Прощу им сволочь Торквемаду, изгнавшему евреев,
По чьей вине я на равнине мёрзну в круге Берендеев,
Хотя не все грехи отмолены Менинами, Риберой,
Дворцов щедротами, отпущенных средневековой мерой.
За парусов удачливость под ветром каравелл Колумба,
Отобранных случайною, счастливою ошибкой румба,
За чертовщинку выдумки, за бёдра Галы Сальвадора,
И за умение убраться с колеи франкистского позора.
Роланд и Сид – за щит, отвагу и копьё воюющих сердец,
За чистый помысел Кихота – за безупречный образец.
Прощу особенно за Лорку, за взлёт стиха на гребни гор,
Где нет чужих, царит вселенская любовь,
презрев житейский сор.