Эх, ва-ню-ша

                Всем ивановцам, пережившим
                бардак  и  уныние  на  грани
                тысячелетий, посвящается.


                Действующие лица
Ванюша, бывший работник, слесарь и плотник.
Нюша, пряха с герба Иванова.
Молва Ивановна, неуловимая сказительница, учительница на пенсии.
Сверчок, глава Иванова
Горыныч, змей с герба г. Москвы.
Гор-ши, Гор-ша, второстепенные главы
Арс, памятник на берегу Уводи
Зеркало, отражатель истины.
Молли, бывшая врач Моль Белиссимо.
Замглав, чиновник по особым поручениям.
Попуткин, попутчик из окружения
Посланец, из тихого омута.
Сорока, залетная
Русак, Беляк, Серый, зайцы из Вергузкого леса.
Арик, Лисик и Сулик,  боевые коты.
Старушки и другие жители города Юрьевца.
Соседи, Ряженые и другие жители города Иваново.`


Первая  линия (пролог......)

Сакральный центр Страны Советов.
         Ещё в незапамятные советские времена на гербе Ивановской области  пророчески появились челнок и факел, и уже в новые смутные времена ивановцам пришлось челночить, продавая постельное бельё по городам и весям, а также свои незатейливые услуги жителям Москвы. Намудрили и с новым гербом, на котором владимирский лев, аж язык высунул от усердия, стараясь хоть что-нибудь выцарапать из бедного края. Удалось же нижегородскому оленю увести ивановского сокола. Вон и ярославский мишка схватил секиру и  спешит оттяпать кусок!
          Удалому ивановскому челноку не впервой  факелом отмахиваться от наглого зверья и невежества! Но если и его любимая пряха с городского герба поедет на заработки в Москву, то погаснет его факел, и наступят сумрачные времена! Но горе - не беда, в наше время всё быстро меняется и не за горами то время, когда рванутся на заветные  руководящие места в Иваново московские челноки-чиновники.
          На  грани тысячелетий выбрали в Иванове своих начальников смирных да тихих, но дела с каждым годом пошли всё хуже и хуже. Засуетились вокруг них прохвосты и  чертовки с чертенятами. Известное  дело, в тихом омуте всегда черти водятся. Где они, и что там делают,  скрыто тёмной водой, и определить это место сложно, но можно (по опыту других городов), если задаться риторическим  вопросом, что общего между сакральными центрами Римской империи, Древней Руси, Русского царства, Российской империи и Страны Советов? Ну, конечно же, Козье болото, судьба и мистика которого определяют взлет и падение городов Рима, Киева, Москвы, Питера и Иванова, жизнь и благополучие его жителей.

Мистика Козьих болот......
       По римской легенде при закладке крепости на холме Палатин на краю Козьего болота из-за глупого спора Ромул убивает брата Рема и, ужаснувшись  содеянного, в его честь называет город. Чувствуя свою вину, он устраивает жертвоприношения и поклонения языческим богам на лугу около Козьего болота. Здесь же, во время празднества при сильной грозе Ромул таинственно исчезает. По одной версии он возносится к богам, а по другой убивают люди из его окружения. Римляне содержали множество легионов для подавления и ограбления покоренных народов, а когда пресытились начали  требовать «хлеба и зрелищ», которые часто проходили в цирке Фламиния на Козьем болоте. Со временем римляне поменяли устремления и стереотипы поведения, и стали они легкой добычей орд кочевников, которым было достаточно лишь хлеба. А на последок устроили для побеждённых бесплатное зрелище: пожар и разграбление Рима.
       Наиболее низменную часть Киева со стороны Ивановской дороги прикрывало Козье болото и только когда оно замёрзло орды Батыя подошли к Лядским воротам и ворвались в город. Княжеская междоусобица привела к захирению Киева и  размыванию идеи Русского государства, которая возродилась в новом центре - Москве. Лишь по прошествии нескольких веков болото засыпали и стало оно Базарной, затем  Думской и Советской площадью. Киев начал возрождаться, но в начале 20-го века на краю бывшего Козьего болота был построен дьявольский «дом с химерами» - ныне одна из резиденций украинского президента. Козьеболотная площадь стала Майданом Незалежности,  на котором  до сих пор козлятся толпы оранжевых козлов и коз. В полной мере оправдалась здесь поговорка: "Любовь зла - полюбишь и козла!"
        По Московской легенде за западной стеной Белого города на Козьем болоте мирно паслись белые козы с козлятами, но появился среди них черный козел  Черторый. Такие названия в старину давались не случайно - во дворах, где он появлялся, козы и их хозяева умирали. Упросили москвичи патриарха отмолить  от этой напасти.  После на месте болота появились Патриаршья резиденция и  пруды, но после их переименования в Пионерские, в них завелось чёрт знает что. Не случайно именно здесь Булгаков поселил в «нехорошей квартире» Волонда и  говорящего кота Бегемота.
         Козломания в Москве, и в наше время, никуда не пропала. Вспоминается один аспирант из Иванова, который влюблялся только в красивых москвичек, писал им стихи, но они не отвечали взаимностью. Своего научного руководителя он называл козлищем, более успешных товарищей козлами, себя ласково козлевичем, а закусывать любил московским колбасевичем. Познакомили его с бывшей женой главного московского астронома, который вовремя сбежал от нее к звездам. И уже через несколько лет этот аспирант получил смертельный удар сковородкой по голове, после того как заявил права на квартиру. Типичная иваново-московская трагедия.

          И в наше время не даёт покоя Козье болото.  Во время грабежа и произвола 90-х годов  повзрослевшая и умудренная опытом  Настенька (Анастасия Астафьевна) написала сказку «Козье болото», в которой Змей Горыныч из Загорья вместе  подмосковными волками и с гастером - черным котом Василием, сбежавшим из Лукоморья, прихватизировали дворец Василисы Прекрасной на Зеркальном озере. Может быть вовсе не случайно в Юже начали гореть болота. Обнесли дворец колючей проволокой, посадили в него местную кикимораму, но студент с/х  техникума Иван и бабки-ежки освободили дворец и прогнали Горыныча. А южская кикимора пусть  пока дворец сторожит, наряды примеряет  и Василису из себя воображает. Инициативная девушка, уже в Кострому съездила, с чертовой дюжиной Иван Царевичей познакомилась, авось замуж возьмут и увезут за тридевять земель.
         Тут бы и сказке конец,  но мистика многочисленных Козьих болот, словно взбурлив в последние времена, продолжается. Ведь Горынычу для счастья только Козьего болота и не хватает.

Болото на Парижской.


        После войны на высушенных участках болота и лужках, где раньше паслись козы, студенты и школьники посадили парк имени Н.С.Хрущева. Летом пруд на Козьем болоте стали любимым местом  отдыха местной детворы и молодежи, а зимой школьники катались на лыжах по парку. В день полёта Гагарина в Иваново было тепло и автора с закадычными друзъями, всем было по двенадцать, тоже потянуло на подвиги. Мы помчались на велосипедах на Козье болото. На пруду лёд ещё не растаял, но образовалось несколько метров чистой воды. Нас было не   остановить и, раздевшись догола, мы доплыли до льда и обратно. Что ни говори, несмотря на трудную послевоенную жизнь, было тогда в детях нравственное и физическое здоровье и ожидание лучшей жизни!


Козлинная песня
        Испарились радостные ожидания всеобщего счастья, а подросшие  парки КиО стали местом пьянства и незатейливых любовных развлечений. Не раз, и не два, говорили: "Не пей Иванушка, козленочком станешь!" Эх, не послушался Ванюша!
              Не думал, что она обманет:
              ведь от любви беды не ждешь...
              Ах Ваня, Ваня, что ж ты, Ваня?
              Ведь сам по проволке идешь! (Б.Окуджава)
        Еще древние греки заметили, что пьяное веселье часто приводит к многим печалям. Вакханки и сатиры в козьих одеждах на праздниках плодородия собирались в лесных чащах и пели дифирамбы богу виноделия Дионису, но эти гуляния нередко заканчивались  трагедией для козлинного поголовья, что в переводе  с греческого и означает - козлиная песня ( tragos -козёл, oda -песня).
        Вместе с Козьим болотом менялась и мистическая сущность Иванова. Москва перехватила у него идею фабрично-заводского счастья, пообещав превратить ее во всеобщую радость для всего советского народа, но с задачей не справилась и вскоре толпы недовольных москвичей разрушили Страну Советов, а демоны  снесли "Россию" возле Кремля.
        Потеряв свою идею, Иваново перестало ассоциироваться с сакральным центром Советской власти и  как-то быстро начало скукоживаться, пустив на самотёк и произвол  судьбу своих жителей.

        На ступенях Драмтеатра ансамбль ВВИ ("Во всю Ивановскую") исполняет попурри на песню Е.Крылатова и Ю.Энтина  «Прекрасное далёко»:
               Коварная судьба, не будь ты к нам жестока,
               Не будь к ивановцам  жестока, жестока не будь.
               От мутного потока в прекрасное далёко,
               В прекрасное далёко мы начинаем путь.


Вторая линия

Молва Ивановна: Пришлось Ванюше бросить любимый завод и подрабатывать ремонтом жилья у пенсионеров. С фабрик тоже многих уволили, и рассеялись они кто куда, а его жена, красавица Нюша, устроилась в мэрию герб изображать. Очень  она ивановским бюрикам понравилась. По вечерам подойдут к флагу, ткань щупают и обсуждают, мол не пора ли выцветшее платье снять и  заменить на  поприличнее. Ванюша, видя такие неприличные намеки и непотребный флирт, стал флаг с гербом домой забирать.


        Однажды тёплой осенью Ванюша с женой гуляя под вечер по местам любовной памяти,  зашли отметить день знакомства на Козьем болоте, где «...под каждым кустом был для них и стол, и дом».. Ванюша от наплыва воспоминаний радостно отхлебнул из шуйского копытца раз, ещё раз, Нюша и руками не успела всплеснуть, как выплеснул в себя остатки, чего-то непонятное проблеял и откатился под куст.
        Нюша поднимает четвертинку и заглядывая в горлышко и отбрасывает. Вот ведь козёл, всё выпил, ничего не оставил! Грустно, тоскливо кругом, чем так жить, уж лучше утопиться, как та кинешемская дурочка, что в Волгу бросилась. Ишь ты, не жилось ей с коммерсантом. Любви с инженером захотелось? Попробовала бы она с ним в наше время пожить!
          Хорошо, что хоть Козье болотце мелкое. Прибрежные кусты зашевелились и к воде бросился большой человек в чёрном блестящем плаще.

Горыныч: Чёрт возьми, у меня на глазах тонет!  Еще подумают, что я утопил! (выбирая утопающую, точно сеть)
Нюша:  (краснея) Убери руки охальник, удавишь! Может, я купаюсь.
Горыныч: (стиснув было утопшую со спины) Да, я же спасаю Вас!
Нюша: (возмущённо). Отпусти, потискал и хватит! Тоже мне МЧС нашёлся.
Горыныч: (смущаясь). Я слышал, как ты голосила, словно Алёнушка у омута, а мне всех красивых ба... барышень очень жаль.
Нюша: (оправляет прилипшее платье ). И поэтому всех тискаешь?! Что ты делаешь у нас на болоте? На бомжа вроде  не похож. Отвернись,  платье выжму.
Горыныч: (оглядывая местность). Заблудились мы, ехали на встречу в энергоинститут, а наш мерс забрыкался, как только выехали на  Парижскую коммуну. Наверно вспомнил, как её разгромили в Париже, а тут на тебе, возродилась в Иванове. Давить надо за такие идеи!
Нюша:   Ты мне зубы не заговаривай! Я учёная, всех мужиков насквозь вижу!
Горыныч: (не обращая внимание на грубость). Пересели на троллейбус, да проехали остановку, так мы  и оказались на вашем болоте. Услышали голос, подошли спросить, как пройти к институту... А как пройти-то...?
Поворачивается.
Нюша: (резко). Стой, как стоишь. Не подсматривай. Я должна высохнуть. Старый, с бородой уже, а по вечерам  к студенткам бегаешь.
Горыныч: (поправляя плащ). Я не по этому делу. Мы с ректором должны встретиться. Какие девицы в Иванове испорченные, если вечером встречаться, то только ради (замялся)...секса ?. А поговорить?
Нюша: (натягивая платье). За девицу спасибо. Мне такие обходительные очень даже нравятся, но редко попадаются. Я - Нюша( повернув незнакомца к себе лицом), а Вас как звать?
Горыныч: (слегка щёпкнув каблуками и кивнув). Я - Змей.
Нюша Это что кличка или псевдоним?
Горыныч: (вкрадчиво улыбаясь). Нет, это натура у меня такая: мягкая, сильная, но хладнокровная. А если, что не понравится, то и проглотить могу!
Нюша: (насмешливо, с кокетливым вызовом). Ой, не пужай, если захочу, я любого прохладного гада могу разогреть!

Молва Ивановна: Вдруг откуда ни возьмись (из под куста) вылезает, с трудом разгибая  окаменевшие колени, поднимается Ванюша  и, пошатываясь, с флагом наперевес направляется в сторону незнакомца.
Ванюша: (спросонья). Кого ты здесь греть собралась? Кто такой? Откуда взялся?
Горыныч: (несколько оторопев, отступает). Это что за выползок?
Ванюша: (агрессивно). Кто такой? Откуда взялся?
Горыныч: (опомнившись). Меня зовут Змей. Приехал из-за Гор на встречу с ректором.
Ванюша: (наступая и быстро трезвея). По мне хоть Змей Грыныч! Что ты, змеенышь, вокруг моей бабы брюхом ползаешь?
Горыныч: (наливаясь кровью и сощуриваясь). Вы ошибаетесь.  Она с горя топиться собралась, а я спас.
Нюша: (загораживая спасителя). Так и было. Ты всё выпил и спать завалился, а я кукуй! Вот тебе (приводя мужа в чувство пощёчиной)!
Ванюша: (наклонясь и неуклюже разводя  руками). Ну, прости, что выпить не оставил. Это я с голодухи свалился, пока ты в мэрии прохлаждалась, есть-то нечего. Да и водка паленая какая-то, не то что, наша щуйская, - ничего не помню И ты Змей  прости. А ты что, настоящий змей?
Горыныч: (отщуриваясь) Не сомневайся, настоящий - о трех головах, только крылья мне в Москве подрезали, чтобы высоко не взлетал, а затем в Иваново направили, с общественностью встретиться.
Нюша: (заглядывая за спину). А где же остальные головы?
Горыныч: (театрально распахивая плащ). Главы выходите.
Нюша: (всплеснув руками). Ах, гадёныши, пока ты Змей меня тискал, они всё видели.
Горыныч: Не волнуйся, эти не сдадут. Они со мной из Загорья приехали, если, что и увидели, то  вину свою загладят.
Нюша: (раздражённо и капризно). Нечего всяким  гадёнышам меня гладить. Пусть на горку бегут (показывая в сторону лёгкой возвышенности за бензоколонкой), пока магазин не закрылся.
Горыныч: (меняя тон на повелительный). Слышали, что Нюша сказала? Быстренько, накройте нам поляну. С ректором позже встретимся, для меня встреча с народом гораздо важней.
Ванюша: (недоумённо потирая затылок). Шустрые гадёныши, глазом не моргнули и уже налито! Чудно!
Горыныч: Столичная выучка.
Ванюша: (обеспокоено поглядывая на скатерть-самобранку) Тут и четвёртая глава крутится, в блокнот записывает.
Горыныч: Есть только три главы, а четвёртой не бывать. Этот с блокнотом, мой однокурсник, который прислуживает по мере надобности, а заодно плевки и пощёчины на себя принимает.
Ванюша: (глотая слюну и не отводя взгляда от упакованной нарезки) Ты, Змей Горыныч, говорил, что они твои главы, а стало быть должны сидеть на одной заднице.
Горыныч: (разливая на троих). Так и есть, мы то разбежимся, то сидим в одном кресле (как бы наклоняясь над стопочкой, шумно шипя,  втягивает содержимое в себя) Вот вы  Змей, да Змей, зовите Меня просто-запросто Горыныч.
Нюша: (с разных сторон рассматривая упаковку, пытается вскрыть). Горыныч, у тебя остального тоже по три?
Горыныч: (посерев, как грубая небелённая ткань). Нет, крыльев два, остальное по одному, лишнее отрезали, а хвост в Загорье оставили.
Ванюша: Очень даже предусмотрительно, в смысле престолонаследия.
Горыныч: Да, я вижу, ты правильную политику предлагаешь, может к нам в парт.ер пойдёшь.
Нюша: (придвигаясь к мужу поближе). У вас что, нетрадиционная компашка? Партнёров не хватает? Вон какие когти у вас длинные, художественно обработанные.
Горыныч: (разглядывает внимательно руки). Зря наговариваете, у нас и женщины есть, и Вас приглашаем.
Ванюша: Нет уж, мы лучше на галёрку. Там видней и от вас подальше!
Горыныч: Не хотите и не надо! Потом пожалеете, будете всю жизнь  грести рабами на галерах!
Ванюша: Авось куда-нибудь выгребем и чё-нибудь нагребём (набирая на тарелочку всякой снеди), а нет, по крайней мере, согреемся (опрокидывая стопочку). Да и мусор из дома и башки давно пора выгребать (собирая в пакет освободившуюся упаковку).
.....Звонит мобильник.....
Горыныч: (озабоченно).  Машина подъехала. Вы тут догуливайте. Главы за мной.
Ванюша: (словно по команде "вольно" расслабившись и повеселев). Нюша, смотри, какие главы непьющие,  всё нам осталось. Наливай, пей и запевай!
Нюша: (преображаясь и как бы выходя в круг, задорно сверкая глазами). А где же музыка? Посылал тебя мой тятя в Шую покупать гармонь большую. Смотри в глаза, не крутись и ко мне повернись! (Вдогонку)
                Как по улице Парижской
                Пробегал мужик со стрижкой.
                Со столичным маникюром,
                На смех Глинищевским курам.

Из-за деревьев выходит ансамбль ВВИ в одеждах приказчиков и подмастерьев, ткачей и прях начала 20 века. Парень в картузе набекрень, похожий на  А. Мякишева играет на гармони.

Ванюша: (забыв и думать о странном незнакомце, приосанивается и заламывает несуществующий картуз) А мы споём в три прихлопа, два притопа!
Нюша: (так заголосила частушку 20-х годов, что прибрежные уточки, прибившиеся в ожидание остатков пищи к берегу, бросились в расыпную)
            На ивановском болоте
            Уточки закрякали
            Мово селезня родного
            В чрезвычайку спрятали.
Ванюша: Погоди-ка Нюша, вспомни, как в «Хлопчике» наши заводские ребята лихо отплясывали с вашими фабричными девчонками.
            Выбери меня, выбери меня,
            Птица счастья завтрашнего дня!

Ванюша: И не жалей, и  инженеры, и рабочие, все оказались не при делах!
Бывшая ткачиха: (в кремовом платке с яркими цветами). Что теперь вспоминать. Может птица удачи опять  к нам прилетит!
            Эх Ва-Ню-Ша! Как нам жить в печали?
            Пой, играй на все лады.
            Я хочу, чтоб девки заплясали
            И зашумели веселые сады.


Третья линия (пролог, продолжение).

Замедление с ускорением.
       В 70-е под идеей обеспечения счастьем всего советского народа, всё явственней проглядывало желание обеспечения вольготной жизни крупному  чиновничеству и их приближенным, прежде всего, в Москве. Бюрики делали вид, что платят, а  работники, что работают. Энтузиазм иссяк! Колеса советской жизни стали замедляться, пока  в середине 80-х одни жулики - экономисты, не предложили перестройку и ускорение, а затем  другие деятели - шустрики, выдернули разболтавшуюся чеку, колесо соскочило с оси, телега рухнула и покатилась кубарем вниз по склону, разваливаясь по пути.

Бедолаги
     В конце 80-х между Кремлём и гостиницей «Россия» образовался лагерь палаток из полиэтиленовой плёнки - бидонвиль, в котором советские граждане из разных регионов вывешивали плакаты о произволе бюриков (местных чиновников). Они искали защиты у москвичей, но сытое брюхо к предзнаменованиям глухо. Не прошло и двадцати лет сломали  "Россию". Так хотелось избавиться от воспоминаний о Советском Прошлом, временами тяжелом и в тоже время Великом Прошлом!
         Массовая бюрократизация Москвы привела к разбуханию и маргинализации интеллигентной прослойки. В начале 90-х годов толпы инженеров, ученых и прочих артистов разнесли «к чёрту» истощавшую московскую халяву и на площади Свободной России у «Белого дома» под музыку разрушения («рок на баррикадах») подрубили государственный сук, на котором сидели. Ободрённые такой неожиданной поддержкой жулики и бюрики прогнули Союз под себя, да так, что он лопнул по национальным швам. Количество бедолаг, бежавших из бывших советских республик в Москву, увеличилось в тысячи раз. Через два года, после расстрела «Белого дома», площадь Свободной России обнесли чугунным забором, а переименовать забыли.

На грани тысячелетий
      Когда река делает крутой поворот, то тяжелые бревна, глубоко погруженные в воду, не  успевают вовремя повернуть вслед за течением Жизни  и их по инерции выбрасывает на берег. Мусор на поверхности воды  легко поворачивает и плывет по течению, но он тонет в жизненных водоворотах. И только гребцы, ловко управляющие своим челноком, успевают за жизненными поворотами, обходят водовороты и коряги на их пути.
      Быстро промчались лихие 90-е, разложив бывших совков, на чиновников и бандюков, воров и охранников, работяг и бедолаг, безработных и побирушек.
      Стали появляться люди  новой формации, неприносящие пользы и обслуживающие  только руководителей офиса, так называемый планктон. Летом в жару на волжских морях также появляется огромное количество фитопланктона, жизненный цикл которого короток, вода зеленеет и скоро начинает загнивать, а затем распространяется зловоние. Кислорода не хватает,  рыбы задыхаются и тоже начинают вымирать. Отмерев, планктон выпадает на дно в виде сапропеля, содержащего огромное количество спор будущего планктона, но нормальные водоросли в нем не приживаются. Трофические цепочки и биологические циклы нарушаются, количество и  видовое разнообразие фауны сокращаются.

Шевеление
      Чрезмерно размножился в Москве и Московской области чиновный люд и офисный планктон. Заполонили они широкие московские проспекты и подмосковные шоссе потоками иномарок, которые еле шевелятся в пробках, как змеи Медузы Горгоны. Гадёныши-автоподонки приносят в жертву столько людей, что и присниться не могло азиатскому змею-дракону, который давно уже поселился на московском гербе. Всадник в латах и с плюмажем на шлеме тычет в него копьём, пытаясь покончить с гадом, а он и сегодня живее всех живых, на каждой копеечной монетке борется за своё выживание.
      Напрасно москвичи заимствовали герб с рыцарем на коне и змеем, поскольку с изменением обстановки, каждый из них проявляет себя по-разному. Во времена войн и катаклизмов драконоподобные краснознамённые демонстрации и змееподобные псевдодемократические толпы исчезали и тогда перепуганные москвичи искали защиты не у рыцаря, а у Георгия Победоносца  древних икон.

На промывку становись!
    Сжалившись над несчастной судьбой Ивановского края, прислали из Москвы нового главу, который прихватил свою бригаду из Глав.Посада.  Не подумайте чего плохого, не бригаду деревенских рэкетиров из Гав.Посада, а бригаду шоуменов и д.эффективных менеджеров  из Главного Посада. Должен кто-то подымать рейтинг авторитетам из Посада!
        И опять, черт побери, не о том ивановцы думают! Ну  кто же их посадит? Как все запущено! До сих пор коммунизм из мозгов не выветрился! Вот поэтому новый глава даже думать ивановцам боится доверить, лишь только хлопать, да хлопотать о субсидиях. А думать и решать, куда свернуть Иваново, будут свои думцы, да те из ивановцев, которые прикинутся своими.  Все в восхищении, но не будет им прощения!
         Но, чем черт не шутит, и у новой власти возникли подозрения: "А вдруг кто-то еще воспользуется методикой промывки мозгов, если они еще есть?". Чтобы неорганизованное ивановское население не скапливалось в общественных банях и не подвергалось супротивной идеологической обработке, решено воду отключать, а бани постепенно закрывать. Пусть моются где придется, богатые в саунах, а бедные в мытилках на Уводи или в ванной у знакомых. Опять же появляется возможность расширения малого бизнеса: "богатым подливки, а бедным обмылки". Но хохма в том, что когда закрыли баню в Кохме, кохомчане стали ездить  мыться в соседний город Шую. Даже открыли специальный помывочный маршрут от бани до бани. Опрометчивое решение, мало ли кто может запарить мозги в шуйской бане "без купюр". Призывают  мозгами шевелить.
                Эх милка моя,
                Шевелилка моя!
                Говорит: скорей-скорей-
                Я топчуся у дверей.
                Пошли мы с милым Ваней
                В лес на голосование!




Четвертая линия

             Горыныч радостно обживает заново отремонтированный кабинет. Вешает на стены  своих благодетелей. Затем звонит своему закадычному дружку из Загорья, по совместительству своей второй главе Гор-ша, обязанностью которой запугивание протестантов и демонстрантов истошным криком: Ша-а-а!

Горыныч: (со сладострастной улыбкой) Послушай Шаинька, пора нам подумать о третьей главе. Надо подобрать головку по симпатичней, чтобы народу понравилась.
Гор-ша:  (капризничная) Зачем же нам третья глава симпатичней, чем я. Так ты засмотришься на обе главы сразу и окосеешь.
Горыныч: Серьезней отнесись к нашему выбору. Главное, чтобы она умела угрожающе шикать на просителей и прочих недовольных ! Можно сначала из местных подобрать,  потом заменим.
Гор-ша:  А местные наши головы потом не обрубят и обвинят во всех своих провалах, даже тех, что еще были при Брежневе.
Горыныч: А мы сделаем ход конем. Брать будем только тех ивановцев, кто по менталитету не превосходит наших из Загорья. Потом этих ивановцев и обвиним в том, что они ничего не умеют и ни на что не годны.
Гор-ша:  (ухмыляясь) У тебя в приемной уже сидит одна такая старая шикалка, которая студентов запугивает ехидным полушепотом: Ши-и-и!
Горыныч: Некогда мне с тобой спорить. Пусть будет по-твоему. Со старой головкой тебе будет по крайней мере спокойней. Зови.
Гор-ши:  (входит слегка покачиваясь и сильно волнуясь) Можно? 
Горыныч: (расплываясь ехидной улыбкой) Давно Вас поджидаем! Вас нам рекомендовали как самого опытного и исполнительного деятеля из прежнего ивановского истеблишмента Мы предлагаем Вам занять место подле Меня. Вы готовы?
Гор-ши:  (захлебываясь от счастья) Всегда готова! Я на все согласная!
Горыныч: Во и хорошо! Ваша первая задача подобрать местные кадры в мою администрацию, выбить из них пыль, а также идеалы и лишние знания. Сильных, гордых и умничающих не предлагать.
Гор-ши:  (ехидно хихикая) Вся сила в ивановцев в воспоминаниях о Родине Советской власти, а ключ от них зарыт в музее. Я кину на музей свою подружку и если она ключик найдет, то век ивановцам свободы выбора не видать!
Горыныч: (ехидно ухмыляясь) Да ты из наших! Действуй! Вот кстати еще одна проблема: Ивановцев при Советской власти расплодилось как зайцев в лесу. Надо бы их подсократить! А то никаких бюджетных дотаций не хватит на развитие нашего дачного поселка.
Гор-ши:  (изображая деловую секретаршу) Как прикажите. Кинем  Волка на больницу, он быстро наведет порядок в заячьем поголовье. А что там на счет дачи?
Горыныч: Будет тебе дача, будет и свисток.
Гор-ша:  Свисток отдайте мне, буду судить всех недовольных результатами нашей игры в Иваново на стадионе «Тестильщик».
Горыныч: А где тут  на Волге лучшие дачные места?
Гор-ши:  (активно внедряясь в широкое кресло к Горынычу) У нас на Волге всего три подходящих места для дачного поселка.
               Плес, но в нем расположен туберкулезный санаторий.
               Семигорье около Каменки, но это для простаков.
               Юрьевец - город исторический и живописный, но далеко от Иванова.
Горыныч: Давай тот, что поближе, санаторий потом выкинем. Обзовем Плес историческим городом (вот сейчас его история и начнется), а деньги с Юрьевца перекинем. Кроме того надо культурку и социалку пощипать.
Гор-ши:    (радостно) Ой, Ваш Ша щиплется! Баловник.
Горыныч: Ша, займись делом. Надо сократить дотации домам культуры и музеям,  а на сэкономленные деньги закупить веселых надувных драконов. Пусть дети на них резвятся, привыкают к нашей доброте.
Гор-ша:  (волнуясь) А для их родителей надо побольше автоматов поставить, пусть играются как дети, а прибыль пустим на надувные города и замки. Но местные жулики будут против.
Горыныч: Игровые и ночные клубы, принадлежащие местным, закроем, а через некоторое время откроем свои под другим соусом.
Гор-ши:  (восхищенно) Ах как Вы умны, и собой хороши.
Горыныч: (строго) Я знаю, не надо лести! Лучше думайте как еще экономить. Вот, например, сирот много в Ивановской области развелось. Плодятся как зайцы и еще квартиры требуют. Надо их отвлечь от этого дела ночными клубами, шоу-программами и кинофестивалями. А то на строительство нашего дачного поселка ничего в ивановском бюджете не останется.
Гор-ши:  (деловито) Иваново давно уже общипали, но кое что осталось: можно оставшиеся фабрики закрыть и весь металл вывезти за рубь ежом, трамваи и троллейбусы также можно продать, все равно от них доходу нету и да еще мешают проезжать деловым людям. Но тут не щипками, а фомкой надо орудовать.
Гор-ша:  (озабоченно) В этом деле нам  депутяти из ИвОДы могут помешать.
Горыныч: Вот ты их и возглавишь, и никто мешать нам больше не будет!


Пятая линия (пролог, продолжение).

Освобождённый труд
         В конце суматошного 20-го века бюрики с жуликами, воспользовавшись недовольством мятущихся людей, устроили монетизированный бардак, прихватили фабрики и заводы, но не смогли управиться с пикирующими финансами и перестали платить рабочим. В результате совмещения  инфляции с приватизацией, институты и фабрики стали закрываться, а вместо них появились многочисленные офисы. Часть москвичей перешла в офисный планктон, а остальные – живи, как знаешь, а не знаешь, так и жить незачем. Рабочие наконец то добились освобождения от эксплуатации, получив мизерное пособие по безработице, пропивали и шли наниматься к "новым москвичам" за "гроши в конверте".
      Рог изобилия отвернулся также и от наученных работников   и старых бюриков, а повернулся к ворам, жуликам  и шоуменям. Гуляй от рубля и до упора.

Наезд Москва - Иваново
      В след за москвичами и ивановские бюрики  оказались  на перепутье:
              Налево пойдешь - весь выработаешься, да так бедным и останешься;
              Свернёшь направо - заплутаешь, душу продашь и все потеряешь;
              Прямо пойдешь - споткнешься, упадешь и сам пропадешь.
      Когда наступают смутные времена, ох как нужна, интеллектуальная элита, чтобы подсказать правильный путь, но нет рядом никого, лишь верные чинуши с высшим образованием, которые только и знают на Москву кивать, а она лишь своим благополучием озабочена.
      А была ли ивановская элита со своими идеями по развитию края? Для чего столько лет кормили ивановские институты? Казалось, всё есть для счастливой и благополучной жизни: поля и фабрики, крестьяне и рабочие, опытные инженеры и начальники. Всё напрасно! Только голова кругом идёт, и всё разваливается из-за неспособности руководства противостоять вызовам времени. Ивановские бюрики всем рай на земле обещают, да делишки только своим детишкам устраивают. Надежды ивановцев на образование своих детей тоже не состоялись: выпускники вузов из рабочих семей уехали на заводы, электростанции и стройки в другие края, а своя прикормленная элита, так называемая «золотая молодежь» 60-70 -х, прогуляла наследие отцов и оказалась не способной к развитию.
      Ау, где те фабрикаты, которые ниточку потянут и вытянут народ из нищеты? Где вы, образованные ивановские патриоты? Извели, а новые не скоро нарастут. Начались стагнация, прострация, прокламация, а затем и деградация.

Шоумени на привале.
      Увлекательное это дело шоу-бизнес, да к тому же весьма прибыльное. А если не хватает места на сцене, то можно замутить шоу в каком-нибудь краю или городе. Ивановские руководящие шоумены превзошли сами себя, стараясь представить дела в области в лучшем виде. Среди российских регионов  по многим показателям она скатилась на предпоследнее место. Но по праздникам на душу населения  она впереди России всей.
           Весной на главной ивановской улице, новая власть начала крупные преобразования, старые деревья выкорчевали, а новые прутики посадили. Обложили налогами, а затем и вовсе разогнали лотошников, торговавших книгами, бельем и одеждой:
          Ситцевыми юбками,
          Шутками и прибаутками!*
             (* здесь и далее: частушки и прибаутки на мотив произведений
              поэта, певца и гармониста Ивановского края Александра Мякишева)


Шестая линия

       Ванюша и Нюша вместе с безработными торговцами, их покупателями и другими людьми ждут трамвай на остановке по середине улицы у Главпочтамта.
          Народ вокруг милуется
          Поет и пляшет улица!
          Гуляй, кривая улица,
          Покуда кровь волнуется!*
       Взвизгнули тормоза! Из черной машины, не торопясь, выползает шофёр разобраться с нищебродом. Наш Ванюша не заробел, заступился за народ и двинул ему флагом меж ушей. Не зря его в детстве, старшие мальчшики драться учили. Следом Горыныч,  жестом остананавливая личного охранника.

Горыныч: (вполголоса водителю). Вот бестолковые! Стоят по середине улицы и мешают мне проехать!
Нюша: (с вызывом). А я вот не такая, я жду трамвая!
         Только мы товары разложили!
         Тучи нас и небо обложили,
         Теперь много чего хочем,
         А больше хохочем!*
Горыныч: Ва… Нюша, простите, сразу не узнал.
Нюша:    (радостно зардевшись). Горыныч, как я рада тебя видеть. А что это, твой мерин на рельсы перешел. Это, креатив, как у Фантомаса?
Горыныч: (доверительно касаясь чуткими губами зардевшегося ушка). Разрешение ездить по трамвайным путям мы через мэрию продавили, а она со сносом остановок запаздывает. Скоро мы и мэрию заменим, и трамвайные пути уберем. Скоро не будет здесь не-ши-ша!
Ванюша: (оттирая  знаменем жену от, Змея). А мне трамвай не мешает, я его с детства люблю.
Горыныч: (переходя на деловой тон). В этом деле свой человек нужен, не хочешь в нашу команду перейти.
Ванюша: (делая вид, что не слышит). Гадёныши на иномарках все дороги заполонили, того и гляди троллейбусы встанут в пробках. Только трамвай и спасает!
Горыныч: (стекленея взглядом). Народ за проезд в трамвае не платит, на нём денег не заработаешь, а если вместо сдать рельсы в металлом и продать вагоны, то сразу разбогатеешь.
Ванюша: (уткнув наконечник флага в мощное мускулистое брюхо). Это что за поползновения? Последнее дело рельсы и провода воровать, станки и вагоны ломать. Всё встанет, и мы сдохнем! Уши бы таким луддитам-коммерсантам оборвать, да задницу надрать!
Горыныч: (отодвигая наконечника флага от брюха). Аполитично рассуждаете, прогресс не остановить. Смотри, как в столице всё сначала ломают, а затем новое строят. Бабок крутится море, и живут москвичи припеваючи.
Ванюша: Наш Пахом с Москвой знаком*. Большинство городов и сёл бедствуют – всё в Москву уходит, как в прорву!
Горыныч: А вы, замкадыши, только завидовать умеете
Ванюша: Мы ни Вас, ни ваши замки и видеть то не хотим (почувствовав шипение, вжимает голову в плечи).
              Нас теперь не надуешь, не околдуешь,
              Доброты твоей не забудем,
              За три версты обходить будем!*
Горыныч: Далеко обходить придётся, ноги сотрёшь.
Ванюша: Работают у вас гастеры за копейки. Толку для ивановцев никакого!
Горыныч: Оды ему, что ли прикажешь петь? Деньги наши, что хотим, то и делаем. Никого это не касается!
Ванюша: Ошибаетесь, вы тратите наши деньги! Видать очень хотите, чтобы мы на своей земле стали чужаками.
Горыныч: (презрительно высокомерно). Да куда вы, иваноиды, денетесь! Влюбитесь и женитесь!
Ванюша: (сквозь зубы).  Никогда мы не полюбим чужаков!
Горыныч: А нам по барабану, люби - не люби, да по чаще взглядывай на наше шоу!

        Все там же у Главпочтамта плюс минус трамвайная остановка. Над головой
        Горыныча навис угрожающим защитным капюшоном личный  охранник. Другие,
        заплечных дел мастера из машины сопровождения, застыли, раздвоившись
        по бокам, чуть сзади плеч Ванюши.
Горыныч: (заносчиво). Вот поэтому мы фабрики закрываем, чтобы больше не было неожиданностей. Продукция ваша нам не нужна, да и народ с удовольствием в китайскую и турецкую одежду одевается.
Нюша:    (обеспокоено поглядывая по сторонам). Вань, хватит ссориться. Люди кругом. Взяли бы пузырь, закуску да на берег Уводи. Там и  разводите антимонии.
Горыныч: Эх, Нюша, я бы с удовольствием. Да нельзя - на работе, меня теперь в Иваново каждая собака знает. Да еще старается облаять!
Ванюша: (всё ещё зажатый главами). Они-то уж точно знают, кто их мясо съел!
Горыныч:(не обращая внимания). Нюша, ваши любимые бюрики не беспокоят?
Нюша:   (как бы отчитываясь). Только сказала, что я под покровительством Горыныча, все бирюки слиняли. Но теперь ваши гадёныши наперебой в ресторан  приглашают.
Ванюша: Покатилась денежка
                Пусть полюбит девушка.*
Нюша:   (кокетливо-игриво, не замечая раздражения мужа). Хоть я морально устойчивая и Ване верна, но сдерживаюсь с трудом.
Горыныч:(озаботившись услышанным). Если что, сразу звони, а то они говорят, что всеми вечерами работают. Если будут продолжать свои гнусные потуги, поставим  видеокамеру, как на живца, всех бездельников вычислим и отчислим.
Нюша:   (от избытка чувств). Горыныч, не бери в голову. Жаль, что крылья тебе подрезали, а то бы воспарил и тогда все бирюки, гадёныши и алкаши попрятались.
Горыныч: (заворковавший голубем). Ну что это вы, Аннушка,  всё гадёныши, да гадёныши, зовите их просто друзья. Они же стараются  жизнь народа улучшать.
Ванюша: (исподлобья). Таких друзей за шкирку, да в музей! Там уже есть экспонаты, которые народу советы подавали на блюдечке с голубой каёмочкой..
Горыныч: Ах, Нюша, только Вы меня здесь понимаете. Всю чистоту и глубину моих замыслов. Завтра на ЮБФ улетаю лечиться, бессоница замучила, все ночи напролёт о благополучии народа думаю.
Нюша:   Жаль, а я без Вас скучать буду.
Горыныч: (мечтательно). Как только крылья  отрастут, воспарю и свой Куршавель построю, Вас помощницей по хозяйству приглашу.
Ванюша: Кому Маньку из Парижу,
                Накрахмалену и рыжу?
                Телесами так и льнет,
                Мужиков озноб берет! *
Горыныч: (грубо обрывая). Не завидуй, свою кралю береги, а то и ее уведут.
Ванюша: (с сожалением). Недолго радоваться жителям тишине Плёса. Скоро бандюки и риэлторы понаедут их из родительских домов выкуривать.
Горыныч: (недоумённо). Анна, как по отчеству-то, а?
Нюша:    Ивановна.
Горыныч: Так я и думал. Анна Ивановна, что это Иван какой беспокойный. Я всем сердцем к народу, а он бурчит и бурчит, а что делать и сам не знает.
Нюша:    У него денег нет, даже выпить не на что. Раньше он с соседями  ремонтом квартир подрабатывал, а ваши друзья гастеров завезли и заработка лишили. Гости с юга называются, леший их задери!
Горыныч: (знаком показывает, чтобы заплечные Ивана оставили). Этому горю нетрудно помочь. Ты, Ваня, парень боевой, запиши телефончик. В столице скажешь от меня. Устроят охранником, а будешь себя  правильно вести - доверят дань с гастеров собирать и за девушками на Тверской присматривать.
Ванюша: Ни за что и никогда!
Горыныч: Пока ты такой злой, оттянешься на Триумфальной. Вразумлять надо бывший планктон, своего счастья не понимают, что живут дуриком в богатой и демократической Москве. Их надо в Иваново завозить на перевоспитание. (Вынул калькулятор, считает). Прикинем тариф за услуги и счёт столичным властям выставим.
Нюша:   (восхищённо). Горыныч голова, а не Дом Советов! Из всего, даже из московских олухов, деньги делает. А ты Ванёк неблагодарный, он в миг твои проблемы решил.
Ванюша: Лучше бы он рабочие места в Иванове организовал!
Нюша:  А сам то ты, что можешь.
            «Придёшь домой, Иван,
              Поел и сразу на диван!»
Ванюша: Отстань!
Нюша:  (театрально всплеснув руками).
            «Ну, что отстань, опять отстань,
              Обидно Вань!»
К остановке подходит ансамбль ВВИ и все вместе поют ивановские частушки
              Пойду плясать,
              Дома нечего кусать,
              Сухари да корки,
              На ногах опорки.
Ванюша: Ну, всё, достала! Завтра уеду!
Нюша    (поворачиваясь к мужу).
               Эх, Ванюша,  не горячись и не бурчи,
               Как старый дед на печи,
               А не можешь своим котелком думать,
               Будешь помалкивать и Горыныча слушать!

       Трезвон остановившегося впритык трамвая. Вагоновожатая, высунувшись, орёт не своим голосом, но осекается и трамвай в страхе со скрежетом пятится всем  своим железным корпусом.
   
Горыныч: (Тяжело вздыхая и сокрушённо качая головой, как бы между прочим, ни к кому не обращаясь).  Вот не люблю я трамваи: шумят, звенят, колеса стучат, они мне ещё в столице надоели. В Загорье нет трамваев и от того там такая благодать. Уеду я от вас, тогда попомните Меня, как жить без присмотра. Придётся вам оставить своего человечка.


Седьмая линия (пролог, продолжение).

Вся жизнь игра!


Протест в один присест.

   
Болотная пристань
       В прежние века на Болотной площади в Замоскворечье казнили преступников, а ныне стоит скульптурная группа М. Шемякина «Дети-жертвы пороков взрослых». В последнее время облюбовал Болотную столичный креативный бомонд и офисный планктон для тусовки. Все кричат, что им партий мало для размножения. Ну добавили еще сотню партий, чтобы им было чем заняться на московских кухнях: лясы точить, мышей за хвост дергать, да в клаву стучать.
        Но не будем о грустном, все еще впереди  и "можно свернуть, обрыв обогнуть", а не искать приключений на Болотной, но они нас сами  находят, затягивают и выстраивают в линеечку.   Поберегись!
       В Иваново тоже есть своя  Болотная, но только в клеточку. На ней расположены баня, а напротив  следственный изолятор и женская тюрьма. Так сказать чистилище, судилище и первый круг ада на одной улице. Так что "от сумы и до тюрьмы" всего лишь один опрометчивый шаг. Вопрос только в сумме.
               Новый год, порядки новые,
               Колючей проволокой наш разум обнесен,
               Стоят, понурив взор, ивановцы усталые,
               И каждый знает, трамвай на гибель обречен.
               

     Восьмая линия

Молва Ивановна: В незабвенные советские времена по ивановским улицам бегали веселые желто-красные и сине-белые трамвайчики. Переполненные днем и пустые ночью, но их непременное трамвайное движение двигало рабочий город вперед и давало его жителям надежду, что все будет хорошо.
           Под Новый год, вдоволь нагулявшись, налепив снежных баб и построив свою крепость на широкой заснеженной Высоковольтной улице, мы с братом наряжали елку и сладко засыпали. Наутро нас ждал обзор новогодних елок. Каждый год Первого января мы с братом ездили к бабушке с дедушкой в Хутрово. Первая большая богато украшенная елка на нашем пути стояла на Парижке напротив хлебзавода, рядом  ледо-деревянная горка на которой каталась детвора. Вторая, вся в крашенных лампочках Ильича, у энергоинститута. Далее,  почему-то всегда обтрепанная, елка у базара на Рабочем поселке. Затем начиналась чудо! Мы садились в трамвай-двойку у заиндевевшего окна, протаивали маленькие проталинки, и как в калейдоскоп, смотрели в них на зимний город, на каждом повороте стояла елка: на Красных зорях и Почтовой, у драмтеатра и цирка, в детском парке и городском саду, у Ленина и Корабля. На Станционной пересаживались на трамвай-"тройку" и вот уже мы в уютном Хутрово. Весь день мы праздновали с отцом у бабушки и дедушки, а потом, получив подарки от тети Риты, ехали на трамваях домой и смотрели уже обратный вечерний калейдоскоп елок с горящими огнями.
           Был среди ивановских трамваев один особенный, который исполнял желания, но не все подряд, чтобы жрать в три горла или насолить соседу, а только положительные: детям получить подарки на Новый год, студентам сдать экзамен, парню познакомиться с девушкой, ей выйти замуж и так по всему колесу жизни. Купил счастливый билетик и тут же загадывай желание. Сама пробовала, помогает!
           Но тут словно гром среди ясного неба новость: новые ивановские власти хотят убрать трамваи. Почему? Зачем? Непонятно! Говорят они мешали Горынычу на мерсе по встречке ездить. Не прошло и года, повезли трамваи на  автомобильных платформах на продажу в Дзержинск, как скот на убой. Когда скорбный трамвайный караван проезжал мимо энергоинститута, Ванюша с друзьями одну платформу (с трамваем исполнения желаний) отогнали по улице Красных Зорь на старый склад. Трамвайные воры в ажиотаже пропажи одного трамвая и не заметили. Одним больше, одним меньше, чего уж тут мелочиться.
           Через несколько лет ивановские умельцы тайно в лаборатории транспортации изготовили большие ворота, через которые запустили трамвай в  потустороннее пространство. Стал он невидимым, почти невесомым и тихо, как «Летучий голландец», заскользил по бывшим трамвайным путям. Души невинных жертв автоаварий садились в этот трамвай и преследовали на нем автоподонков на ивановских улицах.

           Вечереет. Падает снег. На обочине Шеры (бывшем проспекте Энгельса)  у химинститута стоит мерс-мерин и, как шерочка с машерочкой,  Горыныч с попутчиком из своего окружения Попуткиным.
Горыныч: Ну теперь то видишь?
Попуткин: Да и мне почудилось, что по середине проспекта прошел почти невидимый трамвай.
Горыныч: Когда чудится крестится надо, а нам то потусторонним силам призрак трамвая хорошо виден. Остальным он виден только когда идет снег или дождь.
Попуткин: Да я его сразу перекрестил, но он не пропал. Ушел вниз по пришпекту. Значит не из грешного мира.
Горыныч: Но и не из Ангельского же мира. И только как его я не пугал, всякую нечисть напускал, нет не уходит.
Попуткин: (не расслышав) При чем тут Энгельс. Может это фантом или НЛО приняло образ трамвая?
Горыныч: Может ты сам чего-нибудь уже принял?
Попуткин: Да что это с тобой? Окстись, да не дрожи так сильно.
Горыныч: Может ты с казаками сможешь напугать невидимый трамвай? Сделаете засаду у Научной библиотеки и потом устроите марш с гиканием и плетками по Энгельса, тьфу по Шереметевскому проспекту.
Попуткин: А вдруг из него как шандарахнет нечистая сила и испугает моих казачков!
Горыныч: Вот и проверишь их в серьезном деле, а то крутятся, как бабы, около попов.
Попуткин: Экий ты право недальновидный, а если комуняки опять вобьют в головы ивановцев революционные идеи, кто их выбивать будет? Вот то-то и оно, казачков поберечь надо для серьезных дел. А у тебя площадь Революции до сих пор не переименована и бронзовый Ванюша с флагом на ней стоит.
Горыныч: Ничего с твоими казачками не будет. Сумел же ты с ними ивановских депутатов заставить переименовать Энгельса в Шеремета. Прогоните трамвай и площадь переименуем.
Попуткин: Депутатов, как любых грешников, мы можем заставить выполнять любые наши-ваши указания. Но если на этом трамвае едут невинно пострадавшие, то тут мы бессильны. Что ты делал такого с трамваями, что из призраки бегают по Иванову?
Горыныч: Ничего особенного. Некоторые сломали и отправили на металлолом, другие продали в рабство и послали на химию в Дзержинск. Хи-хи-хи!
Попуткин: Ну вот вы сами во всем и виноваты. Мы помочь ничем не можем. Грех на тебе!
Горыныч: Ну и черт с тобой! Найму хи-хи-химиков, они  здесь призрак кислотой выжгут!
Посланец: (вдруг откуда ни возьмись) Химия в этом случае не поможет. Только людей зря потравите, да и наше подземное царство зальете отходами.
Горыныч: А это кто такой?
Попуткин: Да ты сам же черта помянул, вот он и явился.
Горыныч: Разве вы хорошо знакомы?
Попуткин: Так мы с ним одно и тоже дело делаем: Народ запугиваем, чтобы начальников слушался. Всех несогласных я к нему отправляю, а он сачкует, вместо того чтобы мучить, грешников обратно отправляет. Старается всех в рай пропихнуть.
Посланец: Да какие они грешники, так по-мелочи, а у Меня в подземном  Иванове места мало. В другие регионы души ивановских грешников не пускают, мол и у них места недостаточно. Нет теперь под землей покоя.
Попуткин: А что у Меня много места на ивановских небесах. Только в космос, а там хо-хо-холодно.
Посланец: Вот несогласные и упираются, не хотят в рай идти.
Горыныч: Но ведь у тебя должно быть даже слишком жарко. Грешников в котле со смолой варишь.
Посланец: Откуда столько смолы в Иваново взять? Нет в нашей области ни нефти, ни НПЗ. Да и дров на всех не напасешься. Почти все леса Кинешемский лесхоз вырубил. Остался лишь торф. Только при подземных торфяных пожарах на южских болотах и можно согреться. Для этого время от времени мы их и поджигаем!
Горыныч: Как все запущено. Проклятые коммунисты не запасли топлива даже для мертвых душ.
Посланец: Да не волнуйся так, мы тебе тепленькое место в Юже  или Талицах найдем!
Горыныч: Нет уж я лучше местечко на ЮБФ прикуплю.
Попуткин: Тратить деньги за границей это не патриотично. Если все богатые люди будут следовать твоему примеру и помирать за рубежом, то мы можем и без работы остаться.
Горыныч: Давайте к делу. Как нам бороться с невидимым трамваем? Когда я или  мои подручные, полицаи или автоподонки  выезжаем на встречку, то часто сталкиваемся с ним и  при это он окрашивается в красный цвет. Неопытные водители могут испугаться,  столкнуться с другими и образовать пробку. Эдак до Меня и скорая не доедет.
Попуткин: Я пас,  как действовать не знаю!
Горыныч: Экий ты Незнайка! А ты Посланец?
Посланец: А я всегда все знаю. Надо надуть гелием резинового дракона в твоем образе, нагрузить балласт и пустить его вдоль по улицам, где были трамвайные рельсы. Трамвай с душами погибших людей разозлится, заедет дракону на хвост, грузы свалятся и они улетят вместе в стратосферу.
Горыныч: Надо будет где-то спрятать дракона до поры до времени.
Попуткин: Самое подходящее место в спортзале на месте бывшего трамвайного депо. Наконец-то и он пригодится. Там и потренируетесь грузы сбрасывать.
Посланец: Все таки вставил свои пять копеек.
Горыныч: Не ссорьтесь дело общее и обоих награжу если все получится.

Молва Ивановна: Наступил день испытаний. Ночью дракона выкатили из депо и пустили по бывшим рельсам. Круг за кругом он наматывал по городу: сначала елозил по Шере, затем на площади Революции поворачивал на Кривую улицу Ленина, с нее сворачивал на Станционную и мимо своего спортивного стойла снова на Шеру. День за днем проходят, а результата нет. Хитрый экипаж, набранный из  старых вагоновожатых, ловко уводил свой «Летучий трамвай» от столкновения.
             Совсем уж отчаялся Горыныч и по наущению Попуткина решил направить надувного дракона на бронзовый памятник расстрелянным рабочим на площади Революции. Авось удастся утащить его в небеса, тогда уж ивановцам революции не видать как своих ушей. Нечего пугать ею новые власти! Бронзовый Ванюша не растерялся и двинул флагом в мощную резиновую грудь, но не смог пропороть ее. Завязалась борьба. Тут ему на помощь подоспел «Летучий трамвай» и отрезал дракону хвост. Истекая гелием и уменьшаясь в размерах, дракон уполз по улице Красной армии до площади Победы, где у храма его прикончил Георгий Победоносец.
             Хотите верьте, хотите нет, но уже  через несколько лет Горыныч поставил бронзовый памятник дракону-стратотерпвцу. «Летучий трамвай» со своим экипажем невинных душ продолжал скользить по Иванову, предупреждая автомобилистов от выезда на встречку и наезда на пешеходов на остановках и переходах.

Девятая линия (пролог, продолжение)

Красное колесо
         Тяжело нынче руководить текстильным краем, цены на хлопок растут, сбыт тканей падает, фабрики останавливаются, рабочим деньги не платят, а примитивные коммерсанты, даже ивановские рынки, продолжают  заполнять дешевым китайско-турецким барахлом.
          Еще совсем недавно колесо краснокирпичных фабрик и рабочих казарм  крутилось днем и ночью: готовились кадры в ФЗУ и институтах, строились новые фабрики и комбинаты, а памятник Арсу на берегу Уводи, как чека удерживал Ивановское «красное колесо» на оси.
          Так же ивановские фабрики из-за недостатка хлопка останавливались в 20-х годах 20-ого века Своего льна не хватало. Тогда текстильный край спас Арс (товарищ  Арсений) - Михаил Васильевич Фрунзе (МВФ), который навел порядок на своей родине в Туркестане. Пошёл в Иваново хлопок, станки заработали, а полураздетые гражданской войной граждане стали активно скупать сатин и ситец. Но все испортили недалекие и безалаберные ивановские  руководители, которые в 60-80-х годах не озаботились созданием собственной сырьевой базы, понадеялись на московских начальников, и осталась Ивановская область в 90-х годах 20  века у разбитого корыта.

Недоумки из Госплана
         В таком же текстильном и даже хлопкосеющем штате Северная Каролина для обеспечения собственным сырьем-химволокном еще в 50-х годах был построен первый  завод полиэстера. Ивановский химинститут наплодил множество химиков, работавших на химзаводах по всему Союзу, вокруг которых строились новые города. Но благодаря бестолковому московскому Госплану был построен в Могилеве огромный комбинат полиэстера по устаревшей технологии,  а Шуйский завод  химволокна так и остался недоразвитым.
         В рыночных условиях встречные перевозки химического сырья из Сибири и Поволжья в Могилев и волокна в Иваново сделали этот бизнес не конкурентоспособным, химзаводы и фабрики стали сокращать сначала производство, а затем и рабочих, на радость московско-китайским коммерсантам. Чем больше нефти экспортируется в Китай, тем больше тканей и одежды ввозится в Россию. И никаких проблем ни с рабочими, ни с инженерами, стали они лишними в Ивановском краю.

Невесты без места.
         Ах, как жаль, что уходят в прошлое прозвища Иванова - Русский Манчестер или "город невест". Наверное, кто-то еще помнит, как хороши были девчонки на фабриках, собранные в 60-80 годы со всего Союза. Экономные деревенские девушки, на работе переодевались в старые короткие девчоночьи платья, которые не могли скрыть их главный капитал - красивые стройные ноги. Ивановские парни, работавшие ремонтниками и подвозчиками холстов с трепальных машин на чесальные или пряжи на ткацкие, глаз не могли отвести от этих ног.  Шустрых и  красивых девушек они брали замуж, а с остальными общались, так сказать, без особых обязательств. Каждому ивановскому Поммастеру доставалось по своей Маргаритке, а то и по две-три.
          Деревенские девчонки, те, кто поумнее, заработав на приданное, возвращались домой и выходили за муж за своих парней, вернувшихся  из армии. А вот другим  девицам разгульная жизнь в Иваново так понравилась, что и замуж-то не очень то стремились, да  так и состарились вечные невесты в фабричных общежитиях. В надежде получить хотя бы комнатку, рожали детей, а затем  сдавали их в детский дом или  интернат. Трудно быть матерью-одиночкой, работая по сменам!
                Когда бы миленький не ты,–
                Жила бы я без сухоты,
                Пришла бы я с работы,
                Легла бы без заботы.
          После сокращения фабрик, ставшие вдруг ненужными, ивановские прядильщицы и ткачихи в жуткой нищете доживали свой век. Те, кто еще мог двигаться, получали зарплату на фабрике ситцем, шили постельное белье и ехали продавать его в другие города. Сомнительный титул - "город стареющих невест" стал не актуальным.
          Ивановские парни уезжали на заработки в Москву, но и здесь никого, как раньше, не ждали распахнутые объятия заводских общежитий! Грамотные ивановские девицы, помня тяжелую судьбу своих матерей, не очень-то стремились на фабрику, упорно учились и искали лёгкой жизни в других городах, но там были востребованы невесты из другого теста. Вернувшись, посчитали бы за счастье  работать как их матери на фабриках, но всё до последнего винтика демонтировано и сдано в цветмет.

Болваны и болванки.
         Иванушки, не помнящие родства, в новые времена находили утешение уже не в объятиях ивановских невест, а  в непрерывном общении с Компой, Клавой и Мышкой. Эти возлюбленные, раскрывая свои виртуальные объятия, так затуманили им мозги, что они превратились в мякину. Даже их основной инстинкт стал затухать и принимать извращенные формы. А уж как матери рады: не курит, не пьет, и гулять не ходит, но, вспоминая свою молодость, думают: «Уж не дурак ли?». Бюриков тихая жизнь виртуальных болванов также устраивала.
         Родители не могут бесконечно обеспечивать эту виртуальную идиллию. Оторвавшись от Клавы, наш болван сначала идет оплатить виртуальные услуги, а если денег еще хватает, то покупает курево и пиво. Вместе с такими же болванами и болванками он храбро сосёт пиво из горлышка в сквере или детском парке, но с ними ему уже неинтересно и его тянет, тянет к Компе. Обкурившимся болванкам виртуальных радостей не достаточно, вставляют персинг и тяпают в ночной клуб, но и здесь они никому не нужны.
         Шоумены всех мастей изо всех сил стараются отвлечь их от грустных мыслей, но все напрасно и подчас только в «таблетках радости» находят они утешение. Призывы гвардейцев местных с.ерых кардиналов не могут переключить их на позитив. Жизнь не шоу, а лишь вечный токарь, снимающий стружку с болванок, встраивая их в машину быстротекущего времени. Но если материал испорчен или перекалён, то из него даже путного винтика или шестерёнки не получится и собранная из них машина развалится.


Десятая линия

Молва Ивановна: В кабинете Горыныча время медленно перетекало в ночь. Пора уж в постель, но дела все цепляют и цепляют, не давая покоя. А тут еще предупредили, что вечером будет  звонить МВФ.
Горыныч: (в задумчивости перебирает залежавшиеся мысли в голове, перекладывая с места на место). Ну, наконец-то инвесторы из МВФ (Международный валютный фонд) проклюнулись и теперь денежки рекой потекут в любимый дачный поселок Плес, а то по моим замыслам и всего областного бюджета не хватит. Да где же они, звонка всё нет и нет,  но есть же, в конце-то концов, твиттер и интернет!

         Звонок..... Горыныч вскакивает от неожиданности и поспешно разминает губы для английского произношения. Взглянув в зеркало, приноравливает любезную улыбку.

Арс:     (раздражённо-командирски). Здравия желаю, Горыныч! Что же ты, скользкий, сам не звонишь!
Горыныч: (лихорадочно припоминая навыки произношения: язык, не доходя до зубов, упирается в нёбо). Гуд Ив-ни..н..г! Не знаю (про себя себе), кому это я мог понадобиться так поздно?
Арс:    В твоем положении надо быть прозорливей. Нет, ты не орёл!
Горыныч: (разочарованно, но с долей пренебрежения). Здравствуйте Михаил Васильевич! Давно хотел Вам позвонить, но на всё времени не хватает. Хочу Ваш город в порядок привести, который ивановцы основательно замусорили! Зря вы их защищаете! Мусор прямо из окон выбрвают, пройти невозможно.
Арс:    (всё более рокочущим голосом). Хоть непутёвые, а всё ж свои. В обиду не дам! Да и когда ты последний раз пешком-то ходил, а сквозь тонированные бронированные стёкла на  полной скорости чего не привидится. Креститься  надо! (И тотчас насторожился, услышав в трубке шип). Ишь, расшипелся, что, не нравится?
Горыныч: Да это я Шипром поодеколонился.
Арс:     (возвращаясь к разговору). Ну, вот и организуй их на субботник – ивановцы на призывы отзывчивы!
Горыныч: Иванои… (поправляясь)…овцы-то? (окончательно запутавшись в названии горожан). Я так и хотел, да помощники сачкуют, всё норовят по ночным клубам, как в окопе отсиживаться, а днём спят на рабочем месте!
Арс:     Сам таких набрал невесть откуда и зачем. В трудную минуты бросят и тебя, и город, и область. Им главное снять куш и пропади всё пропадом!
Горыныч: Ваши последыши, (поправившись) последователи довели город до плачевного состояния. Вот и кручусь, как белка в Красном колесе.
Арс:    Вижу, вижу - есть изменения. То, что из центра сумасшедший дом убрал, и Храм построил, одобряю. А то стоишь начеку и не за что глазу зацепиться.
Горыныч: (расслабляясь, зевает). Стара-а-юсь!
Арс:    (подпуская металла). А зачем закрыл БИМ (Большая Ивановская мануфактура)? Да еще сообщают, хочешь его сломать и безобразие построить. Только тронь, крылья быстро обломаю! Вместо ТРЦ, тебя построю.
Горыныч: Это народ требует, не хочет ездить за товаром на камвольный комбинат. Далеко говорят.
Арс:     Так дело пойдет, скоро ни одной фабрики не останется! Где же люди будут деньги зарабатывать? Тогда и твои ТРЦ  не нужны станут.
Горыныч: А мне, что тот ТРЦ, что этот - не нужны! Я на ЮБФ отовариваюсь, да народ надо на работу пристраивать, хоть за прилавок.
Арс:     Так у них были свои лотки и палатки, да ты ж торговать не дал! Думаешь,  всех запихать в большой сарай, так он Тадж-Махалом станет?
Горыныч: (вздыхая, поглядывает на часы). Ничего я не думаю, но на ивановских фабриках никто работать не хочет! Да их продукцию  и не берут!
Арс:     Не передёргивай! Рабочим и инженерам платить надо, тогда и фабрики заработают. Продукцию качественную производи, да  цены на ткани не задирай, тогда шить одежду станет выгодно.
Горыныч: Вроде бы так и делаем, да ничего не получается!
Арс:     Я вижу, твои помощники совсем основ текстильного бизнеса не знают!  Неужели среди выпускников ивановских вузов совсем нет грамотных специалистов?
Горыныч: Вот вы говорите, что ничего не делаем, а мы строим (построили) логистический центр в Москве, но москвички зажрались, не хотят нашу продукцию покупать!
Арс:     Упустили момент! Теперь их придется сначала раздеть, а затем во всё ивановское одеть. Один не справишься, Ванюшу позови! Кстати, куда это он запропастился? Давно не приходил навестить!
Горыныч: Да что с ним будет, забиякой, поехал в Москву на заработки.
Арс:     (перечисляя по списку) Ладно. Трамваи перестали звенеть. Куда ты их дел?
Горыныч: (ничтоже сумняся). Сдали в утиль, выплавили металл, сделали арматуру и отправили на стройку  в Москву.
Арс:     Вот крохоборы несчастные! Трамваи убрали – какая травма населению, а вместо них памятник алкашу поставили! Так-то ты борешься с пьянством!
Горыныч: Я его для народа поставил. Это наглядный образец антиалкогольной пропаганды. Хотим показать ивановской молодежи, как алкоголизм губит таланты. Поставим памятники также наркоманам, развратникам и другим попсовым порокам. Всё как в Москве.
Арс:     (пропустив всю  тираду, мимо ушей, с долей презрения). Ты я вижу большой любитель блатных песен!
Горыныч: А у нас в Загорье только их и поют. Жаль, что не видите по телеящику  выступления наших шоу, концерты и бандитские сериалы.
Арс:     Напрасно так думаешь! Я, как всеволновая антенна, воспринимаю от глупой sms-ки до сигналов с дальних галактик нашей области.
Горыныч: Как же Вы отстали от жизни. Раньше за пороки казнили, а в наше время с ними борются с помощью пропаганды. Все, кто к ней неустойчив, пойдет под откос. Так создается человек будущего. У ваших же учились!
Арс:     (переводит стрелки). Нюша жаловалась, твои гадёныши к ней пристают.
Горыныч: Вот это безобразие обязательно прекратим. Никакого кровосмешения! Михаил Васильевич, Вы жалобы всех ивановцев (особенно акцентируя на этом слове, сглаживая оговорку) принимаете?
Арс:     А как же, всех и с того света, и с этого! На тебя даже Андрюша жалуется, что ты у него из Юрьевца зеркальце утащил! Непорядок!
Горыныч: Для его же прославления и стараюсь! А также всем иванофцам (выговаривая не без проблем) и плесенянам (вытирает пот со лба, соображая, правильно ли произнёс),  хотелось еще один праздник подарить!
Арс:     Андрею славы  хватает! Да он и не пошёл бы на вашу бюрократическую тусовку. Юрьевец до тебя приемники основательно обчистили, а ты последнее норовишь стибрить, даже его исторический статус и тот утащил в свой дачный поселок. Верни Зеркало, понял, Гор из-за гор! Ты всё понял?
Горыныч: Да я рад бы провести кинофестиваль в Юрьевце, а в Иваново только награждение, но местные власти порядок не могут навести. Только и знают праздники устраивать, а город окончательно запустили (пустили под откос)!
Арс:     Горыныч, да ты же их и поощряешь,  они вон твой надувной образ по всем городам и весям таскают. Около него торгуют, играют, пляшут и  песни поют. В Юрьевце фабрику и хлебозавод закрыли, а все твои концерты смотрят.
Горыныч: (путаясь в выражении мыслей и лица). Внимание народа - это заслуга местного парт.ера.
Арс:     Это их единственное достижение?
Горыныч: (как непорочная дева). А то, что автохтоны работать не хотят и все предприятия закрыли - моей вины нет, это предшественники постарались!
Арс:     (примирительно). Так ты вроде бы областью поставлен командовать, вот, и наведи порядок в городах и сёлах! А то мне сообщают, бедствует местное население, совсем стало жить невмоготу, с каждым годом всё больше фабрик закрывается и всё меньше земли вспахивается. 
Горыныч: Один я за всех не потяну, а организовать ивановцев не удается.
Арс:     А зачем брался? Доверия тебе нет. А если не тянешь, так и скажи! Назначим мэром Плеса, я похлопочу, а в Иваново и без тебя командиры найдутся.
Горыныч: (бросает трубку). Вот старый пень. Достал! Стой, как стоишь, пока экскаватором не снёс!

Снова звонок
Арс:     (словно разливая жидкий металл по формам). Даже не думай, ребята с моей набережной и в Москве достанут! Тебя за что турнули из столицы?
Горыныч: Меня направили  Ивановскую область поднимать.
Арс:     (в задумчивости). Да уж надо, поднимать наших старых рабочих. А мне говорили, что ты на счёт герба повздорил! Кто на нем главней? Не знаю, как там, в Москве, а в Иваново я главный.
Горыныч: До свидания товарищ Арсений! Доброго здравия! О чем это я, у Вас же железное здоровье!
Арс:     А зеркальце все же верни! Будь здоров!
Горыныч: Уф! Как все меня достали! (Вынимает из кармана зеркальце и спрашивает).
           Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи.
           Я ль на свете всех милее, а быть может и умнее?
Зеркало: (голосом персонажа из кинофильма «Мёртвая царевна»).
           Ты не глупый - спору нет,
           А Ванюша всё ж милее,
           И надежней, и храбрее.
Горыныч: Кругом измена и предательство! Катись к себе в Юрьевец! Зябни там без газа!
Зеркало: Лучше прозябать на Волге, чем быть затисканным по чужим карманам! Прощай, ничего не обещай, всё равно не выполнишь! Не сможешь!


Одиннадцатая линия (пролог окончание).

Московско-Юрьевецкие разборки.
          В начале XI века на монетах и печатях киевского князя Ярослава Мудрого, принявшего имя Юрий (Георгий), появляется изображение святого Георгия. Основатель Москвы суздальский князь Юрий Долгорукий продолжил эту традицию. На его печати тоже святой, стоящий во весь рост и вынимающий меч из ножен. В свою честь он назвал другой город Юрьев-Польской, по тому как в расположен в полях в центре Ополья и его потомок Юрий Вселодович построил в нем в честь своего святого покровителя резной каменный Георгиевский храм.

        О том, что московский герб не московского происхождения подтверждает  отсутствие в Московском кремле Георгиевской башни, хотя имеются Спасская, Никольская и Благовещенская, названные в честь икон над воротами. В тоже время. Георгиевская башня есть в Нижегородском кремле, который основал владимирский князь Юрий (Георгий) Всеволодович, но в свою честь он назвал другой город на Волге - Юрьевец Повольский.


Стыд не дым, глаза не выест      
        В новые времена юрьевецкие власти взяли курс на шумные празднества с наплевательским отношением к Юрьевцу и его жителям. Если бы юрьевчане продолжали  упорно работать на ныне закрытых льнофабрике, деревообрабатывающем комбинате и консервном заводе, перерабатывающих местное сырье, то были бы сохранены тысячи рабочих мест. Череда местных руководителей, как в худшем анекдоте, оказалась без порток, но в шляпе.
        Арсений Тарковский, как будто бы предвидел события начала нового тысячелетия (в стихах «Плыл вниз от Юрьевца по Волге звон пасхальный…»):
          Дома и пристани в дыму береговом,*
          И церковь белая на берегу крутом.
          Какая б на глаза не оседала мгла,
          Но в городе моем молчат  колокола.
       Больше месяца призрачная воздушная гора Жара не подпускала к подножию юрьевецких гор не только летние грозы и  прохладу, но даже легкое облачко стало редким гостем. Сначала это даже порадовало как неожиданный праздник: купайся, загорай, жарь шашлыки на природе. А уж как во время жары  развернулся юрьевецкий парт,ер могло бы позавидовать руководство более благополучных городов.

Южское задымление
       Казалось бы, что для жителей каменных джунглей проблемы каких-то болот. Изнеженные горожане особенно  любят тепло,  в погоне за которым  толпами заполняют самолеты и, как стаи птиц, летят в Таиланд, Турцию, Египет, Испанию и ЮБФ. Казалось, ничто не может прервать эти полеты во сне и наяву, но кому-то на небесах они изрядно поднадоели и для дорогих (и не очень) россиян устроили египетскую жару  с доставкой на дом вместе с «английским» смогом от выхлопов автомобилей.  Вскоре их совмещение в одном флаконе привело к весьма болезненным последствиям, когда от жары загорелись в Подмосковье леса и  болота, деревни и дачные домики. Тяжелый плотный дым горящих лесов и Шатурских болот накрыл жителей Москвы.
       В тот год огонь спустился под землю и там стало жарко, словно в преисподней.       Шлейфы дыма из Южских торфяных болот, как бич божий, стегали и несчастный Ивановский край: его людей и зверей, бедных и богатых, сильных и слабых. Подует ветер с Юго-Востока, задыхаются  шуяне и ивановцы, если  с Юга, то достаётся родниковцам и вичужанам, с Юго-Запада плохо кинешемцам и юрьевчанам.   Одни южские начальники носятся как угорелые, а другие и в жару предпочитают отдыхать на "Юг-ах".
 
Надувной праздник.
       Казалось, почти все ивановцы сникли, меньше развлекаются и перестали ездить без надобности в лес, но юрьевчане не такие, они не сдаются перед стихией и упорно готовятся к своему главному празднику - Дню города в начале августа. Их бы энтузиазм да в путных целях, цены бы юрьевчанам не было.       
       К празднику на задымлённой соборной площади Юрьевца установили большую сцену. Палатки с китайским ширпотребом и дымящиеся мангалы с шашлыками уверенно потеснили лотки с картинами местных художников,  сувенирами из бересты, пучежским льном и всякими занятными безделками от кукушек с часами, до - глиняных свистушек. Тут же по соседству на развале копченые лещи, хоть по отчеству свищи.  На самом почётном месте у колокольни - прорезиновый надувной Горыныч. Дети прыгают, кувыркаются по нему, того и гляди, шею кто-нибудь свернёт. Визг, хохот. Следом за своим  идолом подъехали байкеры из Иванова. А рок музыканты всё громче надрываются, стараясь зажечь разомлевшую от жары и одуревшую от смога публику.


Двенадцатая линия

Молва Ивановна: Сквозь шеренги милиционеров в праздничной одежде, с жутким завыванием промчался кортеж чёрных машин с закоп...дымлён...затемнёнными окнами и пристроился в хвост к надувному Горынычу.

       Вышли  две второстепенные главы Гор-ша и Гор-ши (еще старая) и сухо поздравили всех с Днем города. Парт.ер затрепетал, побаиваясь нареканий за непочтение к дутому образу Горыныча, и вместе с милицией стали расшугивать детей.  Молодёжь покрепче, натянув тут же прикупленные  маски, бросилась их защищать и образовала веселую свалку. Байкеры поддали газу. Юрьевчане всегда готовы развлечься, особенно за чужой счет. В общий гвалт добавили газу байкеры.
       Но не молодёжная неразбериха опечалила эстета Горыныча, а то, что даже главную улицу не привели в порядок к празднику: на газонах мусор и лебеда, до сих пор разрушенные храмы и дома, а  кинотеатр «Волга» прикрыт выцветшей тряпкой. Он вспомнил, как нехорошо расстался с  Зеркалом, и, накинув светлый короткий  плащ с капюшоном  и очки, только что купленные для маскировки,  пошёл искать.
       Скоро ли, долго ли  бродил по неухоженным юрьевецким улицам,  наконец, подошёл к солнечному уруевскому дому, глянул  вверх на Троицкую гору и залюбовался точно мёдом сочащейся деревянной колокольней, построенной на пожертвования юрьевчан. И вдруг, как будто кто-то подмигнул, блеснуло что-то. Зеркало - ёкнуло сердце. Он бросился вверх по склону горы прямо через кусты.

Горыныч: (разгорячёно, задыхаясь от быстрого подъема). Вот ты где!
Зеркало: (человек внешне похожий на Андрея Тарковского). А я давно наблюдаю, как ты по Юрьевцу бродишь.
Горыныч: Хочу извиниться перед тобой за сумбурное расставание. Ты прав не стал я милее ивановцам, как не стараюсь.
Зеркало:  Хорошо, что сам признаешь, а не слушаешь приближённых.
Горыныч: Идём  на площадь веселиться вместе с юрьевчанами. Местный парт,ер так расстарался их ублажить, чтобы затем на выборах же и победить, что, правда, забавно.
Зеркало: (растягивается на поваленное дерево и закидывает руки за голову). Для меня весь город - театр, а с галерки лучше видно.
Горыныч: Ну и как ты находишь сегодняшний праздник.
Зеркало: Противоестественным. В области настоящее бедствие, в городе воды не хватает, а тут разгульные коммерсанты потешного дракона притащили к колокольне, чтобы с самим  Георгием Победоносцем дутое соперничество устроить.
Горыныч: Ты считаешь, что здесь и моя вина!
Зеркало: Несомненно! Преходящее ты принял за главное. Действие фильма должно быть простым по конструкции, а ты напустил дыму, спецэффектов.
Горыныч: И что  же теперь делать? (трёт глаза, но они слезятся всё более, смотрится в зеркало  и в ужасе отшатывается - мутные усталые глаза, тусклая дряблая кожа).
Зеркало: Поменяй имидж, ракурс, интонацию заодно.
Горыныч: Каким же образом? Народ в Иванове языкастый, любое амплуа обыграет и извратит! Да и где  незапятнанный образ найти?
Зеркало: А ты вспомни! Какое имя тебе дали при крещении?
Горыныч: Спасибо за совет.
Зеркало: Действуй! Нет, подожди, давно хотел передать, да готов ты не был (передаёт исписанный лист бумаги).

      Горыныч быстро читает, потом ещё раз, всё время передёргивается, с остервенением чешется то спиной, то боком, вокруг берёзы. Невдалеке подвыпившая компания на перебой поёт частушки:
            Мы с милёнком на Соборке
            Ой, как целовались,
            Повалились две берёзы,
            Только пни остались.
      Спустившись с горы, Горыныч подошёл к дымящемуся мангалу, подал несколько крупных купюр и выкупил весь мангал с шампурами. Мясо сбросил на угли - запахло горедым. Раздул угли, обмотал ручку шампура и, нагрев его до красного каления, подошел к своему надувному образу. С ненавистью проткнул его в нескольких местах. Потоки воздуха раздули полы плаща, которые затрепетали аки крылья. Капюшон откинулся назад.
      Как он был восхитителен с воздетым вверх огненным мечом-шампуром. Бабки подумали – сам Архангел спустился к ним покарать за неуместный праздник во время пожаров. Быстро  и мелко закрестились. Девки же наоборот, решив, что продолжение шоу, радостно завизжали и наперебой затыкали надутую резину каблуками. Вездесущие пацаны схватили остальные шампуры и доприкончили издыхающего дракона. Шампур остыл, поток воздуха прекратился, полы-крылья упали, и местный парт,ер узнал своего предводителя.

Горыныч: Всё хватит! Разгулялись! В области пожары, город задымлен, а вы тут еще дымите, шашлыки жарите и по ушам долбаете своей музыкой, оболванивая молодежь. Скромнее надо быть! По вашим делам достаточно было бы провести день города в городском саду под духовой оркестр. Лучше было бы затраченные средства направить на приведение в порядок улиц и храмов, тогда стал бы Юрьевец курортным городком для  дорогих, и не очень, россиян.
Зеркало: (кричит). Гони их с Соборной площади!
Горыныч: Отправляйтесь по домам, а завтра выходите убирать улицы!



           К большой реке наутро выйдем,
           Наутро и лето кончится,
           Живем с тобою до поворота,
           А дальше — как получится.

           А где-то бабы живут на свете,
           Друзья сидят за водкою...
           Владеют камни, владеет ветер
           Моей дырявой лодкою.

           Всё перекаты да перекаты —
           Послать письмо по адресу!
           На это место уж нету карты, —
           Плывем вперёд по абрису.


Тринадцатая линия

Молва Ивановна: Горыныч поймал кураж и вошел в вираж. Вызвал провинившегося юрьевецкого главу Горюновича и ну давай его чистить: за мусор и лебеду, за безработицу, за  праздник во время пожара и за недостроенную дамбу. Тут уж и робкий Горюнович не выдержал и стал обвинять Горыныча, что тот исторический статус Юрьевца спер, а также деньги, запланированные на реконструкцию исторического центра и дамбы.
Горыныч: Деньги зарабатывать надо, а не каждую неделю праздники устраивать. Если не исправишься, то придется тебя с должности убрать и послать убирать улицы.
Гор-ша:  А я что говорил, не умеешь праздновать не берись. На ответственные места своих надо ставить из Загорья.
Гор-ши (старая): Горыныч, голова еловая, что ты наделал, как мы теперь будем дурачить ивановцев на выборах в ИвОДу без твоего надувного образа. Сам ты везде побывать не успеешь, да по нашим дорогам на твоем мерсе и не проедешь!  С твоим приходом в область  ивановских товаров совсем мало стало, да и от самодеятельности почти ничего не осталось. Вот и приходилось вместо тебя китайского дракона возить вместе с китайским барахлом. Народ до сих пор был доволен и голосовал как надо!
Горыныч: Ах ты старая грымза, на меня голос стала повышать! Нельзя только за счет китайцев выживать! Где твои дела? Или по крайней мере креатив! Черт тебя подери!
Посланец:(черт тут, как тут) Кого надыть задрать? Нет, на эту доисторическую старуху, даже у меня не поднимется. Плюнь ты на нее, да послушай, что я скажу. Дам я тебе сапоги-скороходы, скатерть-самобранку, да шапку-невидимку. С ними Горыныч, ты все избиркомы быстренько обежишь, всем нальешь и угостишь, а если кто во время выборов попытается тебя надуть, то наденешь шапку-невидимку и все  протоколы проверишь и поправишь.
Горыныч: Черт побери! Услуги предлагаешь превеликие, но что за это потребуешь. Небось душу мою бессмертную?
Посланец:На кой черт, мне твоя душа? Да ты ее уже и продал вступив в наш парт.ер.
Мне помощь нужна! Праздник  заказали устроить на Волге.
Гор-ша:  Да это запросто, любой праздник готовы устроить, только деньги вперед!
Посланец:Деньги будут немалые,  но под себя много не грести и мне откатить как положено. Только попрошу Юрьевец не предлагать, народ здесь буйный: то нас прогонит, то татар побьет, то поляков в Волге утопит, даже христианских проповедников и тех не больно жаловали. Место надо найти потише, например, в Плесе. В тихом омуте оно как-то всегда поприятней.
Горыныч: Согласен! Давай твои причандалы! Где расписаться?
Посланец: Да тебе, мой креативный друг , я и на слово поверю. Да и куда ты теперь денешься. Везде найду и в случае чего замочу! Держи, что я пообещал. У нас этого добра от Страны Советов еще много осталось, но все же ты его береги. Потеряешь больше не получишь, а если не сделаешь, что обещал, три шкуры спущу. Как раз с каждой головы по шкуре!

Молва Ивановна: Недолго думая, Горыныч, взяв Гор-ши и Гор-ша подмышки,  помчался по городам и весям Ивановского края. Сначала, как водится, рванули на Юг, но вовремя не притормозили у границы области и попали в Пурех (в устье реки Юг).
Горыныч: Что это в нашей глубинке народ лучше чем в Иваново живет, и урожай зреет на полях, и дороги лучше чем в Плесе. Наверно налогов не платят и вообще нам не платят?
Гор-ша:  Да это же нижегородская земля. Мы же наш мерс обогнали и Пучеж проскочили. Поворачивай оглобли или скидывай сапоги!
Горыныч: Я тебя скорее скину, чем сапоги! Ничего приспособимся к новым скоростям и будем попадать в наши поселения.
Гор-ши:  Так можно  и в глубокую лужу впасть на ивановских дорогах.
Горыныч: А ты все шипишь старая карга, опять накаркала. Вот мы и попали в  пучину морскую, прямо перед Пучежем.
Гор-ши:  Выходите из воды, типа того "в чешуе как жар горя", как бы репетируем. А вот и администрация. Там и высушимся. Где тут наша скатерка? Накрывай, согреемся.
Гор-ша:  Да пождите-ка, сворачивай скатерку, тикать пора, на берегу народ с лопатами и вилами наши мерсы громит. Наверно юрьевчане пучежанам про  нас позвонили. Не надо было вперед мерсы посылать, а лучше бегать по области в сапогах инкогнито. Сам же говорил, кто хочет управлять Ивановским  краем, тот должен натянуть сапоги и пройти по нему пешком.
Горыныч: Да говорил, но для соперников, чтобы нас не опередили! Но за мерсы не переживай, новые закажем, бронированные. Да такие, чтобы ни царапинки не оставалось от нападения озлобленного народа. Какой райцентр следующий?
Гор-ша:  Далее на Запад будут Пестяки. Пустое место я Вам скажу, как-то случайно заехал на моем «мерине», так тот еле колеса унес! Так что и мне тоже нужен новый мерс.
Горыныч: Вот выиграем выборы, будет тебе мерс, будет и свисток, как не порадеть родному человечку. Это что еще за пустяки, райцентр есть, а места нет?
Гор-ши:  Да ты же сам дал задание по запустеванию окраин, вот мы и стараемся, чтобы деньги понапрасну не тратить. Экономим! Все для Плеса!

Горыныч: Ладно проскочили, вон болота южские горят, в них нырнем и согреемся.
Гор-ша:  А что это за Южа, там тоже на дорогах есть большие лужи?
Гор-ши:  Какой же ты все таки бестолковый. Жара, пожары! Какие лужи могут быть сейчас  на дорогах? А то, что ты с перепугу принял за лужу, это остатки Ламенского озера. Горыныч, ну что ты за бестолковщину привез к нам из Загорья.
Горыныч: Хватит цапаться, а где народ и руководство района? Идите узнайте!
Гор-ша:  (запыхавшись) Народ на пожаре, а начальники на «югах» отдыхают, возомнили себя «несменяемыми» и им уже своей жары не хватает.
Горыныч: Надо будет их еще как следует поджарить!
Гор-ши:  Я тут знаю хорошее местечко в Талицах, там, за колючей проволкой, все всегда на месте. Только надо сапоги постеречь, как бы воры и жулики не сперли.
Гор-ша:  Общаться с ними необязательно, передадим  продукты с нашей скатерки, это будет достаточно, а вот охранников надо как следует угостить. Как бы после выборов самим сюда не угодить, если станем неугодными.
Горыныч: Но, но! Не каркай! Не уподобляйся! А местечко славное, и встретили как родных, вот куда надо помощь направлять, а не сиротам юрьевецким. Что там следующее?
Гор-ша: То ли Пух, то ли Лух.
Гор-ши:  Сам ты опух после пьянки в талицкой ИТК, а Лух стороной надо обойти, а то наши о.лухи при строительстве новой гламурной крепости памятник местному герою эскаватором  снесли, как бы и нам головы не снесли. Бежим в Шую Савишну, не вчерашню, ни давишню.

Гор-ша:  А я знаю этот город, там колокольня высокая. Залезем на нее и увидим сверху все  избир.участки и плавно спланируем к ним. Поехали! (и даже в раже пришпорил Горыныча).
Горыныч: А чтоб тебя, все себе отбил, когда на колокольню забирались . Да она еще ржавая оказывается и шатается. Не шевелись, а то сейчас упадет и мы под ней окажемся.
Гор-ши:  А ты больше слушай своего Шаиньку, он тебя заши-ши-шибить хочет, а сам твои сапоги нацепить. Он летать предлагал, вот и скинь его, а шпиль глядишь и выпрямится.
Гор-ша: А мне летать охота…та…а…а!
Горыныч: Что-то мне не нравится, здесь запах неприятный, какой-то дракон нас опередил.
Гор-ши:  Да это же друг твой Эггер, которому ты подписал разрешение на расширение гнезда в Шуе. Пусть он теперь и беспокоится за победу своих партнЕРов. Придется спланировать подальше в Савинский район, дождемся там твоего Ша-шранца и двинем в Гав. Посад.
Горыныч: Отличная идея встретимся с нашими подружками. И давно нашу родину с Шайкой к Иванову присоединили? Я  хлопотал чтобы Плес передали Загорью, а они там на верху все перепутали.
Гор-ши: Это ты все перепутал, не Глав.Посад, а Гав.Посад и там про Загорье не вспоминай, а то еще облают голодающие работники Петровского спиртзавода.

        Поселок Петровский предусмотрительно обошли стороной через  Суздаль и  неожиданно для себя попали в Бородинскую женскую ИТК. Горыныч, как джентльмен, решил всех угостить, и охранниц, и охраняемых, но из-за массовых объятий изголодавшихся благодарных вороваек, пришлось ему натянуть шапку-невидимку и дать газу. Проскочив через конюшню в  Гав.Посаде и получив копытом под зад от владимирского тяжеловоза, проскочил еще 20 км на Север и оказался  на заброшенной дороге между Бережком и Бурачихой.  Но избирателей здесь уже не было, одни дачники. Бережецкая бригада "Экс ББ" поработала и мирных жителей из деревни  Бурачиха выжила,  а кто не захотел, отправила к праотцам.

Горыныч: (потирая зад) На таких скоростях можно и лоб зашибить! Тяжело стало Вас таскать, пройдитесь до Комсомольска на своих двоих. Там и встретимся.
Гор-ша:  Я не знаю дороги до этого города, да его уже наверно нет и в помине. Нет Комсомола, нет и его города.
Гор-ши:  Я, как старая комсомолка, дорогу знаю, по столбам ЛЭП, которые идут к ИвГРЭС. Но ноги уже не несут. Шаинька, ты такой спортивный, как конь вороной, понеси меня чуток на ручках.
Гор-ша:  Стара ты стала Шикалка, чтоб тебя на руках носить. Полезай на закорки! Горыныч, давай скатерку, притомимся, закусим и переспим по дороге.
Горыныч: Все бы вам спать, да жрать. На легке скорее дойдете! А мне надо навестить кое-кого в Ильинском районе. А то они там все запасные бюллетени в прошлый раз куда-то заховали и нос не кажут в Иваново, дескать мосты снесло на Нерли. После полета с Шуйской колокольни, я почувствовал, что мои обрезанные крылья заметно подросли. Слетаю я в Аньково, неужели правду в интернете  пишут, что туда газ провели. Там в случае, чего и заправлюсь.

          Перво-на-перво, кого встретил Горыныч в Аньково, Нюшу с корзинкой!
Горыныч:  Анна Ивановна, какая встреча! Это, что пирожки для Ванюши в Москву несете?
Нюша:    Горыныч, как рада Вас видеть. Какими судьбами в мои родные края? Корзинку взяла в лес, но жара, ягоды высохли, грибов нет, как дальше жить, ума не приложу. В Иваново зимой наверно голод будет.
Горыныч: Анна Ивановна, вот Вы мне и поможете установить контакты с местным населением. А за голод не переживайте у нас, в Плесе большие запасы на долгие годы накоплены. Я Вас к своим друзьям няней пристрою. Будете как сыр в масле валяться.
Нюша:    Горыныч, я тут и так всем знакомым рассказала, что с Вами знакома и они думают, что это по моей просьбе в Аньково газ провели. Меня тут на руках носят и славословят!
Горыныч: Анна Ивановна, я уж и не помню кто и просил, но отката до сих пор не было, уж думал газовики зажали. Раз думают, что это Вы, то я селянам сам подтвержу, от административного налога освобожу до выборов в ИвОДу и поляну накрою.
Нюша:    (раскрасневшаяся и захмелевшая) Ох, Горыныч, уважил, так уважил. Теперь я за тобой хоть в Плес, хоть в тюрьму  передачи носить буду.
Горыныч:  Анна Ивановна, вот только пожалуйста без объятий, а то меня в Бородино так затискали, что еле смылся! Меня в Комсомольске ждут! Ну я полетел! Пока…ка…а…а.

          В Комсомольске старая комсомолка провела встречу с активом под красными знаменами. Горыныч прослезился, вспомнил про ветеранов и накрыл им скатерку по-скромному. За результат здесь можно было быть спокойным. С песнями на автобусе их довезли до Тейково, но местная депутатка их не встретила, и они заплутали.
      Пока искали участок, оказалось опоздали,  ЛДПРовцы уже дурят народ в трех красных сосенках. И также наливают. Горыныч понял надо менять методы привлечения электората. Пора возвращаться в Иваново. Стемнело. Пробежав пол-области в одних сапогах, Горыныч  стер ноги и опустил на землю тяжелую ношу: опухших Гор-ша и Гор-ши. Вся троица, еле ковыляя на своих двоих мимо Балино, вошла на Закате  в Иваново.

Ансамбль ВВИ на троллейбусном кольце у станции "Текстильный" исполняет попурри на народную песню:
 
       Выйду на улицу, солнца нема,
       Красные девки свели меня с ума.
       Выйду на улицу, гляну на село,
       Девки гуляют и мне весело.

       Раньше гулял я в зелёном саду,
       Думал, на улицу век не пойду,
       А теперь под вечер пятки горят,
       Ноженьки резвые пляски хотят.


Четырнадцатая линия

      Горыныч с двумя другими главами подошли  Козьему болоту и опустили ноги в пруд. От жары он почти высох и не было на нем ни детей, ни купальщиц. Только на другом берегу серая цапля с белой ленточкой учила летать молодого худого журавля из 35-й школы. Воровато оглянувшись, нет ли поблизости бомжей, накрыли скатерку и только хряпнули по первой, как прямо над головами застрекотала сорока.

Сорока: (качаясь на ветке) Я птица не местная,  кто бы мне кусочек хлебца подбросил, сырку, колбаски и рюмочку коньячка.
Гор-ша: Это за что еще тебе наливать и угощать. Много вас тут по Иванову летает.
Сорока:  А вы не жадничайте, я еще вам пригожусь на выборах. Вы же новых избирательных технологий не знаете.
Гор-ши:  Кыш, кыш противная птица!
Сорока: (сидя на плече у Горыныча) Вот спросите у этой старой грымзы, что такое "круизное голосование", "карусель" или «хоровод». Не знает!
Горыныч: Для новых политтехнологий нужны новые креативные люди. Вы их знаете?
Сорока: Я женщина инициативная, только моргните и весь ивановский креатив будет у ваших ног.

        Первой до Козьего болота добралась Молли с Рабочего поселка по улице Красных зорь  на велосипеде. Безлошадные креативисты рванули по Парижской на троллейбусе, но на перекрестке у энергоинститута он столкнулся с мигалками и образовалась пробка. Но вскоре  креативный актив кто бегом, кто пешком начал подтягиваться. Многие из них давно мечтали попасть к Горынычу за стол. Через полчаса подъехали мигалки и осветили лесок на болоте, как в ночном клубе.
        Пока Молли втюхивала свои идеи и планы по лечению и захвату болящей России, а другие несли бред по превращению Иваново на два дня в молодежную Европу, деловая Сорока провела смелую хирургическую операцию, отрезала старую Гор-ши от Горыныча, села на ее место и, кивая в такт Горынычу своей головкой, объявила себя новой молодой Гор-ши. Шаинька тут же громко поддержал новую кандидатуру, все же сороку таскать на закорках легче и приятней чем старуху. Журавель с цаплей только клювы растяпили от удивления. Креатив затянул что-то вроде цыганщины "Ой, я Чибурелла":
           Эх, Сорока-белобока,
           Научи Меня летать
           Ах невысоко, недалеко
           Лишь бы снова выиграть!

           Говорят открепление к разлуке,
           Так возьму их сразу два,
           Не карусель нас разлучила,
           Разлучила нас судьба!

           Зачем же выборы народу!
           Когда все голосуют за!
           Лучше сразу денег дайте,
           За наши красивые глаза!

         Креатив скинул смс-ки друзьям и знакомым и мгновенно организовался  флэшмоб на Козьем болоте.  Никогда не было здесь такой толпы в несколько сотен голов и подголовников, топ-менеджеров,  их секретарш и прочего офисного планктона. Больше чем активистов на предвыборном митинге парт.ера. С разных концов болота раздавались крики и призывы за Горыныча и за победу на выборах. Из-за шума воронья стая с мигалками встала  на крыло и, сделав три круга над болотом, вместе с Горынычем полетела в центр Иванова.
      Разогревшаяся толпа начала интенсивно бродить по Козьему болоту и общаться между собой, забыв про Горыныча и его выборы, когда  еще можно будет собраться не опасаясь пристальных глаз. Кругом только свои, ну или почти свои. Тусовщики под кустами боярышника накрыли столы по кружкам личных интересов, открыли кейсы и бутылки. Будем здравы бояре и бабочки-боярышницы. Кто-то не удержался и запел жалостливо «Офисную лирическую» (попурри на песню "Шумел камыш и девки гнулись!"
                Дела идут, контора пишет,
                А ночь корпоративная была.
                Одна возлюбленная пара
                Всю ночь гуляла до утра.
                А утром охранники проснулись,
                И их связали навсегда!
      Как всегда неожиданно, из кустов, на тусовке появился Барсик с видеокамерой и всех заснял, но его заметила Сорока и стала гнать с болота. Она-то помнила старые барсиковские проделки и полагала, что его надо отовсюду гнать, как известного телешантажиста! Ну не понимают новые офисные начальники, в отличии от старых бюриков, что смитовских котиков лучше прикармливать, чем гонять, не то вечером покажет Барсик  гулянку планктона на болоте по ТВ, а утром сообщит Горынычу, что ивановский креатив несерьезно относится к подготовке выборов.


Пятнадцатая линия

      На следующий день образовался новый предвыборный альянс, который  собрался в кабинете у Горыныча. Все на перебой стали предлагать свои ноу-хау, но также дружно белые ленточки и журавлинный клич тут же обхаяли.

Горыныч: Я знаю ивановцев не по наслышке, им нужны не выборы, а праздники и поэтому мы берем на вооружение барабаны и карусели.  А какие еще есть предложения по обработке избирателей в отдаленных районах? Учтите моих надувных образов осталось мало, да и барабанов  для всех баранов  не хватит. Куда поедем в первую очередь? Чем будем удивлять?
Гор-ша:  В Фур-фур, ну тот, что по дороге в Плес, ехать не стоит, старая комсомолка туда уже позвонила и настроила свой актив против нас.
Горыныч: (вздыхая) В Плесе тоже делать нечего, там  давно уже все схвачено, за все заплачено. Зря что ли  мы им все эти годы сиротские деньги перечисляли. Да и сапоги жмут, ноги трут.
Молли:   Я готова сама пробежаться со скатеркой по всем районным больницам, и всех пациентов склонить на нашу сторону. Много ли надо ивановским бабкам: кулек конфет, пачку печений и доброе слово.
Горыныч: Скатерку дать не могу, она подотчетная, а вот грузовичок местных конфет организуем, давно залежались. Поедете  в кабине грузовика, народу это понравится.
Сорока:  Хоть режь те меня, а я поеду  в Кинешму баб охаживать. Они за копейку удавятся, а если им кинуть по рублику, то всех своих мужиков и родственников заставят за нас голосовать. Только для моей женской инициативы много денег понадобится. Нынче без купюр никак нельзя.
Горыныч: Ну тогда на, волоки наволочку с купюрами. А вы потом не кинете Меня?
Молли:   Не только не кинем, а еще крепче в Вас вцепимся. Когда такой случай еще подвернется.
Сорока:  Но-но, место занято, нечего тут цепляться, пора в путь на грузовичке по районам.
Барсик:  И все таки я бы на Вашем месте им не очень доверял и для контроля подключил бы СМИ. Посмотрите на видео, чем они на болоте занимались.
Сорока:  А я бы не доверяла котам, которые яйца воруют из чужих гнезд или лижут что попало.
Молли:   Если Барсика не задействовать, ему станет нечего делать и он начнет к конкурентам подлизываться.
Барсик: (ласково) Молли правильная девушка, а ты кыш, кыш птица залетная.
Гор-ша:  А мы втроем с котиком прокатимся до Семигорья на Марсоходе, затем в Чертовищи,  Старую Гольчиху и Вичугу. Только Каменку надо будет объехать, чтобы в канализацию не угодить.
Сорока:  Надо побольше гастеров в Иваново завезти и нанять их для голосования.
Гор-ша:  У них же нет гражданства!
Сорока:  Будет! Женим их временно на ивановках и все у них будет, но голосовать будут, как я скажу. Они давно в моих лапках, а если зачирикают по другому, быстренько лишу гражданства и отправлю всех на родину.
Горыныч: И это все идеи? А где, черт  побери, креатив?
Посланец:Да я тут, давно вас наблюдаю! Карусель это хорошо, но для ее раскрутки нужно собрать побольше открепительных.
Гор-ша:  Были бы бабки, сменяем у молодежи открепительные на билеты в кино! Наймем студентов-химиков, посадим в автобус и отправим  их в круиз по санаториям на Волге, пусть  они там немного похимичат на избир.участках.
Посланец:Нет проблем! Бабки, то бишь деньги, будут! Но я проверю все до копейки, дошли ли они  ивановцев или только до вас?
Горыныч: Наконец-то я слышу деловые предложения!
Посланец:Но зато я не слышу никаких предложений.
Горыныч: Выиграем выборы и Вам подарим  Дворец  в Старой Вичуге.
Посланец:Заметано!  Только старую голытьбу из Гольчихи к дворцу не подпускать.
Горыныч: Это все?
Посланец:Меня очень просили мои нижние товарищи,  раскупорить скважину  на химзаводе в Заволжске, им там в низу допинга не хватает.
Сорока:  За скважину по отдельному тарифу! Миллион!
Гор-ша:  Каждому!
Посланец:Рублей хоть сейчас, а за доллары еще надо будет поработать.
Горыныч: Хватит лясы точить.
Гор-ша:  Руки в ноги и бегом!
Горыныч: (раздумчиво) А ты Шаинька останься. Раздевайся.
Гор-ша:  Да ты что патрон, здесь неудобно. Вдруг вернутся.
Горыныч: Тьфу дурак. О чем только ты думаешь. Что-то я им не очень доверяю. (открывает сейф) Вот тебе шапка-невидимка и сапоги-скороходы, пробегись по области проконтролируй как идет подготовка к выборам, обрати внимание на опросы мнений и подправь их в случае чего.
Гор-ша:  А мой голый вид смутить кого-нибудь, снимут на фото и камеры наблюдения, а наша шапка против иностранной техники бессильна.
Горыныч: Не переживай, ты же по твиттеру уже распространил свои фото с березовым веником.
Гор-ша:  Да, есть в тебе дар убеждения! Ну тогда я побежал-ал-ал.

Молва Ивановна: Ивановский  креатив с места в карьер поскакал, побежал  и покатился  из края, в край области, только Юрьевец старались обходить стороной. Там вскоре жители с депутатами главу переизбрали. Снизу Горынычу указали на недосмотр, и тогда он в Юрьевец послал Гор-ша на разборки, его тут же обратно отослали. Ах так, вжик и их бюджет урезали.
                Ни дна им, ни покрышки,
                Ни денег, ни кочерыжки!

        Наступил День тишины, креатив и  подручные вновь собрались в кабинете Горыныча. Молли сидит в разодранном белом халатике. Напротив  озирается общипанная и нервная Сорока. Еще какие-то люди и звери. Один Барсик довольный и сидит в конце стола,  ухмыляется.
Горыныч: Ну скорее рассказывайте. Молли что это с тобой.
Молли:   Поначалу все шло хорошо, объехала почти все сельские больницы. Старушки нашим кулькам были очень рады, обещали не подвести Меня. Но захожу я в этом халате в пустяковую рай.больницу, вижу  лежит на койке один белый одуванчик, я наклонилась, чтобы кулек положить и подушку поправить, а этот старичок-паучок, как вцепится в меня за грудки, кричит отдай, отдай. (оголяет грудь и показывает синяки) Да я все  уже отдала другим больным, хорошо хоть зам.главного врача меня отодрал и утешил. Надо его за этот подвиг наградить. Замглав подходи.
Замглав: Очень уж Молли возбуждает наших пациентов и потому ее ближе чем на два метра к ним подпускать нельзя. Да к тому же старичок-паучок под подушкой пенсию прятал.
Горыныч: Наградим Замглава переводом в обл.больницу, а то там Волк не справляется с регулировкой  заячьего поголовья.
Сорока:  А я тоже пострадала. Пришла в многодетную семью с подарками, а мне  противные кинешемские детки перья повыдергали. Меня тоже надо наградить, оплатить страховку и подлечить в санатории.
Горыныч: Назначаю тебя новой Гор-ши! Подлечим после выборов.
Сорока:  Благодарствую! (чмоки, чмоки). Я твоя птица счастья и ты не пожалеешь!
Горыныч: А что у нас со СМИ? Спят? (смотрит на Барсика)
Барсик: (недовольно потягиваясь ото сна) Судя по предварительным опросам ивановцы твоей новой командой не довольны и потому контроль не набираем! Не более тридцати процентов и то в основном  за счет твоих чиновников и офисного планктона.
Горыныч: А где же Ша! (стукнул по столу плеткой)
Гор-ша: (стаскивая шапку) Здесь я. Просто в голом виде не хотелось бы девушек волновать. Да и холодно.
Горыныч: Обогрейте его.
Гор-ша:  Вот рваных халатиков не надо! Я уже так наобнимался с интервьюЕРами пока исправлял опросные листы. Они даже не понимали, что с ними происходит. Так что с опросами все нормально, а Барсика гоните. Брысь, брысь!

       В ночь после выборов Горыныч и вся креативная команда собралась в ночном клубе "Поганка". Прогноз Барсика не сбылся и он позорно смылся.

Горыныч: Кажись победили. Не все выборные технологии сработали, но результат есть и за это надо, в первую очередь, благодарить Шайку! Где он? Пусть поделиться своим ноу-хау.
Гор-ша:  (снимая шапку) Делиться больше не могу, живого места не осталось. Все очень просто: прихожу в невидимом голом виде на избир.участок, сажусь на колени к теткам за столиками, пока они разбираются, что это их так придавило и ощупывают меня, заполняю журналы, беру бюллетени, ставлю галочку и бросаю их в урну.
Горыныч: И что же никто из членов избиркома не жаловался на притеснения.
Гор-ша:  Наоборот все членши  были очень довольны и потом делились впечатлениями по телефону с подружками с соседних участков. Кому не повезло и не удалось меня общупать, теперь требуют перевыборы, чтобы тоже получить удовольствие!
Горыныч: Благодарю всю команду и жду вас всех в Плес на праздник "Ивана Купала".
Гор-ши (бывшая сорока счастья):    Но па-прошу Барсика больше не приглашать!

         На сцену  к микрофону под большой поганкой забрался Горыныч с бас-гитарой, расписанной березовыми ветками,  туда же влезли с Шаинькой с березовым веником и ансамбль "Посадская баня"  и все вместе на бис, пятый раз подряд, спели попурри на песню  А. Пахмутовой и  Н. Добронравов «Птица счастья». Креатив жрет, пьет, танцует и тоже подпевает.
              Чур теперь буду я, только лишь я
              Птицей счастья у вашего плетня.
              Вчера я прилетел, кpыльями звеня,
              Ну а сегодня выбрали Меня!

              Сколько в ваших карманах сеpебpа?
              Завтpа будет больше, чем вчера!
              Я всех привлеку, чтобы вас сохранить,
              А то птица удачи опять улетит!

              Hет на свете танца без огня,
              Есть надежда только у Меня,
              Выбеpи Меня, выбеpи Меня,
              Птица счастья завтpашнего дня!


Шестнадцатая линия

Молва Ивановна: В Иваново перед выборами все  силы и средства были брошены на создание хорошего впечатления у всех «проверяющих» среднюю температуру по больнице. И до поры до времени это удавалось, пока молодой врач Иван не ткнул пальцем: «А король то голый!». Как тут «причастные» и «прилагательные»  забегали, как закричали: «Ату его! Ату!». Но он не струсил, решил, хренушки вам!
      Вскоре тихой сапой восстали ивановские врачи, оплата труда которых производилась исходя из ставки ниже, чем МРОТ*, т.е. ложись рядом с больными и помирай! 75 врачей 7-ой горбольницы подали заявление  "на развод с начальством", что его весьма всполошило. Кто же будет лечить? А как же клятва верности нам по гроб жизни? Хрен с вами! Тут мне Барсик рассказал забавную  историю.

Горыныч:(звонит). Молли, ты уже знаешь, что к нам подъезжает Сам и будь любезна, проконтролируй, всё ли у нас  в больничке в порядке.
Молли: (панибратски, несколько легкомысленно). Горыныч, не переживай, у нас всегда всё идёт путем!
Горыныч: (озабоченно, голос чуть заметно вибрирует от плохо скрываемого раздражения, интердентальный звук  «д»  твёрже, чем всегда). Пути Господни неисповедимы. Могут старушки подкатить со своими жалобами. Они даже на меня жалуются, а я что, я ничего и ни за что, что было до меня, не отвечаю. Их кто-то сюда пригласил, заставил  работать на фабриках, а теперь они болеют и слоняются от нечего делать по больницам! Денег на всех всё равно не хватит!
Молли: (не оценив ситуации, продолжает в том же духе). Денег даже у меня не хватает дачку достроить.
Горыныч: Не волнуйся, поможем. Ты, как юла-веретеница, приступай к действию без лишних сцен.
Молли: Ни веретённицей, ни банкаброшницей, я никогда  не была. Да уже и  не буду последний банкаброшный станок, в память о прядильщицах, в тряпишный музей отправили.
В больнице несусветная суета. Стройные, загорелые люди – все как на подбор – стройными рядами идут по коридору в ярких праздничных халатах. Навстречу вразнобой, еле ковыляя, перебинтованные. Одни держатся за стойки капельниц, воткнутых в вены, другие  за стенки.
Молли: (открывает дверь, провожая взглядом, точно побитую молью вереницу). Ну, как тут у вас, все ли готовы к встрече?
Замглав: (ощупывая взглядом). Заказанное оборудование  на месте. Контингент предупреждён, к радостной встрече готов (приблизившись, жмёт ручки).
Молли: Но-но, попрошу без излишеств и на шею к Самому не кидаться! Я этого не потерплю!
Замглав: (убирая приготовленные для поцелуя губы). Уж больно строга ты, мать! Наши сестрички так его любят, что готовы на всё.
Молли: Это я готова для дела на всё, а они пусть в запасе побудут!
Замглав: Понял, не дурак.
Выходят в коридор. У каждой палаты за компьютерным столом кондовая сестра административного вида не первого созыва. Каждая считает себя за главную.
Молли: Что это у Вас тут за моль белая разлеталась?
Замглав: Да так, массовка репетирует – балеринки из кулька, вместо няничек. Наши-то сплошь бабы Люси да Клавди в три обхвата. Заодно моль отловят. Летом во время смога маски кончились, пришлось марлю с окон посдирать  и масок нашить. Вот моль и проникла в палаты, все одеяла с кроватей пожрала и компьютеры. Часть денег из дотаций забрали, чтобы заменить сожранную оргтехнику и одеяла.
Молва Ивановна: Молли с Замглавом заходят поочерёдно в палаты: везде чистота, порядок. У больных руки по швам, глаза закрыты. Объявлен экстренный тихий час на неопределённое время. Реанимационная напоминает подводную лодку, оснащённую по последнему слову.
Молли: (вглядываясь). Что это за древняя старушка, она всю малину нам испортит. Положить на ее место  сестричку!
Замглав: (растроенно, с плохо скрываемым раздражением). Да думали вот-вот умрёт, а она задержалась на этом свете.
Молли: (несколько истерично, переходя на шёпот). Немедленно убрать, хоть в подвал! Новое бельё застелить!
Замглав: Сделаем!
Звонит и  вызывает двух санитаров с носилками и одного с комплектом атласного постельного белья в упаковке. Отрапортовав по уставу, они уносят старушку в подвал.
Молли: (раздражённо). Ну, где твои попрыгушки?
Замглав. Встречают Самого.
Молли: Опять  должна делать всё сама!
 Перестилает постель, снимает белый халат ипрямо  в дорогом белом костюме ложится под одеяло, из-под которого торчат белые длинные шпильки.
Замглав: (улыбаясь шире обычного, садится на край постели и запускает руку под одеяло). Не холодно ли тебе девица!
Молли: Руки убрать! Если Сам узнает, скажешь, после аварии поплохело.
Замглав: (запускает вторую). При приеме  больных я должен их обследовать и провести испытание, заодно проверить – на наличие си…(охает от полученной подщёчины). Симулянтка!
Неожиданно целует Молли долгим выдохом. Затем снова короткий  вдох и долгий выдох.
Молли: (с трудом оторвав губы). Ты с ума сошел! Вдруг Сам войдет! Помаду всю смазал!
Замглав: (довольный, раскрасневшийся). А у нас в реанимации старушки губы не красят. Срочно вытри! Надень платок! Давай тушь. Сейчас подрисую, и сойдешь за умирающую.
Молли: Ты что всем такие испытания устраиваешь?
Замглав: Мы искусственное дыхание делаем только самым красивым. Кто не
 выдерживает, сами уходят на тот свет, а других на легкий труд в НИИ МиДа переводим. Это наш вклад в рост населения!
Молли: А если узнают?
Замглав: Кто – против, уже далече и им уже ничего не поможет, даже искусственное. А некоторые очень даже довольны. Зря ты нашими испытаниями пренебрегаешь!
Молли: Хватит шутить! Слышишь, идут!
Быстро приближается группа чиновников в белых пуленепробиваемых  халатах. Вдоль коридора развесистые искуственные пальмы, под сенью которых, загримированные под больных, охранники. Замглав устремляется следом и вскоре возвращается.
Замглав: (вытирая вспотевший лоб). Пронесло!
Молли: (сочувственно). Может активированного угля? Мне всегда помогает, когда волнуюсь. Узнал, как встреча прошла?
Замглав: Если и узнал, что с того. Может, продолжим испытания?
Молли: (не обращая внимания на ползучий эмпиризм). Я сейчас готовлюсь к другим испытаниям!
Замглав: В космос, что ли  собралась?
Молли: Да нет, бери выше!
Замглав: Да уж куда выше, разве на седьмые  небеса вместе отправимся.
Молли: Тьфу, на твой поганый язык! Всё бы к невинным девушкам подкатываться.
Замглав: Да куда же ты собралась?
Молли: Кресло себе подбирать! Как устроюсь в Москве и тебя вызову!
Замглав: Жду вызова в нетерпении!
Молли: Жди!

Радостно кружась, проносится группа танцовщиц в белых халатах.
Из соседней тёмной комнаты, наглухо задраенной слышен, голос:
 Хрен дождётесь! Слышно и другие голоса, но их не разобрать.


Семнадцатая линия

Молва Ивановна: Вообще-то ивановцы народ не жадный и оставляют в огородах и полях  зайчишкам на зубок морковку или кочерыжку. Но в год Тигра из-за летней жары и пожаров всё высохло на полях и садовых участках. В страхе перед голодом ивановцы повыдергали не только морковку с мышиный хвостик, но и кочерыжки засолили в кадках. В лесу собрали всех скрипух  и валуёв, чтобы потом замочит. А был случай, когда, не поделив грибную поляну, одну из грибниц тоже замочили. Не пожелала уступить старшему грибнику.

      В свой профессиональный Новый год Беляк, Русак и еще кое-какие зайчишки окончательно оголодав в пустом лесу, решили выйти из Вергузкого леса и пробежаться по деревне Беляницы. Стали считаться, кому идти впереди всех:
         Вышли зайцы из тёмного леса
         За каким-то своим интересом.
         Инти-брынти, интерес,
         Выходи на букву эс?
     Серый пошел первым, но пусто в огородах - последняя мышь от голода щепкой подавилась. На бывшем совхозном поле давно ничего нет. Вместо остатков пшеницы и ржи, торчат из снега сплошь чипыжи. Спустились к речке Торфянке, прошли на цыпочках мимо кладбища, проползли под железнодорожной насыпью и добрались до Нежданова. Всё напрасно - пусто в ивановских огородах. Не ждали!
     Только около одного маленького домика они нашли, по торчащим как заичьи уши листьям, неубранную грядку хрена. Подкрепились. Но одним хреном сыт, не будешь.

Русак: Конечно, хороший человек хозяин хренов, но что делать будем! Вернёмся в лес – с голоду подохнем, останемся – собаки с потрохами сожрут!
Беляк: Поехали зайцами, как бывалочи наши родители, на троллейбусе до Рабочего поселка, а там пересядем на трамвай желаний! Мне бабушка рассказывала:
          В Иваново зайчики
          Ездят на трамвайчике.
          Едут и смеются,
          Пряники жуют.
Русак: Все пряники давно съели медведи. Сдали в утиль свои велосипеды и наш трамвай, а на полученные деньги купили иномарки и давят пеших зайцев.
Серый: Есть, отчего опешить. Пошли пешком, но теперь сами первыми идите.
Беляк: (прибившийся намедни). Я тут ехал зайцем на маршрутке и слышал песню по авто радио, подтягивайте:
          Кардиолог Хренов, был ты чист,
          Отважен, смел, но слишком молод!
          Хреновый лист, хреновый лист
          Ты мне среди зимы приснись,
          Когда на пятки наступает голод.
Русак: Хрен лекарство от всех болезней и напастей и  нас должен спасти кардиолог Хренов:
          Как получишь нагоняй, не зевай и налетай
          И из дома  выгоняй плесень, гадов, пауков!
          А иначе нам будет  жить  хреново.
Серый: (прослезившись). Хороший человек, недаром целую грядку хренов посадил! А пройдёт год, другой и  много он ещё всяких хренов посадит!
Беляк: Долго сажать придётся, пока всех накормит. Идти-то идём, а толку никакого, только горло саднит.
Русак: Вот и дошли до Козьего болота, в прошлом году я здесь целый пакет мандаринов нашёл!
Серый: Тихо, кто-то идет! Приманили вы их своими песнями .
Русак:  Подождите-ка, да это же мои друзья, вместе мандаринами лакомились.
Беляк: А они нас с голодухи не схавают!
Русак: Ты себя последний раз, когда видел? Разве зубы поточат. Видишь, у них пакет в руках, верно капустку  и морковку несут! (радостно машет). Ванюша, привет! И Нюша!  Рады вас видеть!
Нюша:  Здравствуйте заиньки! Небось, проголодались, я вас угощу капусткой
квашенной, помидорчиками, огурцами солеными! Налетай!
Русак: Я же говорил хорошие люди. держитесь меня, зайцы, не пропадём!
Ванюша: (разливает вино по пластмассовым стаканчикам). Будем здравы зайчишки! Закусывайте, только много не пейте, а то вас даже дряхлый волк догонит и сожрёт.
Беляк: (захмелев). Эх, Ванюша, что мне волк! Волков бояться в Иваново не ходить!
Русак. Ишь ты, раздухарился! Волков надо стороной обходить, а то они и на
больничной койке найдут и  выбросят на улицу!
Ванюша: А теперь помогите мне окно собрать. Конструкция простая и удобная в употреблении. В основе волновой принцип. Работает на биотопливе. Ему стакан нальёшь и делай с ним, что хошь!

Ансамбль ВВИ на замерзшем болоте  исполняет попурри на песню Юрия Кукина "Заплутали мишки."
                Заплутали мишки, заплутали,
                Заблудились в паутинках улиц.
                И в Иваново, как к папе,
                В брюхо мягкое уткнулись.

                Ты скучаешь - деньги валят с неба,
                По неделям пьянки и гулянки.
                У дороги домики под липой,
                Будто хитрые медведи


Восемнадцатая линия

Молва Ивановна: Год Зайца на Козьем болоте в разгаре. Подходят поддатые Молли и Замглав. На Молли сапоги на шпильках, ноги подгибаются и норовят уйти под себя, но Замглав постоянно выравнивает положение.
Молли: Ванюша, приветик, давно не виделись!
Ванюша: Мы то тебя постоянно видим, да ты нас замечать перестала!
Замглав: (подозрительно разглядывая). Это кто еще?
Молли: Мой школьный товарищ, вместе на Козьем болоте любовь крутили. Потом наши пути разошлись: он на завод Королёва, я в мединститут!
Нюша: А что это ты делаешь на нашем болоте! Раньше за столом  Горыныча крутилась. Неужели допускать перестали?
Молли: Впали мы в немилость из-за кардиолога Хренова, разоблачившего  проделки посадских, только отвечать за базар нам пришлось.
Замглав: Всё, что нажито непосильным трудом, отобрали и отдали голодающим врачам! Горыныч: сказал, что ему ивановские шпионы больше не нужны.
Ванюша: А сюда-то, зачем в новогоднюю ночь.
Нюша: Так это они к нашей капустке подбираются! Надоели суши, теперь будут есть заячьи уши, да то, что растёт на суше.
Молли: (чрезмерно оживлясь, правую руку прижимает к сердцу) .
         Мы не по то сюда приехали,
         Чтоб горе горевать,
         А по то сюда приехали,
         Чтоб попить да погулять!
Замглав: Мы кое-что прихватили со стола напоследок (выкладывает из пакета коньячок, невиданные ранее  фрукты и  конфеты). Вместе и гульнём. Эй (обращается к зайцам), серота, не штрихуйся
Беляк: Сам ты сирота, мандарины нам, конфеты мадамам, наливай!
Молли: Ну да ладно, что мы всё о грустном. Вань, ты что сейчас поделывашь!
Ванюша: Как завод закрыли, подрабатывал ремонтом квартир,  затем в Москве охранником, ментом и коллектором в Конторе по выбиванию долгов (КВД). Сейчас поеду в турне по Европе долги собирать.
Молли: (аж запрыгала). Ах Ванюша возьми нас с собой в  контору. Я тоже хотела бы долги вышибить из Горыныча и его шатии-братии.
Ванюша: Отчего бы ни взять, такие знающие всю их подноготную там нужны.
Замглав: А что это вы мастерите.
Ванюша: "Окно в Москву", разработано по заданию Горыныча в секретной лаборатории контрольных испытаний энергоинститута  для телепортации мусора. Очень удобно – не надо строить мусоропроводы. Выбрасываешь мусор из квартиры в «Окно«, а он попадает в московский контейнер. Москвичи повезут этот мусор в Иваново, заплатят большие бабки, а мы им обратно через «Окно»!. Вечный бизнес и никаких отходов.
Замглав: А почему пришли на Козье болото, здесь даже электричества нет.
Ванюша: Я заказал автономное "Окно" по моим габаритам, чтобы самому сигать в Москву без регистрации
Нюша: А место на Козьем болоте это наше ноу-хау. Мы мобильник с определителем местоположения ГЛОНАСС  бросаем в "Окно", затем звоним  и находим  место, куда он попал.
Ванюша: Таким образом, мы выяснили, что все Козьи  болота связаны в параллельном мире между собой и «Окно» можно настроить так, что с ивановского Козьего болота попадаешь на Патрики - бывшее Козье болото в Москве.
Молли:  Да так можно не только в Патрики, в заграницу попадать без визы.
Ванюша: Можно, но только осторожно. Для безопасности телепортации, надо подготовить место приземления,  а то попадешь не в контейнер, а в агрегат для разделения мусора.
Молли: (пытается чмокнуть, но не может сделать и шага). Ой, Ванечка возьми меня с собой, я тебе пригожусь!
Замглав: А нельзя ли Горыныча с бригадой через окно в Москву вернуть?
Ванюша: Опасно, могут попасть на бывшую московскую помойку, где местные бомжи  их медным тазом могут накрыть.
Молли: Вот и хорошо! Самое место для них в унитазе!
Ванюша: Злая ты, Мулька, стала! Зачем же таким добром разбрасываться, их 
надо бы в Кремль забросить. Могли бы и нам пользу принести. Пусть отрабатывают!
Замглав: Вот питерские, когда в Кремль попали, о Питере не забыли, даже суд в него перенесли и теперь как хотят, так и судят. И вообще сегодня Питер  в "Зените" славы.
Молли:  Тебя в ГеДе надо заслать, стал бы знатным политиканом, а меня в Кремль. Как бы нам туда попасть?
Ванюша: К сожалению, у нас в области нет такого места, которое  мистически
связано с Московским кремлем, разве что из Владимирского кремля попробовать.
Замглав: Нельзя, владимирцы украдут ноу-хау. Я знаю такое место в нашей области: еще царь Алексей Михайлович начал строить в Юрьевце новый Кремль, больше и лучше Московского, но не успел, а Петр Первый всех юрьевецких мастеров  загнал в невские болота. Он для нашей родины хуже татар и поляков. Если бы не питерские, была бы столица у нас на Волге.
Молли:  Ванюша, я вся в нетерпении, скорее летим в Москву!
Нюша:   Но тогда и друга своего  забирай и к Ваньке там не приставай!
Замглав: А какие гарантии безопасности? Может я лучше с Вами останусь.
Ванюша: Я тебе останусь!
Нюша:   Хватит трепаться, слушай мою команду! Первый пошёл! Второй пошёл! Третий пошёл!
Ванюша: (звонит по мобильнику). Нюша, все приземлились нормально, только Замглав в прорубь ногой попал и теперь одна нога ледяная. Сейчас идем  в контору. Молли бежит спотыкаясь, вперёд всех норовит вырваться.
Молли: (оглянувшись, замахивается на гавкающего смехом Замглава и приподняв голову, зло бросает): Будешь теперь Замгав!
Ванюша: (обернувшись, одобрительно хмыкает). Похож.
Нюша:   (стоя по эту сторону окна, задорно запевает).
           «Шла я как-то у реки, потеряла каблуки,
           Оглянулась назад,  каблуки мои стоят».*
     Зайчики забирайте капусту и мандарины, я вас сейчас депортирую до кладбища, там переспите, а "чуть свет" оглядитеь, куда податься, а может, кто и  там подаст. Почти все топливо Ванька по привычке с собой захватил.
Беляк: (зайцы мандражируют, не решаются в окно лезть). Кто первый? 

Из-за деревьев выходит ансамбль ВВИ. В середине «Заиньки». Хоровод кружится то в одну, то в другую сторону и все поют:
           Заинька попляши,
           Больно ножки хороши.
Молва Ивановна: Зайцы один за другим вырываются из круга. Последний становится первым у окна. Серый (подходит к Нюше и в пояс поклонившись, сигает в окно как в прорубь.  С другой стороны доносится): «Спасибо тебе, Нюшенька, век не забуду…"
Следом ныряют рыбками остальные зайцы.
               

Девятнадцатая линия

       Черт побери, эти шоу на ТиВи, накликали беду. Вслед за «Ледниковым периодом» пришло новое шоу «Лед и пламень» - пожар и лед в одном флаконе. Когда же проклятые про.дюсеры успокоятся? Ничего, придёт время главного действия, разделит этот дурной спектакль на разные сцены, и всем все припаяет.

Молва Ивановна: А в Москве ныне свои заморочки. За неделю до Нового года выпал ледяной дождь, который одел дорожки и деревья в ледяной панцирь, блестевший, как зеркальное стекло. Остекленевшие улицы и бульвары превратили Москву в заколдованный город. Ветви, ломаясь под тяжестью льда, рвали провода и давили автомобили и троллейбусы. Цены на такси взлетели до небес и пришлось нашей тройке идти в контору КВД пешком, скользя и спотыкаясь, по темным улицам.
Замглав: Долго ли нам еще идти? Я промок и замёрз!
Молли: (притворясь). Я тоже устала.
Ванюша: Не хнычьте, работа наша полна неожиданностей! Долги выбивать, не
щи хлебать!  Сами напросились!
Замглав: (споткнувшись мёрзлой ногой о сугроб) Да я не то чтоб очень хотел, так за компанию, а попал в какой-то замороченный  лес.
Молли: (катится по ледяной дорожке и поёт).
                По дороге гладенькой,
                Идут большой да маленький.
                Большой-то милый Ванечка,
                Жаль, не мой он дралечка.)
Ванюша: (поправляет). Дролечка.
Молли: А меня природные катаклизмы бодрят как никогда, точно освободилась раньше срока. Готова, Ваня, к любым испытаниям!
Ванюша: Вот это по-нашему, по-ивановски! Если бы наши предки все время
хныкали, то и нас бы не было.
Замглав: (поскользнувшись, падает, и с удовольствием протянув ноги, рассуждает). Куда нас эта скользкая и кривая дорожка может вывести? Вот также в Пятом годе иваново-вознесенские ткачи приехали на паровозе помогать московским рабочим на баррикадах и все равно декабрьское восстание потерпело поражение! Потерплю и я.

Замглав: Помочь то помогли, да потом своим же врагам все и отдали!
Ванюша: Не понял!
Молли: Не ворчи! Мне бабка тоже рассказывала, как ее брат участвовал во всей
этой заварухе, ещё пела его любимую песню про паровоз.

       Молли запевает, а Ванюша с Замглавом подхватывают. Отовсюду присоединяются рабочие люди, и на глазах небольшая группка, превращается в сплочённый боевой отряд. Песня молодых рабочих Киевских ж/д. Мастерских раскатывается зимним залпом над Москвой:
            Мы дети тех, кто выступал
            На бой с Центральной Р.адой,
            Кто паровоз свой оставлял,
            Идя на баррикады.
            Наш паровоз, вперед лети.
            В Коммуне остановка.
            Другого нет у нас пути—
            В руках у нас винтовка.
            Мы в недрах наших мастерских
            Куем себе оружие,
            Наш паровоз мы пустим в ход,
            Такой – какой нам нужен.

Ванюша: (приходя в себя от наваждения). Быстро вы ориентацию поменяли.
Молли: (как по написанному). Согласно классикам, бытие определяет самосознание.
Замглав: А я считаю, надо скрывать свое сознание, а то вдруг наше бытие опять поменяется.
Ванюша: Быть тебе счетоводом. Будешь долги считать.
Замглав: Это всегда готов!
Рабочие люди из боевого отряда сворачивают налево.
Ванюша: Вернём все долги, и тогда народ заживёт!
Замглав: Наивно ты рассуждаешь, на долги долго не проживёшь! Ещё не понял, что давно живём в разворованной стране. Промышленное производство совсем лёгоньким стало! Половина газа уходит на экспорт, поэтому наша область лишь на половину газифицирована.
Молли: Замгав, ты всё правильно говоришь, но ничего не делаешь!
Ванюша: Говорить-то все вы мастаки! Пока будут газифицироваться в первую очередь подмосковные дачи и виллы за руб.ежом, у нас  и останные фабрики загнуться. От городов и посёлков одни обмылки останутся!
Замглав: Против кремлевской силы не попрёшь. Это все равно, что писать против ветра!
Ванюша: Да, их не так и много! В чём же фишка?
Замглав: В нашей слабости, неорганизованности и бестолковости!
Молли:  Новые начальники всегда по началу говорят что-нибудь толковое, а на
поверку, оказываются такими же бестолковыми, как и предыдущие.
Ванюша: К их ручкам слишком много стало прилипать!
Замглав: Главное в начальнике честность и компетентность.
Молли:  Этого мало: необходима решительность и опора на коллектив!
Ванюша: Верно, вот у Горыныча есть бригада, а без нее он мало, что может!
Замглав: Но в душе все посадские им недовольны, поскольку перспективы возврата из Иванова в Москву и даже в Подмосковье становятся все более призрачными!
Молли: Получается, что мы слабы против посадской бригады и можем лишь
помочь им избавиться от ивановского добровольного плена!
Ванюша: Да, хорошо бы их вернуть на родину.
Замглав: У меня созрела идея, как их вернуть!
Молли: Наверное в упакованном виде!
Ванюша: Молли, умерь свой пыл! А то еще и нас упакуют по полной программе!
Замглав: Как говорил Ильич, мы пойдем другим путём, и будет всё у нас путём.
Молли: А что это за переулки,  не заплутаемся?
Ванюша: Мы идем по Белому городу, слева Спасоглинищевский, справа Солянка, прямо Малый Ивановский переулок и Ивановский монастырь, а за ним и наша контора. Чуть дальше дом бояр Шуйских.
Замглав: А что, в Москве тоже есть Белый город, как в Юрьевце? Выходит и
раньше москвичи не давали нашим Шуйским закрепиться в Кремле!
 Ванюша: Московские бояре Романовы, Шереметевы и прочие семибоярцы предали нашего царя Василия и отдались полякам.
Замглав:Но не долго польская музыка играла в Кремле, наш князь Дмитрий Пожарский с нижегородцем Мининым собрали ополчение в Нижнем, Балахне, Юрьевце, Шуе и двинули промеж ушей узурпаторам. Но известный жулик Шеремет потом всех обманул и протащил на царство пацана-узурпатора Мишку Романова  и за что и получил во владение на 250 лет наше Иваново. Поизмывались баре Шереметевы и над крестьянами, и над фабрикантами, а половину того что они зарабатывали забирали и зарывали в Москве.
Молли: Пора возвращать долги, а им вернуть нового ивановского барина Горыныча.



 Двадцатая линия

 Молва Ивановна: Горынычу все чего-то неймется, уж занял первое место в списке "Медиалогия" в центральных СМИ, но шкурой чувствует, что им недовольны: приглашать стали реже в Кремль, да и  подшучивать перестали. Вот и с Днем Парижской коммуны поздравить забыли, а уж он как расстарался и улицу продлил, и парк на "Козьем болоте" в порядок привёл. Какого черта им еще надо? Эх, не надо было вспоминать про него. Сгорячил, а он тут как тут, посланец чертов.

 И -----
 Солнца -----
 Луч притух.------
 Огонь, душа горит,-----
 И нечем нам его  залить,-----
 Плывет опять проклятый дым -----
 Пожар в болотах Южских полыхает,-----
 А мечеэски на Плешивой горке загорают!-----
 День уплывает в "Лету" - на даче было это. -----
 Горыныч: (жалуясь остальным головам) Так что, мои милые ШИ и ША крепитесь: забыли нас в Кремле. К себе уж не зовут и нас не навещают.
 Гор-ша: (ер,ничая, т.е. не особо умничая) Не до нас им, куски делят. Забыли, и черт с ними, как бы на наши кусочки не позарились!
 Посланец: (вдруг откуда не возьмись) Зато я и вас не забыл! Кто меня вспоминал? Все ли к празднику готово?
 Гор-ши: Ой, напугали! Это все ША Вас вспоминает. А я что, я ничего, я всегда готова и жду Вашего приезда!
 Посланец: Помните – это хорошо! А я с проверкой: Готова ли Лысая гора? Ты, Горыныч, обещал закончить нынешним летом. Как идут дела?
 Горыныч: (вздохнул устало и сжался) Как сажа бела!
Посланец: Да ты Горыныч не  ёжься понапрасну. Уж раз вступил однажды в наше    братство, то будь любезен выполнять, что поручили. А миллиард-другой мы подкинем на расходы, но чтоб к Иванову дню гора была готова, а что я вижу: стоят на ней еще леса и санаторий. Ладно, в случае чего спалим!
Горыныч: Ну, нельзя леса так быстро вырубать, народ меня и без того недолюбливает! Не понимают, что только так и можно для их же пользы деньги заработать. Приходиться крутиться, изворачиваться. Вот два горнолыжных спуска учинил на ихней, хм, "милой" горке, так ее теперь плешивою зовут. Зато сейчас на ней можно одновременно взлетать и приземляться.
 Посланец: Пожалуй, что Ты прав, Горыныч. Ведьмы могут на твоем пуске при приземлемлятся как в длину, так и  в ширину. Поди, под себя подгонял на всякий пожарный случай. А то, что ж народ дуришь, да так и надо! Продолжай!
 Горыныч: Приходится притворяться говорить, что только о благе их пекусь, боюсь раскусят!
 Посланец:  Да ладно, не горюй,
                Смотри на вещи просто!
                А мне, ты думаешь, пиариться легко.
                Поди, попробуй! -
 Горыныч: Меня учить не надо, научили еще в МГИКе. 
                Пиариться всегда, пиариться везде,
                Пиар и никаких реальных дел!
                Вот лозунг мой и нашего партн.ера.!
 ___   (Вольная интерпретация стихов Маяковского).

 Посланец: Ну что ж я вижу ты совсем готов к исполнению наших дел!
 Горыныч: Стараюсь!
 Посланец: А кто за спинкой кресла твоего словно сорока, трещит не умолкая?
 Горыныч: То младшая моя младшая голова-Ши трещит, наверно с перепоя
 Посланец: Пусть говорит!
 Гор-ши: Моя женская интуиция, все время старшей голове внушает, делать надо быстрей, а то кто к Вашему приезду не успеем!
 Посланец: Вам больше нечего сказать? Горыныч у тебя вроде эта голова по старше и кажется умней была!
 Горыныч: ША, да успокой ты ШИ, застрекотала как сорока! Подурнела старая глава, пришлось ее отсечь и новую пришить из активисток "наших".
 Посланец: Еще не забудь петухов всех вырезать в окрестных селах, чтоб праздник наш случайно не прервали.
 Горыныч: По таким мелким делишкам, как раз  ШИ и специалистка.
  Гор-ши: А я предлагаю проплешинки, тьфу ты, плесские ваучеры напечатать, продадим  их местному населению по дешёвке, а потом обменяем на входные билеты на фестиваль. Вот Плешивая гора на веки вечные и наша.
 Посланец. Пусть порезвится активисточка. А ША, что будет делать?
Горыныч: Тот должен сдерживать  обваучеренный народ, чтоб не лезли на горку в праздник.  Опыт есть! Он не так давно  такую "льняную карусель" ивановцам устроил, что век не забудут, и в Плес ездить перестанут! Как шуганет, разбегутся кто-куда!

 Звонок. Горыныч вскакивает от неожиданности и сгибается перед телефоном всё ниже и ниже, потом резко выпрямляется. Нижайшие головы разлетаются по сторонам.

 Горыныч: Из Кремля, бля! Собираются к нам на фестиваль Ивана Купала. Я, с дуру, внес его в реестр государственных праздников. Они хотят с ивановками пообщаться и в Волге искупаться.
Посланец: Пусть едут, они из "наших", но лучшие места и лучших баб им не предлагай! Будут почетные гости! И нечетные тоже!
 Горыныч: Согласен, и мне они уж надоели! Даже из Вашего финансирования норовят  чего-нибудь урвать. Сдерживают подготовку к празднику!
Посланец: Взял твой донос на заметку! Если подтвердится, то тебя поставим над ними главным! Нет, нет, письменно не надо, я и так все помню! Исчезаю!
 Горыныч: До скорого свидания! Жду! Надеюсь! И верю только Вам!
Посланец: Пока! (Погрозив пальцем)



Горыныч: Глядите летят, летят со стороны заката! Ох, как их много собралось! Ты  ШИ припрячь пару метелок, а то мы с перепою, не сможем вовремя взлететь. А так было бы славно на метле рвануть в Кремль!
Гор-ша: По две бери, на каждую голову. Одну про запас!
 Гор-ши: А как же ведьмы улетят потом?
Горыныч: Пойдут в народ, станут колдуньями, экстрасенсами или еще кем, чем чёрт не шутит!
Посланец: Опять язык вывернул не по делу – я не шучу: метёлки под замок, а ключик мне, чтоб раньше не удрали. Праздник открывай! Наиболее дорогие гости уже здесь!
 Горыныч: (встает)  Дорогие гости. Долго ль ехали сюда? Ах, какое нынче диво, Волга  вспыхнула бурливо, в чешуе как жар горя!!! …..   
Посланец: А вот и Шеф!
 Горыныч: И Молли с ним! Ты что здесь делаешь? Ее в дверь, а она в окно!
Молли: (отстраняясь)  Я в составе делегации!
 Горыныч: А как ты в Кремль пролезла?
Молли:   Пока еще нет, но где-то уже рядом!
 Горыныч: А дружок твой где?
Молли:   В подвале сидит. Деньги считает!
 Горыныч: А ты, стало быть, в разведке?
Молли:   Да что это тебе кругом враги мерещатся. Приехала на Родину посмотреть:
              Как  Волга плещется,
              И ведьмы прыгают
              Вокруг твоего стола!
Горыныч: (сквозь зубы): Была веретенницей, а стало и того хуже, изменщицей.

 Молва Ивановна: Шабаш старых ведьм и молодых игривых ведьмочек, приватизаторов, кремлевских сидельцев, думцев и прочих "властьпридерживающихся" в разгаре! В начале разминка, их толки и сплетни. После обильных возлияний, закусаний и  разгуляний начался и продолжался до утра  дикий пляс, сопровождаемый воплями, криками и огнями  фаеров фраеров-фанатов Горыныча, завываниями московских рок-музыкантов и технорычаниями ивановских чертенят-байкеров.

Гор-ША: Ох, устал! Совсем меня эта  ведьма замотала! А мне еще летать охота!
Посланец: Оно конечно охота, лучше неволи! Можешь, конечно, полетать на воздушном шарике, но учти, в небесах уж места свободного мало осталось, кругом пробки и от шампанского тоже. Пока летишь с мигалками, обязательно кого-нибудь зашибешь. Так что вам, пешим Горынычам, лучше на земле оставаться. Катайтесь в своих броневичках. "Рожденный ползать, летать не может!"
Гор-ши: Кончен бал, погасли свечи!
Посланец: Теперича, можно и отдохнуть (ложится поперек дивана).
Гор-ша: ШИ, хватай ключи, бери метелки, взлетаем! Ах, ах, ой, ой, слабосильные оказались метелки, пьяносонную тушу  Горыныча поднять не могут!
Посланец: Куда это вы собрались, а ну на место! Да я вижу вам доверять нельзя! Таких, в Москву не берут! Вам тут не там! Недаром вам не доверям!
Гор-ша: Да мы что, мы ничего. Просто прокатиться захотелось по маленькому.....

 Молва Ивановна: Фестиваль завершается утром, светает, поют петухи, спрятанные плешанами. Приходится Горынычу с ШИ и ША оставаться на своем посту и с завистью смотреть, как ведьмы и ведьмочки на метелках одна за другой идут на взлёт.
                "Красота - страшная сила!"


Двадцать первая линия

Молва Ивановна: Главные крысы - приватизаторы и другие крупные должники чувствовали себя в безопасности лишь за кремлевскими стенами. Они заняли круговую оборону, и даже мышь не могла проскочить в кремлевские палаты. Только крысы со встроенным наночипом проходили сквозь кремлевские ворота и двери.
В течение длительного времени специалистам из КВД не удавалось засылать своих людей в Кремль. Сплошные провалы. Узнав об этих проблемах, Замглав предложил, способ забрасывания  коллекторов через "Окно". Провели множество испытаний и модернизаций "окон" различной направленности и  только после того, как процент смертных случаев при телепортации коллекторов сравнялся со среднестатистической смертностью на коллекторской работе, "Окно в Москву" было взято на  вооружение. "Окна" в Европу, Америку, Кипр, Хургаду и Анталию находились на стадии доработки и испытаний.
        Крепости древних русских  городов в параллельном мире связаны между собой, и поэтому для базы КВД выбрали бывшую юрьевецкую крепость "Белый город".  К началу третьего тысячелетия  от крепости остались лишь валы, внутри которых проложены подземные ходы, пруды и несколько корпусов бывшего туберкулезного санатория. Весной квартирьеры прибыли в Юрьевец ремонтировать санаторий для заслуженных коллекторов или, что точнее, выбивателей особенно  крупных долгов. В корпусах навели марафет, старые окна поменяли на «Окна» для телепортации и приступили к их испытанию.
Замглав: (звонит из Юрьевца). Молли, купи билет на экскурсию в Кремль и пройди на Ивановскую площадь.
Молли: (звонит из Москвы) Я на месте. Бросай в «Окно». До связи.
Замглав: Молли, я бросил! Ну, что нашла?
Молли: Ты гений! Нашла сразу около колокольни Ивана Великого. Бросай остальные, посмотрим разброс по площадям.
Замглав: Бросаю десять мобильников!
Молли: Мобильники легли кучно на расстоянии 2-3 м друг от друга. Все на
Ивановской площади.
Замглав: Молли, будь осторожней, там могут быть переодетые охранники.
Молли:   Меня, кажется, засекли. Наверно приняли за террористку. Бросай
контрольный.
Замглав: Молли, приготовься, как зазвенит контрольный, беги за колокольню.
Через 7 секунд начнутся микровзрывы всех мобильников!
Молли: Паника! Нас всех выводят! Охранник в штатском контужен. До связи!.

Замглав: (встречает Молли на автобусной станции в Юрьевце) Ну, как доехала.
Молли: Вот страху-то натерпелась! На машине не рискнула! Решила лучше с народом в междугороднем автобусе протрясусь, но это испытание слишком тяжелое для меня.
Замглав: Хвост не привезла?
Молли: Я тебе хворосту привезла, целые кейс, а свой закопала на всякий случай.
Замглав: Хитра! Будешь на мои деньги себе наряды покупать.
Молли: А разве они теперь не общие, после того, что случилось?
Замглав:  Извини и больше не звони, а то опять засекут! (на распев)
           А что случилось,
           Ничего не случилось,
           Были мы влюблены,
           А  любовь не получилась!
Молли: Когда придем в "Белый город", я тебя выброшу в "Окно" и в Кремле
запоешь на всю Ивановскую.
Замглав: Это я пошутил, что бы немного взбодрить!
Молли: Ты уже пошутил, когда сунул руку в "Окно", бросая контрольный мобильник. Бедный охранник, когда пришел в себя, стал всем рассказывать про руку Громобоя, попавшую в него мобильником с неба. Его сочли за сумасшедшего, но предприняли крайние меры предосторожности: наставили телекамер на Ивановской площади и никого не пускают.
Замглав: Прекрасно! Я руку в "Окно" сунул, вынул и пошел. Значит также можно засунуть голову в "Окно", осмотреться и обратно. Представь себе, тебя забрасываем в Кремль, ты мне звонишь, я сую шест и втаскиваю тебя  обратно в свое "Окно".
Молли: Идея конечно креативная, но ты ее в КВД не рассказывай, а то нас так
засунут и окончательно погубят.
Замглав: Позвонили из конторы, благодарили за успешные испытания.
Молли: Меня  назначили главой юрьевецкого филиала, а тебя вечным замом.
Замглав: Перевели крупную сумму на наш счёт для доработки "Окон" и ремонта санатория. Но почему-то попросили не торопиться?
Молли: Там сейчас увлечены другой идеей. Они долго не могли выделить наночипы из кремлевских крыс, но недавно обнаружилось, что если съесть её живьём, то чип и все знания переходят к тому, кто съел крысу, а главное он  сможет проходить сквозь ворота и двери.
Замглав: Мда, конкуренция. Нам надо отдельное для себя «Окно» налаживать.
Молли: Я в него не полезу. Потренируйся сначала на кошечках.
Замглав: А это идея, забрасывать юрьевецких кошек в Кремль. Они  с голодухи там сожрут всех чипованных крыс и смогут через ворота выйти в Москву.
Молли: А кошечек не жалко?
Замглав: Конечно, жалко, но они здесь зимой всё равно от голода и холода погибнут, а в Москве у них есть шанс выжить и даже отметить Широкую Масленицу. Но сначала надо их прикормить в нашем санатории и подготовить к забросу, а то им сил не хватит развернуться лапами вниз для приземления.
Кис, кис, кис. …
Молли: Да, тощие здесь коты. Когда я отдыхала в Греции, на круизном теплоходе мы посетили порт на острове Гидра и там нас встречали сотни упитанных котов, спустившихся с гор.
Замглав: (не на шутку обидевшись). Я всё понял про котов. Можешь, не продолжать. На лестнице ожиданий в Одессе тоже встречаются вполне упитанные кошечки.
Молли: Дурак ты, тех мы прихватили с собой. А это были настоящие коты и кошки. Японские туристки похватали их на руки, стали кормить и тискать. 
Замглав: В Юрьевец японки после цунами не скоро доберутся, здесь даже малые туристские теплоходы не причаливают. Ничего, наладим. Вот только котов откормим, и скоро у нас будет большой выбор для заброса, а там…
Молли: Какой хороший серенький котик. Вась, Вась, Вась…….
Замглав: Вот так за разговором  и дошли до "Белого города». Однако, сколько креативных идей приходит в чудесном городе Ю.

Ансамбль ВВИ на берегу Волги исполняет попурри на песню Ю. Антонова «Белый пароход».
               В челноке, плывя по воле буйных волн,
               Нас охватил восторг от волжского простора
               Зеленой чаши юрьевецких гор,
               Высокой колокольни и собора.
               ---------------------------------------
               Ах, белый пароход, гудка тревожный бас,
               Крик чаек за кормой, сиянье синих глаз.
               Уносит нас с тобой волна, скажи куда….
               Ведь  жизнь тогда, такой безоблачной была.
               ----------------------------------------
               И вновь, как зеленая тоска, волна от парохода,
               Который сорок лет напрасно я ждала.
               Плывет к причалу твой челнок, но разделяет нас вода,
               Волнует все сильнее, чем прежде, упрямой памяти волна.



Двадцать вторая линия

Молва Ивановна:  В Кремле переполох, появились огромные рыжие коты и жрут подряд всех кремлёвских крыс. Сначала подумали, может это и хорошо, очень уж много их развелось, но потом прикинули палец к виску и поняли, жрут они даже наиболее крупных чипованных крыс.
       Плотно поужинав, крысоловы росли не по дням, а по ночам, достигая рысиных размеров. Более того, у этих котов появилась способность проходить через кремлевские ворота и двери. Рассказывали, что они спят на креслах в Георгиевском зале. Но этого не может быть! Там же охрана! Ничто не берет боевых котов, ни пуля,  ни капкан. Думали, что это проделки нанотехнолога, но он открестился. Сам попытался пристрелить из нанопулемета, но пули проходили сквозь тело без вреда.  Людей и охрану усатые воители не трогали, а собаки, поджав хвосты, сами от них убегали. Чудны дела твои господи!
          Не прошло и года, как заговорили в Юрьевце о таинственном исчезновении рыжих котов. Ушлые старушки давно уже выследили, кто их котов прикармливает и пошли разбираться в "Белый город", а заодно и полюбопытствовать, какой такой там строится. санаторий? Только они подошли, как их облаяла, извинительно виляя хвостом, маленькая рыжая собачонка Ассолька, прикормившаяся вместе с котами. На лай вышла Молли со сворой котов.
Молли: (кланяясь по бывалошному в пояс). Здравствуйте бабушки! Какая-такая, кручина привела вас к нам?
Старушка попроще: Говори, куда дела наших кошар? Мы видели, они к тебе жрать ходют. Вон у тебя, цела  республика усатых. Сколько еды надоть.
Молли: (как-то сразу заравнодушнев). Да тут много котов. Забирайте любого. Откуда я знаю, который ваш?
Старушки: (хором вперебой, чуть не плача, но об одном). Наши были рыжи, а эти бело-серо-черные.
Молли: Так, наверно, в городе гуляют. Приходят иногда рыжие, но у них характер независимый и вольный, к себе не подпускают. Вы уж  их сами ловите, да и кормите получше. Уходить из дома и не будут!
Старушка культурная: (слегка краснея). Они у нас некастрированные и если не выпускать, то все стены описают.
Замглав: (выглядывает из-за Молли). Вот сами и виноваты,  кастрированные же коты, только дома  сидят и  вам в рот глядят.
Молли: ( не выдержав, язвительно добавила). Они нам рассказывали, как вы им хлеб пережёвываете с маленьким кусочком колбаски.
Старушка попроще:(делая вид, что не расслышала). Пока вас не было, коты не пропадали, а если кто и замерзал, то мы их находили и хоронили.
Молли: Если я увижу рыжих котов, то обязательно им сообщу, что вы их искали. Давайте ваши телефоны.
Старушка строгая: (угрожающе) Мы сами сообщим куда следует!. Их наверно твой кошатник съел. Корейцы едят собак, а твой любитель кошатины!
Замглав: Я их, разумеется, люблю, но не в качестве блюда! Однако, так можно оговорить человека, я вообще мясо не ем, а покупаю на базаре только для того, чтобы котов кормить.
Старушки: Вот вы их и испортили! Не хотят теперь нашу кашу и рыбу есть.
Молли: (видя, что от них не отвяжешься)  Не хотите ли зайти к нам, чаю попить с бутербродами и конфетами?
Старушки: Спасибо, зайдем. Почему бы ни зайти.
Молли: Проходите за стол. Угощайтесь.

Молли: (разливая чай). А от чего имена-то у ваших котов  сплошь заграничные?
Старушка словоохотливая: (прихлёбывая из блюдечка). Да внучки наши обмылков заграничных насмотрелись, теперь спроста слова не скажут. Она (кивая на старушку строгую) – Капитолина Семёновна, а внук зовёт Капитал и еще бабло у нее просит.
Старушка попроще: (пытаясь размочить печенье) А моя дура, скажи на огород, не поедет, на фазенду –впереди меня бежит. Я с коляской груженной, она рядом со своим хахелем. Глаза не сводит. А как он позвонит, вся аж затрясётся, заворкует. Откуда, что берется?
Старушка культурная: Отчего же вы знаете наших котов по именам?
Молли: Сами  нам сказали …(прикусив язык), ну, когда ещё только пришли
Замглав: (изображая лицо 45-тилетней невинницы). Да, подтверждаю, только вы пришли сразу сказали, где наши Суслик, Лысик и, этот, как его –Арык.
Молва Ивановна: Старушки допили чаю, поднялись и, поджав губы, без особой любезности поблагодарили за скромное угощение. На лицах отразилась некая неопределённость.
Молли: (напоследок переусердствовав). А котов ваших мы обязательно найдем. Заходите в гости.
Замглав: (почти насильно втащив Молли  во внутрь). Пора переходить к следующей фазе испытаний – возврату субъектов.
Молли: Ты не увлекайся, а то самому придётся крыс ловить и жрать их. Фу!
Замглав: Держи за ноги, загляну в «Окно».
Молли: Что видишь?
Замглав: Ивановскую площадь. Какие то люди с сетями по краям. А вот и наши
десантники. Арик, Лисик, Сулик, ко мне!
Арик: Хозяин, Вы вовремя! Нас окружают! Мы через двери смогли прошмыгнуть, а в сетях запутались, еле выцарапались!
Замглав: Сейчас спущу доску, и вы по ней поднимайтесь.
Молли: Рассказывай, что там, не томи. И не улыбайся, как кот на помойке!
Замглав: Чудна картина по центру площади стоит наклоненная доска без опоры и по ней поднимаются  рыжие коты и  по одному исчезают. Охранники  одной рукой сети держут и другой крестятся. Один опустился на колени и поклоны бьёт. Ой (повернувшись в сторону Молли), они же мое лицо видят без туловища. Могут еще чего-нибудь подумать!
Молли: Уже подумали. Хватит народ пугать. Отойди от «Окна». Все коты уже здесь. Ну, рассказывайте.
Арик: Задание выполнено и перевыполнено. Сожрали по пять, а я шесть крыс. Понимаем по три языка Вся наночипая информация  внутри нас, но ее так много, что трудно разобраться.
Молли: А в кремлевские залы и кабинеты заходили?
Сулик: А как же, были и в Оружейной палате, и в Алмазном фонде, но понравилось больше всего в Георгиевском зале. Чувствуется родное. Там обычно и спали на креслах, но нас вычислили  и поставили сети, а через них мы уже не смогли пройти, чуть было  не запутались. Охрана стала везде сети развешивать Хорошо хоть Хозяин доску,  подал, а то бы хана.
Молли: Ну, а теперь герои мои, будете у нас на креслах спать, вволю обжираться. Любая кошка будет рада с вами снюхаться.
Замглав: Ты забыла, что за ними старушки приходили.
Молли: Сейчас позвоню и мы им предъявим их котиков. Вот только захотят ли они вернуться к своим старым хозяйкам?
Арик: Мы не какие-нибудь коты-мешочники, преданы только одному Хозяину!
Молли: Здорово ты их вымуштровал! Настоящие самураи!
Замглав: Никакой муштры, только забота и внушение. Пустое брюхо к учению глухо.

Молва Ивановна:  Горыныч заподозрил, что это проделки Молли и Замглава, которых он так опрометчиво выгнал из-за своего стола. Испытатели хреновы! Развалили ивановскую медицину, теперь за Кремль взялись! Несмотря на то, что раньше клялся больше не появляться в Юрьевце, Горыныч решил сам проверить как строится санаторий КВД "Белом городе", не заезжая в администрацию. Инкогнито!

      Визг тормозов. Ассолька прозевала чужих, слушая открыв пасть, россказни котов, и поздно  залилась лаем. Из машины вылезает Горыныч. Без охранной свиты и прочих при. Одет не по чину. Машина совсем простая, типа "Нисан". На глазах очки, в руках газета, которой он отмахивается от собачки.

Молли: (заметив Горыныча, экстренно звонит всем по очереди). Бабулечка приходи за котиком, он очень по тебе соскучился.
Горыныч: ( мимоходом бросая Молли). Так и знал, что это проделки твоих котов!
Молли: (нагловато, не считая нужным церемонится). Каких котов. Приехал на частную территорию, не здороваешься, несешь какую то чушь! Как тебя власть испортила. Раньше вежливый был.
Гор-ши: Вот эти рыжие еще утром бегали по Кремлю.
Молли: Ты в своем уме. По какому Кремлю? Это наши, санаторские коты, каждый день приходят из города за объедками. Сейчас за ними хозяйки придут.
Горыныч: (вполоборота к тщедушному человечк в очёчках с толстыми линзами). Эти?
Однокурсник с блокнотом: (оправдываясь на обе стороны). Как журналист, я определил лишь вектор последних прыжков, а куда коты приземлились, разбирается пусть следствие.
Старушки: Вот наши  гулены рыжие! Кис, кис, кис…..
Горыныч: Эта территория памятника истории и здесь не может быть частной собственности! Устроили ранчо для выгула котов в историческом месте.
Молли: Исторические только валы, а территорию ты сам продал московской
частной  конторе. Так что, хау ду ю дуй до ветру! Обращайся в суд!

        Ансамбль ВВИ на крутом берегу Волги исполняет попурри на  народную песню:
Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке зимой.
Ямщик, уныло напевая,
Качает буйной головой.

“О чем задумался, детина? -
Седок приветливо спросил: -
Какая на сердце кручина?
Скажи, тебя кто огорчил?”

“Ах, милый барин, добрый барин!
Уж скоро год, как я люблю.
Да нехристь староста-татарин
Меня журит, а я терплю.


Двадцать третья линия

Молва Ивановна: Посадские вечно чем-то не довольны и все то им в Иванове не так, и не эдак. Крутят руль куда хотят а все в кювет попадают. Все чаще стали вспоминать Шахматово и стихи Блока:
           Год миновал.
           Мы пьем среди твоих владений,
           Цирцея! - долгий плен.
           Мы слушаем полет размерных повторений,
           Не зная перемен.
       А в это время, после завершения строительства крепости, редко какой пассажирский пароход минует Юрьевец, а на набережной другое чудо: встречают туристов вежливые рыжие коты и проводят экскурсию по городу. Разговаривают на иностранных языках.
       После восхождения на небо рыжих котов, Барсик стащил записи с телекамер и продал на ТиВи. Сначала уфологии, а затем и туристы валом повалили на Ивановскую площадь. У кремлевской стены стали продавать фигурки котов, идущих по наклонной доске. Коты продолжали появляться на Ивановской площади и уходить по доске. Кремлевские крысы поймали жирного Барсика, подарили ему бриллиантовый ошейник и прицепили записку: "давайте мириться". Замглав демонтировал "Окно" в санатории, перенастроил  и отвез его в Кремль. Крысы просили отправить их в Париж, но недальновидные парижане давно сломали Бастилию. Пришлось перенастроить "Окно" на лондонский Тауэр! Самое что ни на есть крысиное место!
       Сидит Горыныч в ивановском офисе, пригорюнился, что же это такое - гнобил, гнобил Юрьевец, а он все больше расцветает и расцветает. Всё проклятая Молли, не надо было ее от себя отпускать. Сколько он в санаторий комиссий не посылал: всё напрасно! Все замечания исправляет и взяток не предлагает. Хитра, как сто лисиц. На чем бы ее словить? Непутевые депутяти приняли на ИОДе решение об восстановлении исторической крепости в Юрьевце, даже немного денег выделили. Так она деньги взяла под расписку и на благоустройство города отдала. А где откаты? Разыскала древний проект и строит крепостные стены на деньги КВД, а в них казематы. Для кого? Неужели для своих котов? А может для нас?!
       С горя Горыныч начал жаловаться в КВД на медленную реконструкцию санатория, а там тоже не шевелятся. Пишут, что полностью Молли и Завглаву доверяют и ускорять стройку не хотят. Ну, с москвичами-то все понятно, они деньги в Юрьевце зарывают и им спешка ни к чему. А где наша прибыль? Поеду-ка я с бригадой ускорять ввод санатория.
       С жутким завыванием врывается в юрьевецкую крепость кортеж черных машин. Вылезает Горыныч с Барсиком и другими посадскими котами. Ассоль лаем предупреждает об опасности. Вышли на крыльцо Молли и Замглав в  окружение юрьевецких котов.

Горыныч: Здравствуй Молли, что это к нам не заходишь? Я все жду, да жду!
Молли: Здрасте вам, сам меня прогнал и чего-то ждет!
Гор-ша: Вы почему задерживаете ввод санатория!. Туристы требуют открыть
ворота крепости. Это памятник истории.
Молли: Все ж ты довольно бестолковый, сколько раз объяснять. От истории остались только валы. Если пустить туристов на территорию, то все изгадят. Ну так и быть, разрешим гулять по стенам за отдельную плату.
Горыныч: Показывай санитарное состояние санатория.
Молли: Оденьте халаты и бахилы.
Горыныч: У вас антисанитария. По санаторию ходят группы уличных котов.
Молли: Все наоборот, уничтожая крыс, коты поддерживают санитарное состояние. А зимой мы на них воду возим, поскольку водопровод в городе часто не работает.
Горыныч: Эти претензии к местной власти. Весь город без воды, когда починят водопровод на Советской, тогда и до вас очередь дойдет.
Молли: Ваши чиновники только все замечания делают, но ни чем городу не помогают. Проходите в палаты.
Горыныч: (подходят к окнам больничного корпуса) Да, все сделано. И чего тянешь с вводом санатория в эксплуатацию. Я и сам не прочь здесь отдохнуть.
Молли: Ввод задерживается из-за ваших комиссий, а за путевкой обращайтесь в контору. Там на пять лет все номера расписаны.
Горыныч: А эти окна где заказывали?
Молли: Да в какой то ивановской компашке. Ты же призываешь покупать только ивановское, вот мы и слушаемся.
Горыныч: (Бросает в "Окно" бумажку и она исчезает.  Выглядывает в "Окно".)
О ба на! Откуда же здесь Кремль!
Молли: Это голография.
Арик: Лисик, Сулик - посадские коты к нашим "Окнам" подбираются.
Молли: Горыныч, я гляжу ты уже крылья отрастил. Пора в полет (вываливает Горыныча за ноги в "Окно")!
Замглав: Арик, Лисик и Сулик бросайте в "Окна" всю бригаду посадских.
Молли: Как сразу тихо стало.
Старушки: Вот где наши рыжики. Кис, кис, кис….

        Старушки сели на крыльцо, обняли своих котиков и запели песню  из фильма «Кубанские казаки»
                Зачем опять в своих утратах
                Меня хотел ты обвинить?
                В одном, в одном я только виновата,
                Что нету сил тебя забыть.

                Свою судьбу с твоей судьбою
                Пускай связать я не могла,
                Но я жила, жила одним тобою,
                Я всю войну тебя ждала.

                Ждала, когда наступят сроки,
                Когда вернёшься ты домой...
                И горьки мне, горьки твои упрёки,
                Мой рыжий кот, упрямый мой!



Двадцать четвертая линия

Молва Ивановна: Зимним ранним утром в Иваново прибыл московский поезд. На привокзальную площадь вышло множество пассажиров и растворилось в метели. Ванюша пошёл по привычке прямо на трамвайную остановку.  Пути замело, только бомжик прячется от ветра за поднятый воротник.
Ванюша: давно ли двойки не было?
Бомжик: (тихо отвечает). Почитай уж больше года, милый человек, а то и два. Или три? Стёрлось в памяти.
Ванюша: (пожимает плечами). А чего здесь делаешь?
Бомжик: А бывшему диспетчеру трамвайного депо всё равно идти некуда, а здесь вроде при деле.

Подал Ванюша ему, что было в кармане и  пешедралом добрался  на своих двоих до Рабочего Подходит Иван к своей двери, а ключ не вставляется. Она, не она? Новая, железная. Постучался к соседям. А соседи ждут, не дождутся, когда Ваня приедет. Нагулялся и теперь вот заявился.

Соседи: Здравствуй, Иван Иванович. Где же ты пропадал! Вот ключи  твои.
Ванюша: (Квартира удивила еще больше: евроремонт, новая мебель, порядок, чисто.)
 Привет! Кто  же здесь живет? Неужели Нюша какого-нибудь гастера пригрела?
Соседи: Никто здесь не живет, и Анны Ивановны, давно уж  не было.
Ванюша: Всё, значит, сделал, джин из медной лампы.
Соседи: Мы ремонт сделали.
Сосед Стобед: Раньше чужие квартиры ремонтировали, а  до своих руки не доходили – надо пропивать заработанное. Сейчас свободного времени много, пить надоело.
Сосед Плеснидополучки: Молодёжь ивановская устроила в городе зону трезвости. Мы тоже решили поддержать молодых. Я своего деда с рюмкой в престольные только в детстве видывал, а уж потом и не помню. Раз батя налил  матушке рюмку, так она, не пригубив, заплакала. Грех был великий!
Жена Стобеда: Вот они и дорвались до работы.
Жена Плеснидополучки: Песни снова запели. Работают и поют. Вот и тебе , не квартира – песня.
Ванюша: Тю, так это еще чудней! С чего бы такая благотворительность? Люди вы конечно добрые, теперь ещё и тверёзые, но не до такой же степени.

Ванюша: Умно! Рад, что не все деньги пропили. Спасибо за ремонт, а за мебель особенно, соскучился по родному. А что же Нюша в Плесе делает?
Соседка одиночка: Подружка, сказывала по телефону, дачницей у Горыныча работает. Ходит по набережной Волги, одетая как барыня. Туда, сюда. Ей не привыкать прикидываться.
Ванюша: Это она у Горыныча живцом работает. Бездельников вычисляет, которые в будний день прохлаждаются.
Соседи: Это очень опасно! Она работает под прикрытием?
Ванюша: Если она под крылом у Горыныча, то я спокоен.
Соседи: Чудно говоришь, Вань, ты же такой ревнивый?
Ванюша. Горынычу доверяю! Он обещал меня на денежную работу устроить
в Москве и все выполнил. Вот вам деньги, сбегайте в магазин купите вина и закуски получше!
Соседи: (Выпивают за встречу, за Горыныча, за живца). Ну и кем же Ванюша ты работал?
Ванюша: Сначала устроился охранником. Затем митинги разгонял.
           *Хорошо я поработал-
            Полполушки заработал.
            А куда мне полполушки?
            Разве что на две ватрушки,
            Чтоб соседку угостить
            До утра к себе пустить.
Соседи: Не густо. Разгоняя придурков, и окучивая упитанных москвичек можно
удовольствие получить, но денег много, видать не заработаешь.
Ванюша: Так нас и берут за копейки, знают, без выхода. А когда себя зарекомендовал, пригласили в КВД долги вышибать.
Соседи: Как там наша племянница Молька? Писала, что тоже устроилась в КВД?
Ванюша: Это я пристроил. Она там очень ко двору пришлась. А ее дружок в
подвале сидит, деньги принимает и учётом занимается.
Соседи: Ну, а в последнее время, что ты делал, когда большие деньги пошли?
Ванюша: Не поверите, я все эти годы полезным делом занимался, деньги возвращал
на Родину. При этом и мне кое-что  досталось. Всю Европу объездил.
          *За кудыкины горы,
           Где живут воры,
           Золото делят,
           Меж собой канителят:
           Сколь мне за работу положить
           По свойски удружить.
Соседи: Неужели, прямо так просто, запросто к ворам и нашим бюрикам приходил и требовал.  Они могут и посадить ни за что, ни про что!
Ванюша: Все гораздо цивильнее. Подхожу к вилле наших жуликов, передаю посылку, а хозяева не берут, взрыва боятся, платят мне деньги, я вскрываю, а в ней рыба в газетке.  Они рыбу рассматривают, взвешивают, определяют сумму платежей, находят в газетке счет благотворительного общества и посылают деньги. 
Соседи: А если не захотят платить? А ты даже языков не знаешь!
Ванюша: Тем кто языки знает доверия нет, улизнут с деньгами. Если деньги не переводят, подключаются юристы и прочие специалисты.
Соседи: Ну Ванюша отдыхай. Спокойной ночи.
Ванюша: (подошел к окну) Эх хороша страна лимония, а в Иваново лучше всех!

         Во дворе молодежь под гитару поет попурри на песню Л.Филатова и В. Качан "Апельсины цвета беж"
                У окна я стою, как у холста,
                ах какая за окном красота,
                по двору идет  оранжевый кот,
                собирается с нами в  поход.

                Вот троллейбуса мерцает окно,
                а Иваново - как цветное кино,
                и лоточник на углу продает
                апельсины цвета беж!

                Я по улице бегу, хохочу,
                мне любые чудеса по плечу,
                и стоят на углу пацаны
                ждут своих подруг!

Двадцать пятая линия

Молва Ивановна: Через три дня Ванюша проснулся, три раза перевернулся, встал и потянулся к холодильнику, а там "зима, унылая зима". Звонок! Соседи с кастрюлей щей вчерашних. Стало тепло и радостно! На Родине не пропадешь!
Соседи: Что же теперь ты будешь делать. На ивановских фабриках платят мало, сущие копейки за тяжелый труд.
Ванюша: Меня Горыныч обещал устроить воспитателем офисного планктона.
В Москве его развелось видимо-невидимо. Приезжают  в офис поздно, полдня ползут на иномарках в пробках, еле шевелются гаденыши, но размножаются  даже слишком быстро  и уже сами себя душат.
Соседи: Наверное, на всех зеленой плесени не хватает, но если их сократить они же будут кусать всех подряд, как голодные вши.
Ванюша: Да пользы от них мало, зато  мусора много! Москва готова хорошо заплатить лишь бы избавиться и  от мусора, и от этих вшей . Вот и задумал Горыныч их переселить в Иваново, а ивановцев нанять чтоб их ловить и давить. Вот тогда дела в области в гору пойдут. Что ни говори, а  Горыныч голова, а не дом Советов.
Соседи: Так они сюда и поехали. Хоть и бездельники, а все ж не дураки, сколько лет дуриком большие деньги огребали, создавая видимость работы.
Ванюша: Вместо фабрик в Иваново перенесут офисы компаний и планктон сам
сюда бегом  побежит! Все равно больше делать ничего не умеют!
Нюша: (открывается дверь и входит Нюша с ребенком на руках). Ваня сколько же ты пропадал, как я тебя ждала, уж не чаяла увидеть, закрутился с москвичками и меня забыл!
Ванюша: Чей это ребенок, неужели Горыныча?
Нюша: Как ты мог подумать, я конечно люблю Горыныча, но не на столько! Он мужчина строгий и ничего лишнего не позволяет. Даже дачницами не интересуется. А если сильно разгорячится, сядет на скамейку на набережной в своем Куршавеле и с железной бабой обнимается.
Ванюша: Глубокие отношения. Я всегда подозревал, что хладнокровном Горыныче  огонь горит! Он можно сказать  противоречивое существо высокого порядка, так сказать потусторонняя субстанция.
Нюша: Вообще-то  я его побаиваюсь! Надо держаться от него подальше! Пора ему погреться на Московском Олимпе.
Соседи: Нет не поедет! Он сюда друзей завез, чтобы век на нашей шее сидеть.Где еще они найдут таких простофиль, которые готовы все им отдать!
Нюша: А вот и нет! Ребенок этот его друзей, а они еще осенью улетели на ЮБФ отдыхать. Не нужны им ни Иваново, ни дача в Плесе, ни ребенок.
Соседи:   *Кому что на роду написано,
           В святцах прописано.
           Тот своей дороженьки не минует -
           Хоть и старосту надует!
Ванюша: И что же вы теперь делать будете?
Нюша: Бросили нас и теперь мы с ним одни кукуем на шикарной вилле. Вань, поехали с нами дачу сторожить.
Ванюша: Ну уж нет. Я про одного сторожа уже послушал. Посмотри как нам соседи квартиру отремонтировали, и чтобы я такую красоту бросил. Никогда! И ты возвращайся в Иваново! Нечего нам жить приживалами в родном краю.
Соседи: Правильно! Будем сами квартиры и дороги ремонтировать. Вновь запустим фабрики и заводы. Еще лучше прежнего заживем!
           *Елка-калина, девка-малина!
            Есть молодец? Хоть сейчас под венец!
Ванюша: Построим скоростные линии трамвая от ж/д вокзала до Рабочего поселка и Автовокзала. Именно это нужно копировать в Европе, а не Куршавели! Ничего сложного нет и шума от них немного.
Нюша: Садитесь все  к столу. Спасибо соседи! За встречу! Запевай!
Соседи: Скорее возвращайтесь! За вас Нюша и Ванюша!

Ансамбль ВВИ на обновленном и убранном Козьем болоте исполняет попурри на  песню "Андрюша" И. Жак и  Г. Гридова. Присоединяются все сказочные персонажи и жители Иванова,  дожившие до счастливой трудовой жизни.
           Эх, Ванюша, нам ли быть в печали,
           Возьми гармонь, играй на все лады.
           Так играй, чтобы горы заплясали,
           Чтоб зашумели зелёные сады.
           Пой, Ванюша, так, чтоб среди ночи
           Промчался ветер, кудри теребя.
           Пой, играй, чтобы ласковые очи,
           Не спросясь, глядели на тебя!