весь вечер не выпила. Уж лучше бы она напилась, может быть тогда они поехали бы на такси и ничего бы не произошло. Но, вспоминая трепетное отношение Дэна к его авто, Вика пришла к выводу, что вряд ли он согласился бы своими пьяными мозгами оставить любимца стоять без надзора около клуба, и сам бы полез за руль. Тогда последствия были бы ещё страшнее.
Саму аварию Вика не может вспомнить до сих пор. Дорога пустая. А ведь тогда тоже было около трёх часов ночи!.. Она сидела за рулём, вспоминая взгляд Виктора. Рядом ворчал пьяный Дэн. Их нельзя даже рядом поставить – такой воспитанный и интеллигентный Виктор, и этот пьяный хам, похожий на уголовника. Нет, надо прекращать затянувшиеся отношения… Если бы не Анютка!..
А дальше была вспышка. Очнулась она через три дня в реанимации районной больницы. Там тоже был белый потолок, но совершенно без теней, мёртвый. Да и она ощущала себя мёртвой, так как не могла пошевелить даже языком. Прошла целая вечность, прежде чем сестричка в зелёном халатике заметила, что пациентка пришла в себя. За это время Вика вспомнила, что она была в машине, прежде чем попала сюда. Она, и ещё три человека.
- Ну, что, больная, очнулась? Три дня без сознания, мы думали что уже не выкарабкаешься. А ты молодцом! Сейчас доктора позову…
Вика собрала все силы и прошептала: – Как остальные? – Ей казалось, что она кричит, а сама с трудом услышала свой шёпот. Сестричка услышала. Она наклонилась над девушкой, поправила какие-то провода и трубочки и сказала:
- Успокойся, с ними всё в порядке, отделались синяками. Зря ты о них беспокоишься! За три дня, что ты здесь лежишь, никто из них даже не пришёл, не справился о твоём здоровье. Плохие у тебя друзья. Ты вспомни, кому можно позвонить, чтобы сообщить о случившемся. Ведь тебе теперь нужен будет уход…
Вика закрыла глаза. Она чувствовала, что ужасно устала, даже слова сестрички выслушала с трудом. Почему та сказала, что ей нужен будет уход? Она всегда сама привыкла ухаживать за собой, не избалованная заботами родителей. Отцу и матери всегда было не до неё, они постоянно выясняли отношения между собой. Отец попрекал мать, что та плохо готовит и ведёт хозяйство. Мать, в ответ, кричала, что угробила на это хозяйство всю свою красоту и молодость. Вика тихонько сидела в своей комнате, которую она занимала с бабушкой Валей, и всё слышала.
Вика не переживала, когда из семьи ушёл отец. Однажды он сложил свои вещи в большую сумку (у них не было положенного в этих случаях чемодана), и удалился, хлопнув дверью. Скоро стало известно, что он живёт у другой женщины. В доме стало тише, но атмосфера всё равно была холодной и напряжённой. Мать ходила угрюмая, Вике тогда было десять лет, она так хотела, чтобы её просто приласкали. Не так, как это делала бабушка, гладя по волосам, а по-матерински, прижав к груди.
Как-то по-тихому родители развелись. Отец выписался из их квартиры и исчез из жизни, напоминая о себе только алиментами, которых не хватило бы на содержание небольшой собаки, не то что ребёнка. Через три года мать объявила, что наконец-то встретила своё счастье, что Вика уже достаточно взрослая и её поймёт. Она тоже собрала свои вещи в большие дорожные сумки и уехала далеко – на Урал, где обитало её новое счастье, в которое не вписывалась престарелая мать и тринадцатилетняя дочь.
Как ни странно, но в доме стало легче дышать. Они с бабушкой дружно вели хозяйство, поддерживая уют в их двухкомнатной квартире. Вика почти без троек окончила школу. Но учиться дальше не стала – надоело постоянное безденежье, когда приходилось считать не то что рубли – копейки. Все деньги – пенсия бабушки и алименты отца – уходили на еду и квартплату. Вещи донашивались до дыр, которые бабушка умело штопала. А девушке так хотелось красивых нарядов, украшений, косметики!..
Вика окончила курсы парикмахеров и устроилась на работу в мужской зал поселковой парикмахерской, которая находилась недалеко от их дома. На первую в своей жизни зарплату она купила большой торт с воздушными белыми розами из взбитых сливок. Как часто она мечтала о таком, видя эти сладкие сокровища за стёклами витрин. Когда она открыла коробку на кухонном столе, чтобы показать бабушке это великолепие, то с удивлением увидела, что у той в уголках глаз скапливаются слёзы. Вика никогда не видела, чтобы бабушка плакала. И, пытаясь разрядить обстановку, занялась чайником. А вечером подошла к бабушке, прижалась к её плечу и сказала:
- Бабуля, теперь у нас всегда будут деньги, чтобы в любой момент купить такой торт, или ещё что, чего пожелаем! Ты мне только скажи, что ты хочешь?
- То, что мне нужно – не купишь за деньги. А ты их не трать зря, лучше приоденься, ты ведь у меня невеста, вон какая красавица, не хуже тех, что кажут в телевизоре!
Это было в ноябре. А в декабре Вика влюбилась. Юра, так звали её принца, сел в кресло, чтобы она поправила его стрижку. Ухоженный, пахнущий дорогой косметикой, модно одетый он смотрел на Вику в зеркало и рассказывал смешные истории, уверяя, что они из его жизни. Некоторые из этих историй Вика уже где-то слышала, но всё равно весело смеялась. А вечером, когда закончилась смена, Юрий поджидал её у дверей парикмахерской с алой розой на длинном стебле. А то, что он приехал на дорогой чёрной иномарке, было наверное последним гвоздём – сердце девушки пронзила любовная стрела. Она села в салон машины, стесняясь своих сапожек на плоской подошве и обычной курточки на синтепоне. В такую машину надо садиться в мехах и на шпильках!
С того дня Юрий часто поджидал Вику после работы с неизменной алой розой. Девчонки из женского зала её предупреждали, чтобы она была осторожнее, что Юра – любитель разбить юные сердца. Но девушка была уверена, что это они от зависти. Она была влюблена, влюблена впервые в жизни! И была уверена, что Юра тоже её любит. Ведь у неё ничего нет, с неё нечего взять, значит, он любит её бескорыстно – за стройную фигурку, длинные ноги, за длинные светлые волосы, которые сами укладывались крупными волнами. Да и личико у неё симпатичное – глаза крупные, серо-голубые, тонкий прямой носик, ровные зубы. Она теперь часто улыбалась самой себе в зеркале.
Но счастье длилось недолго. В феврале она начала замечать, что с ней что-то не так: стали раздражать запахи, по утрам тошнило. Вика купила в аптеке тест и получила подтверждение – она беременна. А ведь ей ещё не исполнилось восемнадцати лет! Девушка растерялась, она ещё сама ребёнок, так рано стать мамой… Но она была уверена, что взрослый, серьёзный и не бедный Юрий разрулит эту ситуацию – позовёт её замуж, ведь они так любят друг друга! И успокоит насчёт раннего материнства, скажет, что всегда поможет, поддержит, подскажет. Она не выдержала и позвонила ему на сотовый, обрадовав, что тот скоро будет папой. В ответ, после небольшой паузы, Юра сказал, что на следующий день они всё обсудят.
А на следующий день розовый мир вдруг стал чёрным. Юра ожидал её у дверей, только роза была почему то белой. «Алых что ли не завезли?» - подумала Вика, принимая подарок. Она села в тёплый салон машины и вопросительно посмотрела на кавалера. Юра сел на водительское кресло и молча повёл машину. Остановились они как обычно за посёлком. Юрий выключил мотор, но целоваться не полез. Он открыл бардачок и достал конверт, протянул его Вике.
- Это что? – девушка взяла протянутый конверт.
- Здесь деньги на аборт. Сама организуй, спроси у подруг, они подскажут, где и как. Денег должно хватить, если что – добавлю.
Вика сидела ошарашенная. Её принц терял корону и превращался в злого героя, кто там в сказках отрицательный герой? Но подходящего вспомнить не могла.
- Юра, а почему мы не можем пожениться? Ведь это наш ребёнок, мы будем его любить…
- Ты что, дура! – прервал её бывший принц – У меня нет денег на создание семьи, одному едва хватает, а тут ты с ребёнком. Я ещё пожить хочу!
- А как же машина? Можно её продать…
- Машина! Машина не моя, а моего шефа. Я простой водитель, в любой момент могу полететь с работы, тогда не будет ни денег, ни машины. Всё, наигрались! Делаешь аборт, а там посмотрим.
За стёклами темнел лес. На просёлочной дороге ни души. У Вики было желание выйти из машины и пойти домой пешком. Но двери машины были заблокированы.
- Не дури, сейчас домой отвезу, - сказал Юрий, заводя мотор.
Придя домой, она шмыгнула в свою комнату и легла в постель, накрывшись с головой. Почему-то не было слёз, только злость на себя. Как она могла поверить этому негодяю? Теперь она поняла, что ему от неё было надо. И она, глупая, сама ему всё преподнесла на блюдечке с голубой каёмочкой. Теперь сама же должна всё расхлёбывать…
- Викуся! Ты не заболела? Пошли чай пить!
- Бабуля, не хочу!
Но бабушка вошла в её комнату, включила свет, стянула с её головы одеяло и сказала:
- Рассказывай, ведь вижу – что-то случилось. Какая беда?
И тут Вика заплакала. В их семье вообще никогда никто не плакал, она сама не подозревала, что у неё столько слёз. Всхлипывая и запинаясь, она рассказала бабушке о происшедшем.
- Вон, денег дал на аборт, - указала она на конверт, брошенный на стол. Проклятые деньги жгли руки.
- Никакого аборта! Что мы, ребёнка не сможем вырастить? Я тебе помогу, силы пока есть! А деньги верни, они не от души, добра от них не будет. Если твой Юрий одумается и попросит прощения – может простим. А так – пусть катится.
- А как же ребёнок без отца?
- Ты своего отца много видела? Не прощу себе, что настояла на этой свадьбе. Мамка тебя тоже «по любви» нагуляла, столько же ей лет было, сколько тебе сейчас. Ну и куда их вся любовь подевалась? А её и не было! Так, одна похоть. Вот и маялись, оба несчастливые, да и тебя несчастной сделали. Вот тебе моё слово – рожай, не бери грех на душу. А там, может и настоящую любовь встретишь, твой век только начинается.
Так Вика стала матерью-одиночкой. Дочку назвала Анютой, уж очень её глазёнки были похожего цвета – тёмно-фиолетовые, с золотыми искорками. Отчество дала своё – Валерьевна. Подрастёт, будет ей как сестра. Работала она почти до самых родов, откладывая деньги про запас. Юрий с розами больше не появлялся, конверт с его деньгами бабушка запрятала в шкаф, не выбрасывать же.
Через месяц после родов Вика опять вышла на работу. За дочку она была спокойна – бабушка правнучку любила без памяти, накормит и перепеленает во время. Так как дом был рядом, кормящая мать два раза в день бегала домой, чтобы покормить малышку грудью. Директор – Анна Ивановна – была совершенно не против, и когда бабушка во время прогулки заходила к ним в парикмахерскую, то первая подбегала к коляске посюсюкаться с тёзкой. Сослуживцы – девушки из двух залов – тащили от всех своих знакомых пелёнки, распашонки, игрушки, даже бутылочки и соски. А сразу после родов ей подарили кроватку и коляску. Так всем миром и поднимали Анну Валерьевну.
Когда той исполнилось три годика, Вика познакомилась с Дэном. Он тоже пришёл стричься, но смешных историй не рассказывал, а оценивающе разглядывал её отражение. А потом пригласил вечером пойти в кафе. Вика забила в сотовый его номер и сказала, что позвонит. Один раз обжегшись, она стала осторожна, Вечером рассказала всё бабушке. Та сама настояла, чтобы девушка пошла на свидание.
- Нечего дома киснуть. Пока молодая – гуляй, молодость даётся один раз. Ты теперь учёная, глупостей не наделаешь. Мы с Анютой без тебя отлично проведём время. Пироги будем печь, с яблоками!
Дочка радостно захлопала в ладошки, предвкушая интересное занятие. Так в жизни Вики появился второй мужчина. Юрий с его розами и весёлыми рассказами ушёл в небытие. Ведь он даже ни разу не пригласил её в кафе, и не подарил ничего, кроме тех злополучных роз, на которые она теперь смотреть не может без содрогания. А Дэн начал с ресторана. Он дарил ей дорогие подарки – духи, колечко, кошелёк, шарфики, какую-то статуэтку из двух прижавшихся друг к другу кошек… Он тоже возил её на машине, не такой крутой, но Вика точно знала, что это именно его машина. Он же настоял на том, чтобы Вика закончила водительские курсы – всё в жизни пригодится. Сам Дэн крепко стоял на ногах, был уверен в себе. Правда, ему не хватало мягкости, нежности, романтики… Вика очень нуждалась в ласке, наверное сказывалось скупое на ласку детство. Да и замуж Дэн не звал, девушка подозревала, что опять от неё ждут только одного, без планов на будущее.
Так тянулось два года, до того злополучного дня, когда подруга по дому Верка уговорила её поехать в Москву в ночной клуб.
Вся эта история её незамысловатой жизни промелькнула в голове девушки, когда она лежала с закрытыми глазами на койке в палате реанимации. Она слышала, что кто-то подошёл к ней, пощупал пульс. Потом усталый мужской голос спросил:
- Наташа! Ты чего меня позвала, видишь больная ещё без сознания!
- Она только что приходила в себя. Представляете, первые её слова – что с другими её попутчиками? А те про неё и не вспоминают…
- Да, бедная девушка! Такая красивая и обречена на неподвижность. Даже не знаю, как ей об этом потом сказать.
Вика открыла глаза и увидела пожилого мужчину, поправляющего что-то в аппаратуре рядом с её кроватью.
- Доктор, не надо говорить, я уже всё слышала. Объясните, что со мной?
Оказалось, у неё перелом шейных позвонков. Поэтому она не может шевелить ни ногами, ни руками. Очень маленькая надежда на выздоровление у неё есть, но очень-очень маленькая. Меньше полпроцента. И надо очень-очень стараться выздороветь, чтобы эти полпроцента сработали.
- Доктор, я буду стараться. У меня дочь, Анюта, я ей нужна.
- Ну вот и славненько! Сейчас Наташа сделает укольчик, и ты будешь отдыхать, а завтра начнём выздоравливать! – пошутил усталый доктор, что-то сказал по-латыни медсестре и вышел из палаты.
Перед тем, как делать укол внимательная Наташа вызнала у Вики телефон, по которому можно было связаться с её родными, чтобы сообщить об её состоянии. Вика вспомнила телефон двоюродной сестры, которая жила в ближайшем Подмосковье рядом с МКАД. Они с Оксаной были очень дружны, пока та не вышла замуж и не уехала в соседний город. Давать свой домашний телефон Вика побоялась, чтобы не волновать бабу Валю. Но, как оказалось в последствии, зря она берегла нервы старой женщины. Верка постаралась: на следующий день после случившегося зашла к Вике домой, похвасталась синяками и ссадинами, сказала, что Вика разбила в лом машину Дэна и сама попала в больницу. Выполнив свою миссию, спокойно убежала.
Баба Валя же к ночи слегла с инсультом. Хорошо что, услышав плач ребёнка, к ней заглянула соседка Клавдия Ивановна. Ключами на всякий случай предусмотрительные женщины давно обменялись. Теперь такой случай представился. Приехала скорая, но было поздно, спасти бабушку не удалось. И к тому времени, когда Вика пришла в себя, старушка спокойно лежала в морге, ожидая захоронения. Анюту на время забрала всё та же Клавдия Ивановна. Она же, отыскав в бабушкиных записях телефон беспутной дочери, позвонила на Урал, сообщила о смерти матери. Та на следующий день приехала, чтобы организовать скромные похороны. Здесь и нашли применение те, Юрины, припрятанные в шкаф деньги, которые суеверная бабушка так и не истратила.
Вика лежала, наблюдая за тенями. Темнота ночи стала растворяться. Пространство заполнялось светом и новыми звуками. Начинался новый день. Ещё один день борьбы за существование. Девушка чувствовала, что её волосы влажны, от впитавшихся в них слёз. А подушка! Её бедная подушка, наверное, уже вся просолилась. Она теперь часто плачет ночами, жалеет себя, бабушку, свою дочурку, с которой не может поиграть и прижать к себе. Ей недавно исполнилось 26 лет. Как коротка было жизнь до травмы, всего 24 года. Последние два года тянулись намного дольше!
Мама и отец так в её жизни и не появились: не хотели в своё счастливое настоящее впускать тяжёлые воспоминания прошлого. Вика пыталась их понять и простить, но не могла. Как можно вычеркнуть из своей жизни собственного ребёнка, пусть и рождённого без любви? Ей повезло, что на свете были другие люди, которым она не безразлична.
Оксана сразу же после Наташиного звонка примчалась в больницу, притащила фруктов. Она долго шумела в коридоре, и её впустили в палату реанимации (перед натиском сестрёнки никакие преграды ещё не выдерживали). Она вошла вместе с потоком светлой энергии, делясь своей жизненной силой. За те две минуты, на которые согласились допустить её к больной, Оксана убедила Вику, что не всё потеряно, что за стенами больницы её ждут, за неё молятся. Но больше всего утешило Вику, что с дочуркой всё будет в порядке, сестрёнка обещала проконтролировать. О смерти бабушки Оксана промолчала, зная, что эта новость Вике только навредит.
Когда её перевели в обычную палату, приехала Верка с Серёгой. Подруга явно не знала, как себя вести, переминалась с ноги на ногу, стесняясь своего здорового, крепкого тела. Разговор не клеился. Вика только спросила, как там Дэн. Оказалось, тот не может простить Вике разбитую машину, которая не подлежала ремонту. Железяка для него оказалась дороже поломанной человеческой жизни.
- Если ты хочешь, мы его приведём! – вмешался в разговор Сергей.
- Нет! Не надо, так будет лучше. Значит – прошла любовь, завяли помидоры… - горько пошутила Вика.
Через два месяца девушку выписали из больницы. Врачи сделали всё, что смогли. Остальное зависело от времени и от Викиного желания выздороветь. Ей уже сообщили о смерти бабушки. Оксана хотела забрать её к себе, но Вика настояла, что будет жить только в своей квартире. Не хотела быть обузой, да и зачем Оксаниным малолетним сорванцам такое видеть каждый день? Видеть, как то, что осталось от человека цепляется за жизнь – зрелище не из приятных.
Серёга с лёгкостью на руках донёс девушку до такси (от 52 кг в ней осталось чуть больше сорока). На улице был август, тёплый, пахнувший палой листвой воздух сразу опьянил. Голубое небо, яркое солнце! Нет, что ни говори, а жизнь прекрасна!
- Я буду жить, чего бы это мне не стоило! – решила для себя Вика. – И буду двигаться!
Эти слова впоследствии она повторяла, как молитву.
Её возвращения ждали. Она и сама не ожидала, что у неё столько верных друзей! Подруги с работы даже закрыли на полдня парикмахерскую – «по техническим причинам». Они встретили её у дверей дома, торжественно подкатив к такси инвалидную коляску, как когда-то давно, в той жизни – коляску для новорождённой Анюты. Потом, усадив тело Вики, все шумной толпой поднялись на четвёртый этаж, где в квартире уже хлопотала Клавдия Ивановна с Анютой, накрывая стол для чаепития. Вкусно пахло пирогами с яблоками, как когда-то у бабы Вали. Вика чувствовала, что от благодарности к этим людям ей трудно дышать.
Потом сотрудники ушли на работу, так же шумно и наигранно весело. Ушли в ту, здоровую жизнь. Им надо жить, а ей надо научиться выживать так, чтобы не быть обузой.
Клавдия Ивановна, убрав и помыв посуду, ушла к себе. Сергей перенес Вику в постель, и они с Веркой тоже ушли. Оксана, оставшаяся с ней до следующего дня, убежала в магазин, чтобы загрузить холодильник. И тут хлынули застоявшиеся слёзы. Они ручьём текли по щекам. Дочка вытирала их полотенцем и испуганно бормотала:
- Не надо плакать, мама! У тебя что-то болит?
- Нет, доченька, это я плачу от радости, что опять дома, с тобой! Прижмись ко мне, пожалуйста! Я больше не буду плакать!
С того дня больше никто не видел её плачущей. Только Оксана, женщина, которую наняла для неё сестрёнка, догадывалась о её ночных слезах. Оксана нашла тёзку здесь же, когда побежала отовариваться. При ней хозяин торговой палатки выгнал неугодившую работницу из-за маленькой выручки. Она стала свидетелем «разговора» между ними.
- Кто так торгует? От тебя никакого прока, только весь товар пропадёт! Можешь завтра не выходить, найму другую, посмышлёнее!
- Ну и пожалуйста! Я не могу людям гнильё подкладывать. Сам им питайся!
- Ну вот! Пригрел змею на груди! Попробуй, найди работу, если у тебя паспорт просрочен и медицинская книжка липовая!
- Сам же мне эту книжку в счёт зарплаты сделал! Я, между прочим, училище медицинское окончила, и не мне твоими гнилыми помидорами торговать
Это судьба их свела. Женщина с медицинским образованием, без работы сразу согласилась пойти к Вике в сиделки. Она приходила рано утром, усаживала девушку в кресло и отвозила на кухню, где включала воду и тактично уходила убираться в других комнатах. Умывалась и чистила зубы Вика сама. Не меньше трёх месяцев многочасовых тренировок – и вот, она самостоятельно может открыть банку с зубным порошком, обмакнуть в неё щётку и тщательно (а вернее, просто долго) почистить зубы. А потом умыть лицо. Правда после этой процедуры оставалось много следов – лужицы воды, рассыпанный порошок – но сиделка убирала их моментально, Вика даже не замечала как. И ещё, Оксана причёсывала её влажные после ночных слёз и умывания волосы, массажировала её мёртвые ноги и непослушное тело, ворча, что тут только кости да кожа, что надо больше кушать, тогда быстрее поправишься.
Потом прибегала весёлая Анютка, она обычно ночевала в соседней квартире. Клавдия Ивановна убедила её, что одна она боится спать. Женщина понимает, как трудно ребёнку постоянно видеть страдания матери. Вика с ней согласна. К тому же ей легче без свидетелей терзать своё омертвевшее тело, стараясь, превозмогая боль, заставить его шевелиться. Врач, к которому её возили на консультацию Верка и Серёга, удивляется тем успехам, которых добилась его пациентка. Он делает положительные прогнозы на будущее. И Вика уверена – это будущее обязательно будет, благодаря её Оксанам, её сослуживцам, благодаря Клавдии Ивановне, Верке и Серёге, благодаря фиолетовым глазёнкам её дочки! Жизнь всё-таки прекрасна, и не бороться за неё нельзя!
- Я буду жить, чего бы это мне не стоило. И буду двигаться!
6 сентября 2011 г.