"Господин Санта-Клаус.
Меня зовут Тима Мне десять лет. Моя мама умерла, когда мне было три года, а папу я не помню. Еще у меня есть брат Слава, но он был большой, и его отдали в другой детский дом.
Теперь я живу в приюте "Солнышко". Воспитатель дядя Сережа говорит, что мне очень повезло, потому что другие дети мерзнут на вокзалах, а меня здесь кормят бесплатно.
Недавно дядя Сережа приказал всем нам написать тебе письма, чтобы ты прислал нам подарки. Я слышал, что ты часто присылаешь нам подарки, но дядя Сережа дает их нам редко, говорит, что мы плохо себя ведем.
Господин Санта-Клаус. Дядя Сережа сказал, чтобы мы просили одежду, но он нам ее не даст, так как мы ее испачкаем. Пожалуйста, пришли бензин для дяди Сережи. Иногда он кричит на нас: "Бензин опять подорожал, а тут еще вы, сволочи" и очень сердится.
Пришли волшебных таблеток для дяди Вити, нашего директора. Он добрый человек, но утром у него болит голова и тогда он кричит на нас, а потом кричит на дядю Сережу: "Распустил ты их".
Подари, пожалуйста, что-нибудь поварихе тети Клаве. Иногда она добрая и нас чем-нибудь кормит до обеда. Еще у нас есть взрослый парень. Мы все зовем его Мюллером, он нас бьет, пока не наберет денег на курево. Пришли ему сигарет.
А мне ничего не надо. Если пришлешь конфеты, Мюллер их отберет и еще будет бить, спрашивать где остальные? Я хотел бы, чтобы ты подарил мне маму, но я знаю, что ты не сможешь этого."
* * *
"Пришли волшебных таблеток для дяди Вити, нашего директора. Он добрый человек, но утром у него болит голова..." - вслух, с выражением прочел дядя Сережа, а дядя Витя заржал.
- Виктор Иваныч, говорил же я вам, - сказал отхохотавшись воспитатель, - закусывать надо. А вы "аперитив, аперитив". Вот доаперитивились - малолетки уже видят. - И желая придать наглядность своим словам, он кинул в рот кусок балыка.
Директор опять наполнил рюмки.
- Серега, может ты зря взялся мудохаться с этими письмами?
- Не. Если их отправить в какой-нибудь фонд заграничный или там общество, то знаешь, сколько нам барахла отвалят? Фуру пригонят, а то и две. Главное, нормально перевести и послать.
- Еще надо оприходовать с умом, а то проблем не оберешься..
- Ну, кому мы нужны в этой глуши? Подумай, Иваныч.
Директор спорить не стал. Вместо этого он подвинул Сереге рюмку, взял свою, содрогнулся. Тот опять взял в руки письмо, продолжил чтение, хохоча и гримасничая. Когда дошел до Мюллера, директор перебил его.
- Может выгнать этого кретина? Детдом только для мелких. А этот уже взрослый жлоб.
- Тогда придется брать сторожа в штат, - возразил воспитатель. - А так он, считай, пашет за койку. И ему хорошо, и нам.
Дочитал письмо, нахмурился.
- Пацан хренов. Ведь сказал же я, чтобы просил куртку и какую-нибудь шерсть. Да размер побольше указал. И нарисовал этого Санта-Клауса. А он, смотри, чего нарисовал! Мюллера с бутылкой.
- Непорядок. Распустил ты их.
- Сейчас подтяну, - ответил воспитатель и нетвердой походкой направился к двери. По дороге он расстегивал ремень.
* * *
Прошло два месяца. Стоял легкий морозец, снежок неторопливо опускался на сугробы. Обитатели "Солнышка" наблюдали зиму лишь из окон. Когда опускалось ниже нуля, заботливая администрация запрещала прогулки, чтобы дети не простудились, и не пришлось бы тратиться на медикаменты.
На улице был только Мюллер, стоявший у приоткрытых ворот. Он-то первый и увидел гостя. Сторож задремал, поэтому не заметил, из какой машины вышел визитер - высокий бородатый старик, с котомкой за плечами. С первого взгляда Мюллер понял, что этого посетителя пропустить придется. Он немного понимал в шмотках и сразу же оценил белую шубу на плечах гостя: тонна евро, а то и больше.
Но приходилось соблюдать порядок.
- Вы к кому? - спросил Мюллер.
- Меня сюда пригласили, - ответил гость, делая шаг вперед и Мюллер, сам не понимая почему, отодвинулся. И попросил
- Дайте закурить.
- Разве тебе полезно курить? - сказал старик. "Американец, что ли? - подумал сторож. - Акцент какой-то странный".
- Все полезно, что в рот полезло, - хохотнул Мюллер.
Старик развязал котомку, и Мюллер обрадовался - сейчас вынет целый блок. Но тот достал лишь одну сигарету, протянул сторожу.
"Жмот, немец наверно", - подумал тот, взяв сигарету. Она зажглась легко, первая затяжка показалась Мюллеру необычайно приятной.
* * *
Виктор Иваныч, даже будучи абсолютным пьяным, некоторые правила соблюдал неуклонно. К примеру, всегда запирал дверь в кабинет изнутри. Сейчас он был еще трезв, однако когда в комнату постучали, он не успел подумать: кого черт принес, как дверь открылась сама.
Все, кто сидел в кабинете за накрытым столом: директор, воспитатель и повариха, оглянулись на вошедшего. Подобно Мюллеру, они сразу оценили его шубу, шапку и сапоги как очень дорогие.
- Вы пригласили меня, - сказал гость, проходя на середину кабинета.
- Будем знакомы. Виктор Иванович, - директор поднялся со стула, мимоходом бросив взгляд за окно: не стоит ли там фура с заграничной помощью? Однако, во дворе никого не было, не считая Мюллера. Он курил взатяжку, и его поза говорила о том, что никакого удовольствия курильщик не испытывает.
- Вы кого представляете? - спросил директор. Вместо ответа гость протянул ему бумажку. Виктор Иваныч сперва принял ее за накладную, но тут же понял, что это письмо. Он развернул его и нахмурился, потом перевел раздраженный взгляд на дядю Сережу.
- Ты что, пьян был? - тихо прошипел он.
Воспитатель подошел, взял бумагу из руки начальника, остолбенел. В его руках было изначальное письмо Тимы, то самое, которое Тимка изорвал в клочки на его глазах.
- Что за бумажки? - начал было Серега. Директор незаметно ткнул его в бок и обратился к гостю.
- Сейчас мы сядем, вы с дороги согреетесь, я расскажу вам объективную ситуацию. Присаживайтесь к столу.
- Скуден ныне ваш стол, - с усмешкой сказал гость.
Директор создал на лице легкое возмущение, обернулся, и возмущение сменилось удивлением, переходящим в ужас.
Что-то страшное случилось с праздничной трапезой. В хрустальном салатнике вместо оливье появилась некрасивая масса свекольного оттенка. На огромном блюде оказалась груда серых макарон, облитых печеночным соусом. И всюду валялись слипшиеся, просроченные карамели. Повариха, а вслед за ней оба собутыльника, поняли в чем дело. Перед ними было праздничное меню питомцев.
- Послушай, ты, правозащитник хренов, - сказал отошедший от удивления Серега. - Нас в этом году три комиссии проверяли. Сейчас акты покажу.
Он распахнул сейф и на этот раз уже сам не удержал нижнюю челюсть от легкого отвиса. Папок в сейфе не было. Вместо них сиротливо лежал ремень воспитателя, сложенный вдвое.
Ой, мамочка, - тихо взвизгнула повариха. Гость подошел к Сереге и взял у него из рук тимкино письмо.
- Ты не бойся. Я тебе подарок принес. Тот самый, который для тебя просили. Теперь твоя машина без бензина ездить будет.
Снизу послышался гудок. Серега подошел к окну и увидел собственную машину. Она медленно разъезжала по двору, шевеля раскрытыми дверьми, как рыба плавниками. Место шофера пустовало.
От увиденного челюсть воспитателя вернулась на место. Он распахнул окно, удачно прыгнул в сугроб, кинулся к машине. Машина поехала к воротам, двигаясь чуть-чуть быстрее своего хозяина. Через минуту оба исчезли среди поземки.
- А может, она теперь и без него ездить будет, - задумчиво сказал гость.
- Ой, Господи, прости меня грешную! - раздался сзади дребезжащий голос. На пороге стояла тетя Даша, старая бабка из соседней деревни, приходившая в приют, помогать поварихе за ползарплаты. Она наблюдала последние события, но лишь сейчас осмелилась открыть рот.
- Да какой это Санта-Клас? Это же Никола Угодник пожаловал, - сказала она и упала на колени. - Кайся, Клавка, скорей кайся. Он же просто так не приходит. Или к праведникам, или к тем, кто совсем совесть потерял. Никола Угодник, заступись за меня, грешную.
- В чем ты согрешила? - спросил гость.
- Молча тут ходила, смотрела, как они сирот обижают. Помилуй, Господи, меня старую.
- А я думала, вы Дед Мороз, - простодушно сказала повариха и неумело перекрестилась.
- Никто вас сюда не звал! - крикнул пришедший в себя директор.
- Ты сам меня пригласил, - сказал гость. - Тебе были нужны подарки, а детям был нужен я, а не Дед Мороз или Санта-Клаус. И я пришел.
- Нет, я все-таки выясню, кто разрешил вам сюда прийти, - директор подбежал к телефону, - я главному позвоню.
- Звони, - сказал гость. - Когда дозвонишься до Главного, тогда поговорим.
- Никола Угодник, смилуйся над ним, - сказала бабка Даша. - Он добрый, только дурак и пьет много.
- Он сам себе наказание, - ответил гость. - Он будет звонить Главному, пока не поймет, что до Главного телефоном не дозвониться. А тебе чего подарить? - обратился он к поварихе.
- Простите меня, - сказала она. - Подарки я уже все получила.
В тот же миг она слегка взвизгнула, потяжелев на пару килограмм. Все ее карманы оказались набиты отборными мандаринами, которые с утра она положила в сумку, чтобы отнести домой.
- Не вынимай, пока, - сказал гость, и на его суровом лице мелькнула улыбка. - Сейчас мы к детям пойдем, и ты им раздашь.
* * *
- Точно, полчаса одну в затяг курит, - сказал Тимка, стоявший у окна.
- Врешь, - ответил ему Лешка.
- Не врет, - сказал Олег. - Я сам наблюдал. Он уже изогнулся, как тот монстр из мультика, а все изо рта выпустить не может.
Возможно, мальчишки и дальше бы наблюдали несчастье их мучителя, но тут сзади раздался чей-то восхищенный вопль.
Они обернулись. Праздничный стол стал действительно праздничным. На нем было все, что директор крал последний месяц и то, что было у него на столе. Все кроме водки.
И в этот момент в комнату вошла радостная бабка Дарья, чуть-чуть заплаканная повариха, а за ними шел самый настоящий Дед Мороз с огромным мешком за плечами.
* * *
Мешок уже почти опустел, когда гость о чем-то вспомнил и махнул рукой, будто дав сигнал.
Через три минуты в комнату вошел Мюллер. Он трясся, кашлял и со страхом глядел на гостя.
- Как тебя зовут? - спросил тот.
- Мю... Мюллер.
- Ты не Мюллер. Ты Коля Плотов. Почему ты в приюте живешь, если у тебя родная мама в Воронеже?
- Я паспорт потерял, а без него не проехать.
Гость вынул его паспорт из мешка. В паспорт были вложены несколько бумажек.
- Это твоя зарплата за два месяца. Поезжай к ней.
Мюллер, он же Коля, испуганно посмотрел в глаза гостя.
- Спасибо.
- А еще?
- Я курить не буду. И маленьких обижать.
- Это хорошо. Иди.
После этого, гость обернулся к Тиме. Мешок был пуст.
- Иди в спальню и возьми только одну вещь. Ты знаешь какую. Оденься. А потом получишь подарок.
Когда Тима вернулся, гость взял его за руку, и они пошли к выходу. Сверху доносилось жалобное треньканье - директор продолжал набирать номер.
* * *
Они шли по заснеженному полю, и Тимка удивлялся, почему им так легко идти. Еще он удивлялся, не понимая, куда они идут, но задавать вопросы не хотелось.
Из-за колышущегося снежного занавеса раздался гул моторов. Тимка понял - они на большом шоссе. Когда вышли на обочину, старик поднял руку. В тот же миг из-за снежных клубов вырвался «КАМаЗ». Казалось, он пронесется мимо, но все же затормозил.
- Живее, отец, - крикнул парень, высовываясь из кабины. - Новый год на носу.
Однако, странный старик подошел неторопливо и задал шоферу только один вопрос.
- У тебя семья есть?
- Ну, женился недавно. Детей нет.
- Брат есть?
- Слушай, дед, садись скорее. Мамы нет, брат потерялся. Ну, выслушал биографию?
- Тима, - покажи ему.
И Тимка вынул из кармана свое главное сокровище, которое пронес через три детдома - маленькую фотографию, на которой была женщина, он сам - карапуз и уже забытый взрослый мальчик.
- Тимка, - неуверенно сказал шофер. - Тимка!
И они обнимались минуты три. Потом Слава оглянулся, чтобы задать вопрос странному деду. Но того уже не было видно.
Опубликовано в сборнике «Добрая книга» 2011 год