Самолёт сильно тряхнуло - и Джессика, до этого момента грациозно плывшая, мягко покачивая бёдрами, повалилась на, не ожидавшего подвоха, Александра. Поспешно извинившись и чуточку покраснев, девушка побрела к своему месту. Что-то странное мелькнуло в серых глазах парня при взгляде на короткие взлохмаченные золотистые прядки волос Джессики.
Но прежде, чем он успел разобраться в своих чувствах, самолёт тряхнуло во второй раз, и мысли в голове перемешались, как винегрет под умелыми движениями поварихи. По салону самолёта разнеслись встревоженные и испуганные возгласы пассажиров, и Ирис (ударение на первую «И», прим. авт.), сидящая рядом с Александром, судорожно сжала его холодные пальцы:
- Что происходит?
- Ничего. Не бойся, Ира, это всего лишь самолёт попал в зону турбулентности.
Но тёплая нежность в обычно непроницаемых глазах Александра сменилась на встревоженность, когда он перевёл взгляд со своей соседки на безоблачный пейзаж за иллюминатором.
Глаза Ирис и Александра были абсолютно одинаково цвета – серые как сухой асфальт. Но глаза девушки всегда были полны разнообразных чувств – от безудержной радости до смертоносного горя. В глазах же Александра никогда ничего нельзя было прочитать – и только Ирис умела. Если гладь её серого моря постоянно вспенивали мысли и идеи, то море Александра говорило лишь о жестокой борьбе на дне при внешнем непоколебимом спокойствии.
Ирис утверждала, что они оба способны к телекинезу, и, будто в подтверждение этой идеи, настороженность парня тут же передалась и девушке:
- Саша, скажи, что это не так… - Фраза оборвалась на полуслове, т.к. сердце девушки буквально ухнуло в желудок. Корпус самолёта затрясло так, будто он, самолёт, живое существо, дрожащее от страха перед своим более сильным противником.
- Уважаемые пассажиры! Сохраняйте, пожалуйста, спокойствие! Займите свои места и пристегните ремни безопасности! – Неторопливо произнесла стюардесса. Каждая нотка её голоса говорила об альпийском спокойствии владелицы.
- Господи, что с нами будет! – В ужасе пролепетала Ирис, крепче прижимаясь к Александру. Слова стюардессы скорее взбудоражили её воображение, чем усыпили его.
Парень успокаивающе приобнял девушку за плечи:
- Всё хорошо.
- Мы умрём! Мы все умрём!!! – Раздался душераздирающий вопль из динамиков. Судя по всему, кричал капитан «судна». – Мы врежемся носовой частью в землю под углом 60 градусов!!!..
- Прошу прощения! – Крики испуганного до полусмерти капитана затихли, а из динамиков потёк как парное молоко успокаивающий голосок всё той же стюардессы. – Капитану необходимо успокоительное, затем он снова поведёт самолёт. Прошу без паники.
Тут динамики зашуршали, будто забыли выключить кнопку громкоговорителя, и на заднем фоне раздались приглушённые голоса: c визгливыми нотками – горе-капитана, и всё такой же невозмутимый – стюардессы.
Что там попросила стюардесса? Без паники?!.. Самолёт сильно накренился и полетел вниз под углом. В салоне стоял гвалт голосов, шум; паника росла с каждой секундой. Женщины на повышенных тонах умоляли своих мужчин «что-нибудь предпринять», маленькие дети, напуганные общей нервозной обстановкой, заходились в рыданиях, мужчины молча скрипели зубами от невозможности что-то сделать…
Александр встретился с полными отчаянного ужаса глазами Ирис и зачем-то посоветовал расслабиться и закрыть глаза:
- В кабине обязательно есть второй пилот. Он уравновешен и спокоен как скала. Сейчас он возьмётся своими мускулистыми руками за штурвал и, как супергерой из комикса, при помощи одной лишь грубой силы направит самолёт по нужному курсу.
Ирис тихонько засмеялась: даже в такую минуту Саша может её рассмешить. Но вскоре слабая улыбка потухла, как огонёк от спички на ветру, и на мордашку вернулось выражение печальной задумчивости. Неожиданно какая-то мысль осенила её, и личико Ирис будто бы посветлело, посвежело, на щёчках заалел румянец, глаза заблестели словно звёзды… Девушка обернулась к Александру и умиротворённо, будто ей открылась великая истина, произнесла:
- Я скажу ему.
Александр попытался было удержать её за руку, но безуспешно. Ирис, как крейсер «Аврора», стремительно направлялась к своему айсбергу. Девушка откинула со лба стального оттенка волосы и бросила Александру мимолётную улыбку бесстрашной жертвы, ведомой на казнь.
Самолёт трясло как в судорогах – видимо, пилоты ещё боролись за жизнь экипажа и пассажиров – поэтому шла она долго и трудно. В одном месте пришлось даже на коленках ползти.
Достигнув цели, она наклонилась над сидящим парнем – шатеном с ярко-зелёными глазами – и, зардевшись как помидорка, прошептала, едва не касаясь губами его уха:
- Я люблю тебя!
И нежно, но коротко поцеловала его в губы. Выпрямившись, ласково окинула его прощальным чуть печальным взглядом и ушла к своему месту.
Пристегнув ремень безопасности,Ирис тихо произнесла, глядя в пространство:
- Вот теперь можно и умереть.
И хотя личико её сияло от счастья, по щеке ползла неспешная серебристая слезинка.