ЗАБОТЫ МИРНОЙ ЖИЗНИ….
Для семей военнослужащих кавалерийской бригады осень стала порой расставаний. Уходя в отставку, офицеры с домочадцами покидали Изяслав. Наши соседи Шудря и Зобовы уехали первыми. Зобовы уехали в Киев, Шудри - в Черновцы. В Новоград-Волынский отправились Дедовы. Майор Ризаев с семьёй вернулся в солнечный Алма-Ата. На улице Октябрьской пустели знакомые квартиры, в многих классах нашей школы пустели школьные парты… За годы армейской одиссеи кавбригады, все люди очень подружились, стойко перенося все лишения военных лет. И когда кто-то уезжал, то становилось больно – отрывался кусочек души. Не скрою, отец это очень тяжело переносил, потому что уезжали боевые друзья, проверенные в жарких боях. Нередко на проводы отец брал меня. Усаживал меня на мотоцикл и мы мчались на вокзал . Были с друзьями до отхода поезда.
Вместе с тем, на службу поступало пополнение новобранцев, комбригу представлялись свежеиспечённые лейтенанты. Войсковая жизнь не замирала. Оживилась клубная деятельность кавалеристов – еженедельно проходили концерты самодеятельности. Переполненный зал был показателем популярности таких концертов. Комбриг и политотдел бригады активно включились в культурное воспитание масс. В Изяслав приглашались знаменитости страны. С концертами были народный артист СССР Козловский, русская певица Лидия Русланова, киноартистка Ужвий и многие другие. В этот момент мы стали свидетелями комичного эпизода: на один из концертов отдельные жёны офицеров появились в немецком исподнем ( спальные пеньюары «ночнушки») – приоделись , приняв их за крик моды. Увидев такое безобразие, генерал сыграл «общий сбор» и расчехвостил офицеров, разогнал этот цветник и отменил концерт.
Великолепный концерт дали перед кавалеристами киевские бандуристы. Почти каждую песню приходилось исполнять им на БИС. Как-то спонтанно за кулисы к музыкантам пришли Алексей Лукич и мой отец. После краткой беседы концерт бандуристы продолжили у нас дома. На нём был и Алексей Лукич. Ну, понятно, после щедрого застолья и весёлых бесед, гости и хозяева ( а пора была тёплая) примостились под громадными вязами и задушевно пели украинские песни. Проводив хороших гостей, на следующий вечер приходил к нам наш славный генерал. Вместе с папкой, слегка пригубив по чарке, «два хохла» акапелло до поздней ночи распевали песни, а наша семейка в соседней комнате, разместившись на кровати, слушала замечательный концерт. Две песенные души своими песнями пробудили и у нас любовь к пению. С детства и до увольнения из рядов Советской Армии , я всегда пропагандировал песни, которые в детстве мне пели старые кавалеристы.
В осенний вечерок Лукич и мой папа пели:
Стоить гора высокая
Попид горою гай, гай
зеленый гай , густесенький
Неначе справди рай…
Потом они пели Чубарики, их сменяла прекрасная песня:
Нiч яка мiсячна, зоряна ясная
Видно, хоч голки збирай
Вийди, коханая,працею зморена
Хоч на хвилиночку в гай….
До самого рассвета звучали песни про калину, про човен у мори. Расставались наши певцы под казацкую походную песню:
За свiт встали козаченьки…..
Спустя много лет , заслышав эти песни, я вспоминаю наших ветеранов, которые пройдя через ад войны, не оскотинились, сохранили чистые и нежные души…
Наконец настал день, когда мой отец подал рапорт об уходе в отставку. На это Алексей Лукич просил отца ещё немного подождать, ведь отправлено представление на присвоение отцу звания подполковника. К тому же ожидается очередное повышение окладов старшему офицерскому составу. Однако отец тогда впервые признался генералу: «Смертельно устал!»
По-настоящему друг понял моего отца и не стал более уговаривать его. На этом этапе мы столкнулись с ещё одной редкой чертой характера генерала. Казалось бы подмахнул рапорт, пожал руку и конец. Но не таков был генерал. Провожая отца в мирную жизнь , он подарил на хозяйство прекрасную кобылу с линейкой, санями ,седлом, плугом, бороною. Из подсобного хозяйства бригады к нам во двор привезли корову высокомолочной немецкой породы, крупного кабанчика. Но это было не всё! Алексей Лукич вручил отцу решение исполкома города о выделение нашей семье земельного участка, расположенного рядом с нашим
домом. А также безвозмездно в наше пользование переходил
капитальный каменный погреб, ранее принадлежащий КЭЧ бригады. С таким приданым наша семья вступила в гражданскую жизнь. Заботясь о судьбе детей, отец не стал обживать новый участок, - надо было выучить детей. Погрузив своё имущество в пульмановский вагон мы уехали в Алма-Ату. Там сестра поступила на физмат госуниверситета. Из-за здоровья отца нам ещё дважды приходилось менять города, постепенно опускаясь с гор на равнину. Не взирая на переезды, осуществилась мечта отца дать детям образование. Сестра стала математиком, а её дочь учёной. Мне на роду было написано стать офицером. В окружении внуков жили мои родители в Николаеве. Интересно, что мне пришлось служить в противоракетных частях около Наро-Фоминска. По роду службы мне не раз приходилось разъезжать по Подмосковью, часто проезжать через Красную Пахру, во время учения в МГУ , ежедневно пробегал по Профсоюзной улице, не зная, что здесь живёт Алексей Лукич.
Когда мои дорогие воины Советской страны ушли в заоблачный плёс, свято и незабвенно рассказываю их внукам и правнукам о верном служении Отечеству их предков.
На своём армейском поприще, следуя заветам отцов, бережно хранил офицерскую честь, не ломая шапок перед высоким командованием, ибо таких генералов, как Алексей Лукич Сологубовский я более не встречал. Такого, который, как Лукич, мог лихо вскочить на скакуна, метко полоснуть из автомата, подтянутого, сухого и жилистого красавца с открытой душой и с заботой о судьбе простого солдата. Мне жилось некомфортно именно потому, что я им , важным и пузатым, всегда рассказывал о настоящем генерале.