Поработав несколько дней с документами, Эдуард Васильевич сел и задумался. Перед его взором вырисовывались ребусы, составленные Подшиваловым - один сложнее другого. Ему казалось, что фигура Голубева, вообще тут ни при чём – отвлекающий маневр, так сказать, но добраться до истины надо, во что бы то ни стало, а как - он этого не знал.
Открыв дверцу секретного бара, Эдуард Васильевич налил себе казачьего бальзама и, медленно, смакуя, выпил.
- Накрутили, однако, - вытирая подмоченные усы, высказал своё недовольство полковник. - Ногу сломать можно. Это ж надо умудриться…
Его мысли разогнал звонивший телефон.
- Здравия желаю товарищ полковник.
- Только подумал о тебе, а ты уже как Пимен на иконе. Что ещё у тебя?
- Кое-какие соображения появились.
- Ну, выкладывай, стратег.
- Боюсь, что по телефону…
- С каких это пор ты начал бояться?
- Береженого бог бережет, - съехидничал Подшивалов, - не у таких прослушивают, да и с глазу на глаз объясняться легче.
- Никогда не думал, что ты когда-нибудь станешь религиозным человеком. А впрочем, бог тебя рассудит, подъезжай завтра, этак часам к десяти-одиннадцати, вместе поразмышляем, ребусов достаточно…
- Что-нибудь не так?
- Вот именно, что так, как я и предполагал.
- Вот только не надо считать меня сволочью! А то у вас всегда я бываю крайним. Я всё объясню. Просмотрели…, люди занимаются, но мундиры…
- Ты уж с больной головы не перекладывай!
- Я и не пытаюсь, зачем вы так.
- Если вопросов нет - до завтра.
- До свидания, - упавшим голосом произнес Подшивалов. «Что-то мне не нравится его интонация», - пронеслось в голове у него, а Семенов, еще долго держал трубку около уха, потом, бросив её на аппарат, со злостью произнес: Ну и жук.
Он давно недолюбливал Подшивалова за то, что тот всегда говорил загадками, до костей прощупывал собеседника, первым свое мнение не высказывал. В общем - скользкий тип, приспособленец, хотя, в нашей работе это качество и нужное, а все-таки неприятно. Многие были такого же мнения. Подшивалов подводил дело так, будто он настолько старательный и добросовестный, что с ним сразу многие соглашались, в то же время он мог подставить любого.
- Показушник, - говорили о нём сослуживцы, - хорошо окопался, - и это мнение Семенов разделял. Помнил, как ему доверили расследование особо крупного хищения, а он, кроме личной выгоды, ничего не сделал. «Выговором отделался, жучара». Он давно подозревал его, что помогает местным дельцам, но доказательств не было. А после долгих размышлений, решил взять под личный контроль кладбищенское дело, к тому же, ему казалось, что не такое оно и простое. В нем можно выудить крупную рыбу. В конце концов, такая надежда была.
Подведя такой итог, Эдуард Васильевич методично начал обдумывать возможности замены начальника отдела по особо важным делам.
- Ну, если что, выговором не отделается, уж я-то посодействую в этом, как-нибудь постараюсь выдать надлежащую характеристику.
После разговора с Семеновым, Подшивалов был взвинченный, и чтобы сделать себе разрядку вызвал к себе Кострова.
- Зайди, есть кое-какие вопросы. Обмозговать надо…, - и достав сводку за прошедшие сутки, начал разглядывать её, как некий кроссворд.
Через минуту, приоткрыв дверь, капитан попросил разрешения войти:
- Разрешите!?
- Заходи, заходи, - пропел Подшивалов. – Что выяснил? Надеюсь, Голубева видел? Разговаривал с ним?
- Товарищ подполковник…
- Вот, что не люблю, так это оправданий. Знаю, прокуратура говорила с ним, а ты – го-ворил?
- Нет.
- Почему?
- Да все никак момента не мог подобрать. Думал через Бориса Аминовича. Вы ж говорили…
- Ты что, думаешь, он будет решать наши вопросы? Думать за нас!?
- Никак нет. Я думал…
- Идиот! Он думал. Тебе в данной ситуации меньше всех нужно думать. Действовать нужно, действовать! Признаться не ожидал от тебя такой нерасторопности. Ты же сообразительный, цепкий мужик, а упускаешь момент. Такие вопросы решаются быстро, без проволочек, а ты думал…
Костров стоял, переминаясь с ноги на ногу.
"Что-то не пойму старика, то орден, то опять каприз какой-то?" - прокручивал он услышанное, стараясь предугадать мысли начальника.
- Прокуратура обладает необходимой информацией. Голубева трогать нельзя, неизвестно, что он им напел… держи это под контролем.
- Но случайности бывают разные…
- Поумничай мне, поумничай! Бывают. Любая случайность будет работать против нас. Что такое мотив, надеюсь, понимаешь? Лучше возьми кого-нибудь другого, попробуй придавить, может, выудишь чего? Нам нужны показания, во как нужны! Нужна зацепочка, любая - любой ценой. Начальству я подкинул несколько ребусов, пока разберутся, то да сё, а нам не мешало бы поторопиться. Ждать нас никто не будет. А впрочем…
Подшивалов задумался.
Первый раз он ощутил себя незащищенным.
За стеной торопливо спорили два офицера.
«С ума сойти…», «Слушай, Андрюха, ты полный идиот, у тебя не хватит потрохов…».
О чём они говорили, Подшивалов не понял, но то, что он их слышал… «почему раньше не замечал? Вот чёрт, - подумал он, - этак можно слышать и меня…»
Костров заметил замешательство начальника.
- В прокуратуре есть показания наших людей, мои в том числе… - не догадываясь о намерениях подполковника, наивно сказал ему Костров.
- Ну, знаешь ли! Это не твоя заслуга, - неожиданно взорвался подполковник. - К тому же, большого ума не требуется, чтоб написать малопакостную кляузишку. Мало, понимаешь, мало! Надо еще. Головой бы думал, пользы было б больше. Ступай! – отвернувшись, сказал ему Подшивалов.
Костров козырнул и, щелкнув каблуками, вышел.
Настроение сквернее некуда. Зайдя к себе в кабинет, он не знал что делать, с чего начинать. Всё валилось из рук. Ему не хотелось торопиться. Не зря мудрецы говорят: Спешка нужна в двух случаях…
После некоторых раздумий, он направился в ресторан. Его, как завсегдатая провели в отдельный номер. Предложили новинки местной кухни, новые вина, привезенные из заграницы. «Только для избранных», - подчёркивая, что и его считают сегодня избранным, сказал ему распорядитель зала.
- Пару рюмок коньяку, пива, и салат… надеюсь на ваш вкус, - улыбаясь, проговорил Костров.
Официантка приняла заказ и повернулась, чтобы удалиться. Костров приподнялся со стула. Её аппетитные формы, мелькнув перед глазами, исчезли, а он остался в такой позе на несколько секунд, будто б силы не хватило выпрямиться полностью, или вот так, вдруг, радикулит сковал на полдвижении. Не высказанная похвала осталась в горле. Кхекнув, он опустился.
Через 15 минут принесли всё, что он заказывал. Костров налил - выпил. Еще налил. Не закусывая - закурил. Тонкие струйки сигаретного дыма вяло растягивались по номеру.
Виктор Иванович задумчиво потер небритый подбородок. Уже не первый раз он удивлялся и злился на то, что его затягивают в болото, поэтому начал слегка хмуриться. Подумав обо всем - пришел к твердому убеждению, что им начинают манипулировать, а вернее – давно манипулируют.
Немного поклевав, принесенный салат, он налил еще обжигающей жидкости - выпил. Сегодня спиртное действовало заметнее.
Когда заглянула улыбающаяся официантка, он хотел сказать ей комплемент, но язык заметно заплетался. И все-таки, обняв её за талию, он попросил еще принести водочки.
- Разрядка… мне нужна разрядка.
Когда она принесла заказ - он был уже никакой.
В комнату вошел Борис Аминович, взглянув на Кострова, он слегка покачал головой.
- Не умеешь пить, не берись, дурак.
Потом, попросил своих ребят вынести его и посадить в автомобиль.
- Дальше его проблема, - сказал он.
Костров начал было возражать, но крепкие руки приподняли его и понесли обомлевшее тело в машину. Деваться некуда, сопротивляться бесполезно.
Усевшись на сиденье, он махнул ребятам, как бы на прощание и, надавив на газ до предела, рванул машину с места. Его «пятерка» запищала колесами по асфальту. Рядом запахло паленой резиной.
Он несся по еле освещенным улицам навстречу собственной судьбе, которая старалась улизнуть, а он держал её за скользкий хвост. До белизны в костяшках он сжимал невинную баранку.
Поток воздуха освежал его сознание. Он чувствовал, как плюнули в лицо.
- Подонки, мразь, - свирепствовал Костров. – Всю жизнь работаю, всю жизнь…
Время было позднее. Отсутствие транспорта на дорогах было единственным преимуществом. Его «пятерка», купленная семь лет назад, бежала быстро, дай бог каждому, хотя бензина расходовала многовато, да и масла… но другой не было. У него не хватало духу продать её, а вместо неё купить новую. Привык уже, да и понимал, сколько дадут за эту рухлядь. А какой расход - никогда не считал. Не меряно, как говорится. В этом вопросе он чувствовал себя человеком первого сорта, и все-таки, лицо перекосилось от презрения самого себя. Хотелось жить свободней, ходить в дорогих костюмах, в белой сорочке с золотыми запонками, на руках иметь сверкающие перстни, а не мозоли… хотя мозолей тоже не было, кроме одного… он горько усмехнулся, - Деньги? Заведутся. Работа – тьфу… брошу всё, в коммерцию пойду.
Редкая пара метнулась в свете фар. Костров не ожидал встретить кого-либо в это время и чувствовал себя пассажиром авиалайнера.
Реальность вернула его на землю, он крутанул руль вправо, влево… резина запищала как подрезанный кабан. Его кидало из стороны в сторону, потом, совершенно неожиданно возникла черная фигура, и что-то мягкое коснулось бампера.
От такого поворота событий, вся горькая улетучилась, и в заскорузлом мозгу запахло жареным. Встреча с законом его не пугала. Этого он не представлял. Он вообще не представлял, для кого они были написаны. Точно знал – не для таких как он.
И всё-таки озноб его прошиб.
- Ты что, рехнулся!? – раскалывая ночь, визжал возмущенный голос. – Господи…
Открыв дверцу, Костров вышел, и тут же увидел, буквально размазанное тело по стенке бетонного забора.
- Ну и ну… - покрутил он головой.
Его затошнило.
Рядом, согнувшись, стояла девушка и кричала:
- Ты что, рехнулся!? Ты, ты…
Она увидела, как из машины, можно сказать, вывалилась фигура человека в милицейской форме, и слова застряли в горле сами по себе. Она ничего не могла сказать, а раскрыв широко глаза, глотала воздух, как рыба, очутившаяся на берегу.
- Ты, ты…
Костров блевал.
- Господи, - шептала девушка, - господи…
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2012/03/11/585