ГЛАВА 2. ПРИКЛЮЧЕНИЯ В РОДОВОМ ГНЕЗДЕ
«За бог с нами и чёрт с ними».
Любимый тост семьи Кошмарских.
Свет, цвет, звуки и запахи в том мире ощущались более ярко, чем в нашем. В лицо пахнуло неведомыми ароматами девственного леса. Мы оказались на просеке, прорубленной среди чащи мощных - толщиной в несколько обхватов и высотой до неба – дубов. Пели вечерние птицы, дул лёгкий ветерок. Воздух был просто сказочный. И, что особенно приятно на пленэре, вокруг не наблюдалось ни одной души.
- Странно, - сказал Саша, - и куда нам теперь шагать?
- Давай вначале будем не шагать, а дышать, - резонно заметила я, - вернуться назад, в крайнем случае, всегда можно, ведь обратный ход пока не закрыт.
Вдалеке послышался топот копыт и призывные крики. Нас звали по именам.
-Ну, вот и родственнички объявились, - обрадовались мы.
Из-за поворота на полном скаку вылетели всадники и резко остановились в двух шагах от нас. Всё было как в историческом кино: лошадки, встающие на дыбы, естественно, с громким ржанием; бравые усатые всадники, вооруженные до зубов холодным оружием, сидящие на конях как влитые; и сам великолепный дядюшка впереди честной компании, шибко встревоженный, но довольный.
- Езус Мария, - закричал Кошмарский, спрыгивая с коня, - живы!
- Думаем, что да, хоть и находимся на том свете, - ответил Саша.
- Не надо волноваться, дядюшка, - добавила я, - тут тихо, спокойно, и лес такой красивый…
- Нельзя быть столь неосторожной, племянница, - посуровел пан Казимеж (ой, кажется, моему жизнерадостному дядюшке придётся всерьёз забыть о своём природном веселье на время руководства операцией), - тут есть разбойники, и звери всякие водятся.
- Разбойнички пусть сами нас боятся, а то, что у вас ещё сохранились звери, - это ж хорошо, - ответила я.
- Что за звери такие? – полюбопытствовал естествоиспытатель Саша.
- Медведи, волки, кабаны, рыси…
- Какая прелесть, - «засюсипусила» я, умилившись, - рыси – это такие пушистые киски с кисточками на ушах?
- Такая «киска» способна одним прыжком уложить замешкавшегося всадника вместе с конем. Хорошо ещё, что всё обошлось.
- Я же тебе рассказывал, Екатерина, - с укором заметил Саша, - в этих местах когда-то водилась особая порода кошачьих – так называемая «болотная рысь», намного крупнее и свирепее современных. Человек для такой, с позволения сказать, «киски» - не более, чем очередная мышка к обеду.
- Бр-р, - меня аж передернуло, - забыла. Простите жертву урбанизации. А всё равно хорошо тут у вас. Хоть воздухом подышали.
- Ваш променад, проше пане, мог плохо закончиться. А всё этот Яська, пся крев, - погрозил Кошмарский рукой с зажатой в ней нагайкой в сторону белобрысого долговязого пацана, который, скромно потупившись, ковырял носком постола прелую листву, - ведь наказал ему поставить портал во дворе, а он перенёс его в лес подальше, ослушник. Всё боится бесов привадить, дурень забобонный. Ты этих бесов видел когда-нибудь, жердь бестолковая? Ух, холера ясна! – замахнулся Кошмарский на глупо хлопающего белёсыми ресницами парня.
- Да ладно, дядюшка, - вмешалась я, - что с него возьмёшь. Дитя дитём.
- Хорошее дитятко, скоро своих детей будет заводить. Ну, да холера с ним, - проворчал отходчивый пан, - садитесь на коней, поехали. Нас уже заждались.
- Дядюшка, мы, вообще-то, лошадь видели, но всё больше в кино, а чтобы ещё и ездить на ней – так нет, – шепнула я ему на ухо.
- Не беда, все когда-то начинают. Сыны мои помогут.
Быстрый белоусый паныч скрестил руки:
- Становись!
- Бог с тобой, деточка, надорвёшься!
Парень прыснул, я следом, а потом расхохотались и все. Клянусь, чисто автоматически вырвалось. Конечно, в одиночку такую большую тётку, как я, на лошадь погрузить трудно. Но и называть «деточкой» своего пра – пра – и т.д.- прадеда тоже как бы не с руки. Когда мы все вволю насмеялись, трое юных кошмарят без каких-либо усилий забросили меня в седло. Слава богу, не дамское, а обычное. Саша принципиально вскарабкался на своего коня сам – «пан Александр», всё-таки, ёлки-палки!
- Тронулись, - распорядился дядюшка, - Катажинка, держись крепче, знаю я твои головокружения. Хлопцы, присматривайте за пани.
Однако, против всякого ожидания, присмотр пани не понадобился, так как сидеть верхом оказалось не так уж страшно, хоть и высоковато. Главное было не терять стремена и приноровиться к ритму лошадиной походки. Короче, сработала генетическая память потомка многих поколений бравых кавалеристов. Тем более, что кобылка мне попалась добрая и воспитанная, не кусалась, не лягалась, со спины не сбрасывала. Саня тоже быстро нашел общий язык со своим конём, и мы с огромным удовольствием прокатились в тёплой компании по заповедному лесу. Жаль, что ехать пришлось недолго – не успел Саша в третий раз пожалеть о том, что мы живём не в этом веке, как лес начал редеть.
На обширной поляне стоял добротный бревенчатый дом, размеров серьёзных, но не замок, окруженный забором из длинных заострённых брёвен – скорее даже частоколом, а не забором. И там нас действительно ждали. Не дожидаясь сигнала, со скрипом открылись тяжелые ворота. Хозяев и гостей приветствовал крепкий седоусый дедушка – старый слуга Гжегош, в детстве пестовавший самого пана Казимежа. Он же оказался прадедом глупого белобрысого пацана Яськи, который после окончания церемонии встречи получил увесистую затрещину мощной прадедовой длани и был уведён за ухо для дальнейшей воспитательной работы.
Как было сказано выше, родовое гнездо Кошмарских представляло собой немалый по размерам одноэтажный бревенчатый дом под добротной крышей, уютный, опрятный, с надёжно сработанными хозяйственными постройками, где хрюкала, мычала и кудахтала различная живность. В кузнице равномерно бил молот. Видно было, что народ занимается делом, не гуляет. Во всём чувствовалась крепкая хозяйская рука.
Сама хозяйка пасторального оазиса встретила нас приветливо. Это была нестарая ещё женщина, высокого роста, румяная, статная. При явных признаках врождённой силы и здоровья в ней чувствовались порода и гармония. Природа постаралась на совесть, создавая славную пани со вкусом и умением.
- Моя жена Эльжбета, - с гордостью представил её пан Казимеж. Было видно, что весельчак и гуляка пан Кошмарский имеет по жизни надёжный тыл, можно даже сказать, тихую гавань, и ему есть куда возвращаться после крутых сечей и дружеских пирушек.
С пани Эльжбетой, как и с тремя прикольными кошмарятами Збышеком, Мареком и Антеком, а также их сёстрами – милыми хохотушками Вандой и Ядвигой, мы нашли общий язык, что называется, с ходу, на уровне «Каськи» и «Лизаветы». Мы были приняты как родные. Хотя, почему «как»? Мы и были родные. И поскольку в том мире время нелимитировано, а родичи оказались на редкость хлебосольными, можно было нормально адаптироваться и даже немного отдохнуть перед работой.
Надо сказать, что чувствовали мы себя в мире Кошмарских поначалу довольно странно и непривычно – как-то уж очень спокойно и расслабленно по сравнению с чудовищной энергетической обстановкой нашего мира. Нам было весьма и весьма комфортно, даже, можно сказать, задушевно. Словно вернулись домой после долгих лет разлуки. Видать, правы гуру от эзотерики – все мы только гости в физическом мире, а дом наш находится где-то в более тонких мирах. Может быть, поэтому не так много желающих вернуться оттуда даже после клинической смерти. И совсем уж не выглядели мертвецами пан и пани Кошмарские, их чада и домочадцы – скорее живее всех живых были румяные и смешливые ребятки по сравнению с двумя измученными жизнью врачами. Ох, как сильно и нам тогда не захотелось возвращаться в свой мир!
Из философских размышлений нас вывели хозяин с хозяйкой, радушно приглашающие «закусить, чем бог дал», на что мы с большой радостью согласились.
«Люблю повеселиться, а особенно пожрать», - ну, как не вспомнить папенькину шутейную поговорку! А развернуться и повеселиться душе вкупе с телом тут нашлось где! Семейный стол Кошмарских был огромен и заставлен по всей плоскости аппетитнейшей снедью, да так, что не оставалось просвета даже для маленького блюдечка. И всё красиво, на чистейшей вышитой льняной скатерти…
У нас с Сашей предательски заурчало в области эпигастрия – желудочный сок нагло продуцировался, невзирая на все правила этикета. Думаю, что в том же состоянии находились и окружающие, но им было проще – народ тут к подобным гастрономическим испытаниям привычный. И мы таки начали веселиться…
Я при всем своём желании не смогла бы описать даже ничтожную долю тех деликатесов, которые нам довелось тогда откушать, но впечатление незабываемое! Разнообразнейшие мясные, рыбные, блюда из дичи, грибов, ягод, соусы, овощи прямо с грядки во всех видах и яйца прямо из-под курочки. Домашние морсы, наливки, настойки, множество видов крендельков, маковичков, печенюшек, пирогов – и всё это немалыми порциями, от души. А также без радиации, химикатов и биологически дебилизирующих добавок. Не было, правда, привычной картошки и помидоров, а также подсолнечного масла, которое с успехом заменялось другим – по-моему, конопляным (конопля тут выращивается нормального сорта и употребляется по назначению, а не для дури), а всё остальное было.
Продовольственный кризис явно не коснулся населения Тонкого мира, но и население это, не изголодавшееся в нескольких поколениях, отнюдь не обжиралось. Крепкие усатые и чубатые дядьки неторопливо убирали с помощью кинжалов мясные вкусности, весёлые румяные паненки изящно лакомились с расписных досточек вепрятиной и перепелятиной – и всё это под приятный разговор, шутки и песни. Кстати, за столом сидели не только хозяева и гости, но и слуги – по-домашнему, без дурной спеси. Я на минутку представила себе, что было бы, доберись до местного изобилия отдельные представители населения той, с позволения сказать, страны, в которой волей несчастного случая нам довелось столь бездарно коротать свою жизнь, и мне стало нехорошо.
- Не замерзла, Кася? – участливо спросила Эльжбета, - что-то ты плечами передернула.
- Да нет, Лиза, просто вспомнила свою быдлячью жизнь.
- Вот холера ясна, не за столом будь сказано, забудь её, как страшный сон. Больше вы в тот ад не вернётесь.
- Как, совсем не вернёмся?
- Оно, конечно, вернётесь, но это будет совсем не тот мир, и люди другие.
- Эх, Лизок, за бог с нами и чёрт с ними! Даст бог, вернёмся прямо в рай земной…
- Вот и правильно. Я тоже люблю этот тост. И насчёт рая согласна.
Рядом с тарелкой пана Кошмарского сидел, развалясь, некто маленький, серенький, с длинным неопушенным хвостом и чёрненькими глазками – бусинками. Этот некто держался уверенно, с достоинством, закусывал и выпивал из начищенного до блеска серебряного напёрстка наравне со всеми, и даже несколько опережая отдельных окружающих.
- Кто это? – с интересом спросила я у Эльжбеты.
- Это пан Мышъ, отмахнулась она, - приятель Казимежа и такой же проказник.
- Именно так, с твёрдым знаком? – удивилась я, - «мышь», вроде, пишется с мягким знаком и женского рода.
- О, наш пан Мышъ и пишется и держится только с твёрдым знаком и роду явно мужского, - засмеялась Эльжбета, - истинный шляхтич, хоть и хвостатый…
Пир продолжался. Саша уже успел провозгласить свой любимый тост:
- «Шоб йилось и пылось, а дурна робота на розум нэ йшла!», как некто мягкий и пушистый потёрся тёплым бочком о наши ноги и очень знакомо замурчал. Ну, точь-в-точь, наш любимый кот Маркиз, которого мы не видели уже семь лет. Увы, не удалось забрать его с собой при отъезде из города Б., слишком быстро мы уехали, да и не выдержала бы честная зверушка десять часов езды автобусом. Саша автоматически, не глядя, приласкал неведомого котейку, а я отправила под стол кусок мяса. После серии урчащих и чмякающих звуков снизу спросили хорошо поставленным мужским голосом:
- Ну, вы что, бесхвостые, даже поздороваться не хотите?
Мы с Сашей обалдели на месте и одновременно резко сунулись под стол, лишь чудом избежав лобового столкновения друг с другом и с дубовой столешницей. На свет божий был извлечён большой кот с серовато – зелёными глазищами и густым белым мехом. Вот это сюрприз!
- А, пан Маркиз собственной персоной, - обрадовался Антек, - хлопцы, поставьте стул и миску достойному коту.
- Мерси, - вежливо поблагодарил благородный зверь, мостясь поудобнее на высоком детском стульчике с перинкой, поставленном между мной и Сашей. Мы с мужем во все глаза уставились на явление кота народу. Саша чухал разомлевшего гостя за ушком. При всём при том, никто и не подумал удивляться разговорчивости зверушки. Ну, мы с Александром – понятно. Нам не раз доводилось слушать чётко выговариваемое слово «мя –о» при обращении к холодильнику. Но появление говорящего кота не смутило и окружающих. Видно, у них тут подобное считается нормальным.
- Ну, здравствуйте, мои бесхвостые друзья, снисходительно принимая сашины ласки, произнёс кот, - рад вас видеть. Наконец-то.
- А мы–то как рады! – проверещала я, обретя дар речи, - если б ты знал, как мы о тебе скучали! Одного не пойму, Маркиз, ты что, уже перешёл в мир иной?
- Какое это имеет значение, - пожал плечами кот, - для животных разница между мирами не существенна, в отличие от вас, людей. Да и живём мы в вашем мире не так долго, как вы. Ближе к делу. Ты мне лучше рыбки дай, не гулять же мне лапами по столу, в самом деле. Я, конечно, умываюсь регулярно, но всё же…
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://www.proza.ru/2012/03/17/739