Спит моя Татьяна...
“Гусарская баллада”
Посвящается С.А. Петрову
1
Хлопнула дверь, затворившись за насвистывающим Пашкой, и он остался один.
“Бедлам...” Он обвёл глазами комнату - усыпанный хлебными крошками стол, книги, разбросанные на кровати, мусор.
“Надо прибраться" - подумал он и опустился на кровать, тесную, как вагонная полка. Тихонько, словно нехотя, защемило сердце.
“А валидола опять нету” Он, поморщившись, подобрал с полу стандарт анальгина, ковырнул фольгу. Сердце отойдёт, придёт тошнота, серая, охватывающая всю грудь,- он это знал, так бывало сейчас почти каждый вечер.
“Устали дети. Полтора года - ремонт подвала, а конца-края... Нужно искать деньги. Разогнать отряд на две недели, нанять бригаду и - подарок к Рождеству” Он поднялся, взял кружку, поплёлся на кухню к крану. Толстая бабка-соседка зыкнула сердито и ушла, грохоча кастрюлями.
“Горько...” Он запил таблетку, вернулся в комнату, шурша обрывками газет и снова устроился на кровати, подогнув по-турецки ноги. Посмотрел на своё отражение в окне телевизора.
“Плохо, брат, плохо...” Потёр грудь рукой - “началось...”.
Он высыпал на колени пачку фотографий и усмехнулся- “местная анестезия”. Десятки улыбающихся мальчишечьих лиц.Паруса, Обское море... Его пацаны, а вот девчонок мало. Так всегда было, все десять лет. Все они здесь - от первого до последнего набора. Когда-то он собирался составить альбом, для себя, и отложил эти фотографии. “Руки не доходят. Всё ремонт, ремонт. Бедные дети... Деньги... Купить здесь ваучеры, продать в Новосибирске, сыграть на разнице в тыщщу. Сыграть...”
Он вынул наугад фотографию - первый набор, Ванька и Генка А были ещё Стас, Колька, Ирина и ... С десяток их было, уже начал забывать. Вот они какие - Ванька, Генка, неразлучные друзья. Загород, поход выходного дня. Довольные, позируют...
Он вздохнул, помассировал грудь. “Сейчас всё не так, как было. Да, первые три года...Все просто летели в отряд, обязательная ночёвка с субботы на воскресенье - свечи, книжки. Все знали, где лежит ключ - в любое время... Мда... Тошно. Почему-то к горлу подкатил комок. ”Сентиментальное руководство”. Так его звали - "Руководство" А ещё Эс-А, по имени-отчеству...
“Где они сейчас?” Он пошуршал фотографиями укладывая их в столбик, по хронологии. "Заходят иногда. Выросли... Первый набор, второй. Кто-то в армии. Оба Лёшки да Димки бывают часто, возятся, покрикивают на нынешних. Выросли..." Он отложил три фотографии, из разных лет - Женька, Ромка, Иван. Перетасовал, снова разбросал на кровати.
“Эти были больше, чем отрядовцы. Друзья, и каждый из них в своё время... нет, не то что бы предал... Хотя раньше я даже обижался. Когда начал обманывать, первый, я даже плакал. А потом... потом было легче.”
Он вздохнул, щёлкнул по носу фото мальчишки, показывающего в объектив кулак и беззвучно хохотавшего.
“Наверное, это оттого, что дети отрывают кусочки души и уносят. А душа-то не восстанавливается”. Чувствую, вот и всё . А может - старею? А что до предательства- так это просто они вырастали. Да, вырастали...” Он снова собрал все фотографии в кучу, стал засовывать конверт. Одно фото упало на пол, он потянулся за ним.
“Татьяна... Три года в отряде. Все традиции на ней да на Женьке. Консерваторы...”
Он усмехнулся. разгладил фотографию пальцами. На ней весело прищурившись, закусила губу девчонка с короткой стрижкой.
“Что-то она в последнее время не улыбается, без искорки. И опаздывать стала чаще. Наверное... вырастает”
Он сглотнул комок, сунул фотографию в конверт и прилёг, скрипнув досками кровати-самоделки. Взгляд скользнул по ободранной стене - обои отошли. “Всё равно скоро переезжать”.
Он взял книгу с полки над кроватью. Тошнота медленно уползала куда-то вглубь, оставался на сердце холодок. Не читалось...
“Ваучеры продать... Краски купить... Книжки Пашка-барабанщик набрал, фантастику читает, надо записать на бумажку... Руководство и библиотекарь по совместительству..."
Он почувствовал, что засыпает, выдернул из- под себя одеяло. Раздеваться не стал.
“Спокойной ночи“,- шепнул он пачке фотографий и ткнул пальцем в выключатель.
2
Татьяна прижалась спиной к подушке и тихо плакала. "Лето прошло. Последнее свободное лето"
Она уткнулась носом в подушку.
“А всё кончается, кончается. кончается...” Голос Эс-А плыл в её голове под перестук колёс. Это они в вагоне пели, возвращаясь с Байкала. Грустно было. Уже тогда грусть была не такой, как обычно, в конце похода - светлой, взлелеянной. Уже тогда...
Она вытерла сердито слёзы - “сопли распустила, дура...”, но глаза вновь повлажнели.
“Всё, ребята... Больше не соберётся экипаж Татьяны у яхты на берегу. Уже не будет Олег подбирать выражения - как-бы съязвить чего об алом татьянином парусе (розовом, вообще-то). Яхта утонула этим летом в Обском... Как расстраивался потом Эс-А! Потом...
А вначале он их вылавливал из воды - напуганных, дрожащих, как щенков.
Татьяна закусила кулак и содрогнулась. Потом уселась на постели.
“Хватит реветь”. Над кроватью - фотография Эс-А.
“Извини, руководство. Совсем расслабилась капитан Татьяна. И всё-же... ”Всё кончается”- помнишь? Это про меня. Новый учебный год, подготовительные курсы, через пол- года- поступление.
“Знаешь, Эс-А...” - Она решительно вытерла глаза - ” Я хожу из отряда. Да что там - я уже ушла, понимаешь?” Слёзы опять подкатили, но она сжала зубы...
“Я буду приходить. Как же я брошу вас всех? И тебя, руководство, как?” Слёзы покатились по щекам, по губе.
"Только теперь я буду появляться редко... И я, наверное, не буду прощаться со всеми. Просто приду потом. Когда-нибудь" Она резко отвернулась от тёмных глаз Эс-А на фото. В который раз вытерла слёзы, насухо. Со столика упала на столик тетрадка для подготовительных курсов. Её передёрнуло.
“Завтра, завтра с утра я пойду в школу. Да. А потом... потом я пойду на курсы. Да, да, Господи, что-ж это со мной? Неужели я выросла?"
3
Он проснулся поздно, глянул на часы и ругнулся - проспал вояж в исполком. "Ну и чёрт с ними..." Внезапно он рассмеялся, вскочил с постели прямо в тапочки, глянул в окно. Снег... Первый снег, который уже не растает. "Зима. Это здорово - зима!" В одну ночь грязный двор стал таким симпатичным. А за зимой будет лето и опять парусная практика.
“Философ”. Он ухмыльнулся и побежал на кухню умываться. Весело пожелал здравствовать соседке, не слушая, что она там бурчит, вернулся в комнату.
“Так так-так... Собрать газеты, книжки, помыть посуду... Нет, посуду мыть не буду, ну её”
Когда всё было сделано, он снова глянул на часы и охнул.
“Собираться, собираться! Дел - миллион. Тьфу!
Он сел на кровать, подтянул стол к себе, отломил хлеба, налил молока в кружку.
Дзинь!- звонок.
“Кого несёт?”
На пороге стояла Татьяна.
29 ноября 1992г.