САША, СЛЕЗАЙ С КОНЯ…
Во внеслужебной обстановке комбриг с отдельными офицерами мог позволить общаться как друг, а не старший по званию. Мы, дети, это видели. И понимали, что это высшая степень уважения и доверия. За простоту и доброжелательность его любили все: бойцы и командиры, семьи подчиненных и вольнонаёмные. Но в служебной обстановке железной воле командира беспрекословно подчинялись все. Кстати, начальник штаба подполковник Клугман такими качествами не обладал, был заносчив и нетерпим по отношению к людям. За глаза даже дети называли его Геббельсом за внешнее сходство. Однажды, его собственные дети за незаслуженное наказание не сдержались и сказали ему: «Не зря тебя люди Геббельсом зовут….»
С моим батей Алексей Лукич подружился после нескольких эпизодов. Однажды Лукич увидел папину мастерскую стрельбу из нескольких видов стрелкового оружия. Папка никогда особо не распространялся, что снайпером он стал еще служа на забайкальской границе. Потом увидал его при джигитовке. Комбриг заметил твёрдую руку настоящего кавалериста и в знак уважения подарил ему личного жеребца – белоснежного красавца по кличке Родник. Полковник сразу угадал, что под таким наездником Родник будет точно послушен. Честно признаться, Роднику больше подошла бы кличка Перец с Крапивой. Такой вздорный, горячий и непокорный жеребец. До конца войны он ещё не раз выкидывал такие фортели, что закачаешься. Хотя он и считался хорошо выезженным конём. На практике это означает, что строевой конь пригоден к езде под седлом, а равно и в упряжи. И последней чёрточкой доброй дружбы двух офицеров стала великая любовь к задушевным украинским песням. Оба обладали хорошим сильным голосом, отменным слухом . Нам – детям не раз приходилось слышать, как они негромко, но так проникновенно, распевали в два голоса в свободную минутку. Мы заметили, что оставаясь наедине с папой, Алексей Лукич обращался к нему как к родному брату, ласково называя папу Саней. Ну, а при людях , в приватной обстановке Сашей.
В этой истинно мирной жизни в тылу страны, в солнечном краю продолжали свою творческую деятельность киностудии, театры и консерватории. Когда мы там жили, кинорежиссёр Сергей Эйзенштейн начал снимать кинофильм Иван Грозный. С фронтовых концертов на Балтийском флоте был отозван на киносъёмки Народный артист РСФСР Николай Черкасов. По замыслу режиссёра царя Ивана Грозного предстояло снять в конных баталиях. Вот и обратился Эйзенштейн к комбригу за помощью в конных статистах из личного состава бригады. На время съёмок несколько эскадронов восьмого полка превратились в царскую конницу. Для царя потребовался горячий и красивый жеребец, желательно белой масти.
Однажды Алексей Лукич пришёл к нам в квартиру, поздоровался, угостил меня громадным яблоко сорта Апорт и, улыбаясь, сказал папе: « Саша, слезай с коня!» Так что, на время киносъёмок папа пересаживался на подменного коня. Им оказался гнедой жеребец с седой звёздочкой во лбу по кличке Салют. Но вздорный характер Родника мешал полноценным съёмкам и комбриг попросил папу на время натурных сцен находиться поблизости от Николая Черкасова. Упрямство строптивого жеребца столкнулось с непобедимой волей артиста. Папа рассказывал, что много раз Родник сбрасывал с себя царя и он, грохоча доспехами, катился по земле. Но кряхтя и потирая ушибленные места, вновь и вновь взбирался в седло. После выполненной работы, Черкасов восхищённо говорил моему отцу: « Как Вы так легко управляетесь с этим чёртом?» Папа на это только улыбался, зачем всем знать, что он в седле уже четверть века… Незаметно приближалась пора, когда кавалерийской бригаде предстояло выдвигаться на новые рубежи. Ведь ещё шла война, фашистов уже выперли с Советской земли и добивали, приближаясь к Берлину, освобождая Польшу, Румынию, Чехословакию, Болгарию , Австрию и Югославию. А личный состав готовился к переезду в Западную Украину. И хотя точного места дислокации командование не имело, кругом развернулась кипучая деятельность. Недаром в народе есть погворка: « Лучше два раза погореть, чем раз переехать!» Но вот настал час икс и последовала команда….
ПО ВАГОНАМ!
На станции Алма- Ата Первая уже стояло два эшелона, составленных из длинных пульмановских вагонов, перемежающихя с платформами и теплушками, а в середине каждого эшелона находился один штабной пассажирский вагон и один санитарный с красным крестом на борту. Грузились долго и обстоятельно. Заводили по помостам конский состав, на платформу грузилась техника, вооружение, фураж, тыловые службы, походные кухни, полковые хлебопекарни и многое многое другое, чтобы перекинуть на другой конец страны около пяти тысяч людей и почти четырёхтысячный табун строевых коней. Строго по графику занимали подразделения вагоны и платформы, осваивали теплушки и семьи военных. Старались в одном вагоне разместиться в компании хорошо знакомых людей. В нашей теплушке ехали семьи Горошкиных, Дедовых, Багрянцевых, Ризаевых. Мне повезло, что рядом со мною были мои друзья Радик и Эльдар Ризаевы. А с сестрой ехали её одноклассницы и подружки Лёля Багрянцева и Нина Дедова. Мы, как жили в городке рядом, так и ехали в одном вагоне. Когда покинули солнечный Казахстан, то уже знали, что наши эшелоны отправляются в город Изяслав, Каменец-Подольской области( по старому административному делению) Теперь Изяслав причислен к Хмельницкой области. Раньше маленький захолустный Проскуров и не мечтал стать областным центром. Итак , конечный путь следования обозначен, но всем неведомо, когда мы туда приедем. Как показала практика, на всё- про -всё ушло более двух месяцев. Учитывая всю военную обстановку, наша бригада не следовала литером и уступала дорогу воинским эшелонам, следующим прямо на фронты. По эшелонной сарафанной почте уже носилась секретная новость: мы едем воевать с бандеровцами. Детвора, да и наши матери толком ещё не знали, кто такие бандеровцы. Узнали позже, когда приехали…