В своих рассказах – воспоминаниях я неоднократно упоминал о реке Белой, с которой столько было связано в нашей детской жизни. И естественным может быть вопрос читателя – а на рыбалку у вас ходили или нет? Вопрос резонный. Потому что было бы односторонним описание нашей жизни без такого интересного развлечения, отдыха, увлечения, назовите как угодно, как рыбалка.
Надо сразу оговориться, что хороших водоемов, с хорошей рыбой и условиями рыбалки близко возле наших домов не было. Что-то водилось в прудах, созданных для полива полей в плодоовощном совхозе. Но вода там довольно часто сливалась на поля, что не способствовало размножению рыбы, да и местные ребята из совхоза не особо жаловали «чужих» издалека.
Большие водоемы, равнинные реки и водохранилища находились на значительном удалении, чтобы туда попасть, нужен был более серьезный транспорт, чем наши старенькие велосипеды. Поэтому круг наших рыбацких интересов ограничивался маленькой речкой Келермес, протекавшей на северной окраине городка, водоемом у водокачки, и собственно рекой Белой.
Келермес правильнее было бы называть ручьем, не речкой. Но длина этой речки, при ее совершенно небольшой глубине в полметра, была несколько километров. И поэтому речка Келермес была нанесена на картах. Протекала она на окраине городка, где выделялись земли под застройку частному сектору, к ней выходили огороды, и получалось, что текла она между двух, бесконечно длинных заборов. Воды было по колено, кое-где по пояс. Течение речки было относительно спокойное, вода теплая.
Мы запасались старой тюлевой шторкой, выпрошенной у матери, привязывали края тюли к палкам и у нас получался маленький бредень. С этим бреднем, поставленным поперек речки, мы шли навстречу течению, процеживая через бредень поток воды. Заходили в заводи, где было чуть глубже, и тогда поднимали бредешок. Конечно, уловы были мизерные. В основном это были пескарики, вьюны, еще какая-то мелкая рыбка, которую мы называли плотвичкой. В этом увлекательном занятии главными были не улов, количество и размеры, а сам процесс.
В летнее время, когда пекло над головой, поплескаться в теплой воде было одно удовольствие. Да еще и рыбацкий азарт. Иногда нас гоняли хозяева огородов. Многие брали воду из речки для полива грядок, у воды были простенькие заборчики и мостки. И не было никаких проблем зайти на любой огород.
Поскольку вода в те времена была чистой, то в глинистых берегах речушки делали свои норы раки, что было еще одним дополнительным интересом наших походов на Келермес. Ощупывая стенки, мы находили эти норы и выдирали из нор раков. Процесс был специфический. Рак сидит в норе головой вперед, выставив вперед клешни и усы. Поэтому надо было быть внимательным и осторожным. Если сунуть пальцы прямо по норе, то можно было получить порезы пальцев. У рака очень сильные мышцы в клешнях. Чтобы не попасть в клешни, пальцы руки в норе прижимались к верхней части норы, и когда накалывались на шипы панциря, то заводили пальцы над панцирем рака и захватывали его за клешнями. Тащи наружу, да держи крепче! Как только рак чувствовал свободу движений в воде, он начинал трепыхать своим хвостом. Если не удержал, - прощай добыча! И зачастую, наш «раковый» улов бывал значительно больше, чем рыбный.
Но был и еще один интерес к этой речушке, никак не связанный с рыбной ловлей. Как известно, в период Великой Отечественной войны на Кубани происходили ожесточенные воздушные бои, при которых расходовалось огромное количество боеприпасов. И вот отголоски тех боев пришли к нам в виде остатков боеприпасов. Как-то так получилось, что именно в Келермесе мы находили много белого фосфора. Теперь- то я понимаю, что только в воде он смог долежать до тех лет.
Дно речки представляло собой песок и мелкую обкатанную гальку. Твердые куски лежали в воде, покрытые грязью. Если такой кусок попадал под ноги, он сразу ощущался своей неоднородностью с дном. Его доставали, отмывали и разглядывали. Если это был фосфор, то он вскоре начинал «дымить» а затем вспыхивал ярким желтым пламенем, давая высокую температуру горения. Зная это, мы всегда имели при себе мокрую тряпочку, чтобы не обжечь руки и позволить фосфору воспламениться. Находку заворачивали в тряпку и клали в консервную банку с водой. По возвращению домой мы устраивали с фосфором всякие фейерверки, все это эффектно смотрелось в вечернее время.
Когда мы стали чуть старше, бродить по Келермесу с самодельным бреднем стало неинтересно. Нужно было искать новые места для хорошей рыбной ловли, снастями, на большей глубине.
По рассказам старших ребят мы знали, что неплохо рыбачить на реке Белой, за мостом, под обрывом горы. Там течение реки было не очень сильное, а глубина большая. Но на том месте рыбачить не удалось. Это место было облюбовано взрослыми мужиками, а место такое, что больше одного-двух человек там не разместиться. Крутой склон у самого уреза воды и небольшое пространство на глиняных буграх, а вверх по течению вообще обрыв прямо в воду. Да и рыбная ловля там имела свою специфику. Это не на озере, где забросил удочки и следи за неподвижным поплавком. На реке течение сносило поплавок, и каждую минуту надо было забрасывать удочку вверх по течению. И так до бесконечности. Да и поплавок в быстрой воде плясал, так что следить за ним надо было непрерывно. Итак, рыбалка за мостом не состоялась.
И мы обратили свои взоры на реку Белую в нижнем ее течении, где глубина была не очень большая, течение медленное, берег плоский и высота берега была не более полутора метров. Места были довольно далекие от дома. Конечно, и рыба там была другая, но что нам до того? Ведь для нас главным был не размер выловленной рыбешки, а сам процесс, азарт отслеживания поклевки, подсечка, упругость лески, на которой в глубине воды что-то сопротивлялось.
И вот она, добыча, маленькая плотвичка, размером с ладошку. Но сколько было радости в этом успехе. Еще одним неудобством было то, что на далекие расстояния приходилось ездить на велосипедах, что было в определенной степени рискованно. Ведь мы были еще малы, и могли сами стать добычей взрослых хулиганов или насильников, которые могли отобрать у нас эти велосипеды. И все же, мы рыбалили.
В одну из первых поездок, когда мы натаскали около десятка мелких пескарей и плотвичек, мы разожгли маленький костерок, и зажарили эту рыбу в консервной банке, которую нашли неподалеку. У нас собой было немножко сала, с которого натопили жир в банке. Ножами почистили рыбу на плоском камушке. Кстати, ножи у нас были личные, но все одинаковые. Тогда в хозяйственных магазинах продавались складные ножи, с металлическими ручками, по 65 копеек. Почему цену помню, потому что у меня и сейчас есть такой нож, а цена на нем отштампована. Раритет! И для нас это был самый ценный предмет.
Засушенная до хруста, собственноручно приготовленная, эта рыба, по три штучке на брата, была тогда вкуснее любых других яств на свете, потому что она была выловлена нами самими!
Позже, когда мы стали взрослее, были и другие места для рыбалки, на старом русле реки, где вода была тихая, прозрачная, теплая. Вот там мы больше занимались добычей раков. Стенки русла были отвесные глиняные, и в солнечный день рачьи норы в глине темными пятнами, было видно как на ладони. Мы добирались до самых нижних нор, при этом приходилось набирать в легкие воздуха и нырять под воду. Вот где тренировка для пловцов! Раков добывали самых крупных, мелочь и самок с икрой под хвостом выбрасывали обратно – пусть растут.
Это были самые лучшие годы, самые беззаботные, насыщенные радостными впечатлениями от общения с природой.
Спустя много лет, когда я с братом Славой встретился дома у родителей в отпуске, что бывало нечасто, так как наши отпуска попадали на разное время, мы решили съездить на старые места, на старое русло реки, «повыдирать» раков. Собрали велосипеды и в путь. Да самим нам было очень интересно посмотреть на округу через пятнадцать лет отсутствия.
Изменений было много. А самым досадным было то, что на тех местах, где было раков раньше в изобилии, мы не нашли ни одного! Стенки русла были гладкие, без единой норы. Раки или пропали, или ушли. Как известно рак любит чистую воду и не переносит всякую «химию» и нечистоты. После недолгих размышлений причина исчезновения раков стала ясна. Вверх от этих мест по течению, за прошедшие годы был построен крупный химический комбинат по производству комплексных удобрений. Грустная тогда получилась у нас поездка. У нас было такое ощущение, как будто у нас что-то украли. А ведь украли, украли чистую природу.
Родители рассказывали, что после того, как его запустили в работу, на огородах внезапно стали погибать растения. В угоду экономии, и узким интересам экономики края, с комбината периодически производили как выбросы в атмосферу, так и сбросы в канавы отходов химического производства. И от этого пострадала не только природа, но и люди. Но кого это тогда интересовало?
В нынешние времена существенно ничего не изменилось. Я живу в других краях. В двух тысячах километров от родных мест, но и здесь, в Калининграде, такие же сбросы в речки, ручьи, озера с предприятий, хозяева которых руководствуются только наживой, и любят только «зелень» долларов. Впрочем, это уже из области другой «рыбалки», где «рыбаки» других уровней «ловят рыбку в мутной воде» других «источников».