- Ах, хор-р-рошо! Ох, хор-р-рошо!
- Что же тебе, ворона, хорошо?
- Падали кр-р-р-ругом много! Ох, и пожива! Аж пер-р-р-рья на пузе облезли от сытости!
- Разве счастье, когда падаль ешь?
- Я, вор-р-р-рона, птица гор-р-рда! Вор-р-р-робьи да голуби кр-р-рохи подбирают,лишь тем и живут! А я маска палого не чур-р-раюсь, и птенчат чужих склюю! Всюду мне пир-р-р!
- Иак разве в том счастье – падальничать да по чужим гнездам разбойничать?
- Глуп ты! Счастье – когда жр-р-решь до пуза, когда вор-р-ронята твои чужим мясом сыты, а не наобор-р-рот! Счстье – до икоты тешиться, да когда клюва твоего бояться! Я, вор-р-рона, завсегда сыта! И не важно кем! Клюва моего птицы боятся! Птичьи стаи мне – потеха! От того я – Цар-р-рь-птица! Соколы да ор-р-рлы собою кичатся, а сдохнут – их кичливое мясо я, вор-р-рона, ем!
Налетел тут на ворону соколик, ударил кривым клювом – из той и дух вон! Разлетелась воронья стая в испуге. А соколик воронам во след приговаривает:
- Что это за Царь-птица, когда меня одного их вся стая боится? Не тот царь, кто в голодный год падалью сыт, да не тот, кто над слабыми тешится любит! А тот царь – кому по делам его от других почет! Воронью же один почет – клювом по темечку!