ЯН ПРУССКИЙ - http://proza.ru/avtor/ypryanlich - ВТОРОЕ МЕСТО В 37-М КОНКУРСЕ ДЛЯ НОВЫХ АВТОРОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
По распределению послали меня в больницу поселка Партизанский в Бузулукском районе Оренбургской области. До меня там работал неопытный фельдшер, а врача не было. Люди стали ходить к знахарям. Вот Иван Сергеевич, заврайздрава, и поставил передо мной задачу: вести с ними борьбу.
Через пару дней собрал я в клубе народ на лекцию « Наука или мракобесие?» Развлечений в провинции мало, местным каждый новый человек интересен. Получился аншлаг: молодой врач из области, да ещё и неженатый. Пришли и бабушки, и дедушки, и девушки. Говорил часа полтора, потом попросил задавать вопросы.
– Ты, милок, нам без них глаза открыл, -- ответила на мое предложение главная поселковая знахарка Ершова, румяная миловидная тетка лет сорока пяти. – Уверен ли, что прав?
Это был решающий момент карьеры. Авторитет я мог приобрести или навсегда потерять.
-- Приходите ко мне завтра на прием, Марья Евстафьевна, -- пригласил её при всем честном народе. – Там и поглядим.
Проснулся среди ночи, и начали терзать меня сомнения. Сумею ли лечить лучше знахарей? Я понимал: мои промахи, а они могут случиться даже у опытного врача, совсем отвратят людей от поселковой больницы.
Перед началом приёма узнал: главная болезнь мужчин поселка, по преимуществу лесорубов, -- занозы. Вот и пришел первый в тот день пациент, двухметровый, белобрысый с огромной занозой в ладони. Хорошо, если кончик её торчит наружу, или зашла она под кожу неглубоко. Тут же, как назло, вся щепка сидела в мозолистой ручище основательно, словно сучок в толстой корявой ветке.
-- Ну-ка, милок, давай вместе попробуем,-- вдруг предложила Ершова, поняв мои сомнения. Пошептала она над пятернёй, помазала ее зелёной пахучей мазью, надавила, и кончик занозы вышел наружу. Тут - то я её пинцетом и вытащил.
Второй зашла мать с новорождённым. Видно, неопытная и бестолковая. Ребенок орал неделю, спать не давал, а она его всё на руках баюкала, лечить не несла. Поставил диагноз: пупочная грыжа. Но что с ней делать? Я ведь не педиатр, а при всех лезть в справочник неудобно.
Погладила Евстафьевна живот младенцу, пошептала над ним, помазала жёлтой мазью – у этой запах был поприятней, он и затих.
-- А ведь хорошо у нас вместе получается, -- подумал я, но промолчал.
Третьим был дед с ячменём. Ему выписал антибиотик.-- А давай, доктор, к твоим таблеткам еще и травки прибавим. Хуже - то не будет. Старик рецепт и траву взял, а для надёжности Евстафьевна ему в глаз плюнула.
Встретил деда на улице через неделю.
– Чего снова не пришёл?
-- Ячмень - то пропал. Смеётся и пальцем в глаз тычет.
Закончили мы с Ершовой первый приём, остались вдвоём.
– А ведь нам, Марья Евстафьевна, вместе работать надо. Знахарство науке не помеха.
-- И я так думаю, мил человек.
С тех пор стали мы друг друга приглашать к больным, если в одиночку лечить не получалось, и борьба со знахарями закончилась в самом её начале.
Марья Евстафьевна и муж её Петр Лукич меня полюбили. Своих - то детей у них не было, а я им в сыновья годился.
Служил Ершов в войну разведчиком, взял почти cто «языков».
А взаимная симпатия у них началась еще в мирное время. Писали они до июня сорок пятого друг другу письма. Вдруг жених пропал: два года ни слуху, ни духу. Искала его невеста, да не нашла. Такое после войны бывало. Мужиков на всех не хватало, а им раздолье – выбирай любую. Погоревала девушка, поплакала. Что ей было делать? Вышла замуж за другого.
Как - то ночью спали они с мужем. Вдруг Маша забеспокоилась и открыла глаза. В окно светила полная луна, и увидела она: вылез из печки высокий мужик (летом её не топили), подошёл и наклонился над кроватью. Лицом черный (в дымоходе - то сажи полно), с большущим пистолетом в руке. Ужас охватил всё её существо. Сознание помутилось. Маша упала в обморок.
Разбойник направился к её мужу, сунул ему тряпку в рот, связал руки, показал пистолет и сказал – Маша моя жена. Еще раз тебя увижу – пристрелю. Вывел Пётр (а это был он) мужа на улицу и придал ему ускорение в сторону родительского дома. С той ночи и зажили Петя с Машей вместе.
А пропал Пётр Лукич в конце войны, потому что на службе его задержали; сестра же мужика, за которого потом Маша замуж вышла, на почте работала и писем ей, дрянь этакая, от жениха не отдавала.
Прошло три года моей работы по распределению. Попрощался со знахарями, расцеловался с Марьей Евстафьевной и Петром Лукичом и поехал в райздрав.
Поставил на стол трехлитровую банку спирта, как велено мне было делать при каждом отчёте.
-- Хочу в Оренбург поступать в аспирантуру,-- сказал заврайздравом Ивану Сергеевичу. – Скатертью дорога. Я тебе велел со знахарями бороться, а ты с ними скооперировался, -- ответил он, наливая первый стакан.