Командование части оформило мне краткосрочный отпуск, в связи с таким событием, три дня положенных на свадьбу тоже в армии дают, но там получилось почти неделя с выходными и нам вполне их хватило.
Думаю, читатель этой главы поймёт - почему я не стал это делать в Ленинграде и с ленинградскими родственниками?
Душа моя и всё что при ней принадлежала городу моего детства вместе с родственниками – дядями и тётями.
Отец с мамой были на должной высоте, и я не сомневался, горды за то, что я не до конца «предал» их и их родственников. По большому счёту, можно сказать, что всю свадьбу и с материальной и с организационной стороны родители внесли не малый свой искренний вклад. Я тоже не с голыми руками приехал и внёс какую-то сумму денег в это мероприятие.
На свадьбу были приглашены почти все мои деревенские, а многие уже и городские дядьки с жёнами, тётки с мужьями. Приглашены были и мои друзья, с которыми я расстался перед армией. Даже новые друзья однополчане (Юра Фукалов) из заречного посёлка Дымково, где делают дымковскую игрушку, был тоже приглашён на мою свадьбу. Снова, как и перед армией, кто-то играл на баяне. Дом просто заполнился гостями до предела. Со стороны Надежды было очень мало гостей, и насколько помню, была её приёмная мама – Нина Анатольевна Шпак с племянницей. Она меня видела впервые и поэтому внимательно разглядывала меня и, вероятно, с не очень-то большим удовлетворением. Я был худ, тонкокостен не высок(170 см), и совсем не фактурен для представительного мужика, о чём иногда сожалел. Но в дальнейшем мне это не мешало и женщин я умел привлекать к своей персоне чему и сам неоднократно удивлялся – значит во мне что-то есть, что нравится и нравилось моим женщинам, в которых я не испытывал недостатка между дальнейшими браками и разводами.
А свадьба набирала свой темп и, как пел покойный Магомаев – пела и играла! Многочисленные тосты за молодых, бесконечное – ГОРЬКО!!! Прежнее-то поколение любые праздники проводили гораздо веселее, чем нынешнее, у нас было всё, и песни застольные, и танцы-вальсы, и частушки задорные. А сейчас? Выпьют, поедят, побазарят по углам застолья, и по домам подались. И всё у нас было, как и полагается на настоящей счастливой свадьбе, с вручением подарков и непременно с приложением букетика цветов. ИЗ подарков запомнился – маленький приёмничек в деревянном корпусе с двумя диапазонами средних и коротких волн, который был очень кстати в нашем обустраиваемом - домашнем быту, и который долго нам служил, телевизоры ещё, только, появлялись в некоторых обеспеченных семьях.
Мы были счастливы и, казалось, что это счастье никогда не покинет нас, и мы будем счастливы всю оставшуюся жизнь, как и должно быть у взаимно порядочных и культурных людей. Не подозревали мы тогда ещё - какие трудности придётся пережить, продолжая борьбу за проживание и существование в этом красивом, гранитном городе с чёрствыми и холодными душами чиновников – Ленинграде. Но, Мир не без добрых людей и их добро осталось на всю жизнь в душе и сердце.
Жаль, конечно, что я никогда не вёл дневников и всё приходится писать по воспоминаниям, а они не всегда заполняются и не маловажными деталями бытия, борьбы и существования.
Однако торжество и веселье свадьбы подходило к концу, гости начали собираться, многим было далеко добираться до дому, а общественный транспорт не очень-то надёжное средство, а некоторые даже собирались и на ночной поезд.
И тут, в мою сентиментальную молодую и чувствительную душу капнули из ложки дёгтя.
Тёща моя, весь вечер просидевшая с правой стороны приёмной дочки, и как цербер без тени каких либо эмоций, пристально наблюдала за всем происходящим и за новыми родственниками для неё, с которыми её в дальнейшем и, слава Богу, не пришлось встречаться. Что у неё было в голове не понятно, но вдруг и обнаружилось!
- «Мама, а Вы придёте, завтра к нам»? – спросила Надежда.
Я насторожился, услышав этот вопрос, и ожидая ответа.
«Завтра?» - задумалась Нина Анатольевна Шпак.
« А что, Инна» - обратилась она к племяннице. «Стоит ли нам завтра приходить?» - добавила она, и вонзила мне нож в сердце по самую рукоятку. Сразу комок в горле и слёзы подкатились к моим глазам. Я сразу вспомнил, что Надежда приёмная дочь этой старухи, рано разошедшейся с мужем и зачерствевшейся в своём провинциальном одиночестве. Это не мне она нанесла обиду своим ответом, а моей жене-сироте. Обида и боль за Надежду, воспринята мною, да ещё подогретого алкоголем, была почти не выносимой! Как я сдержался тогда, чтобы не ответить дерзостью, при моём вспыльчивом характере, я и сейчас не пойму? Но, сдержался.
Однако, одевшись в прихожей, тёща стала настаивать, чтобы мы приехали в её провинциальный город Халтурин и навестили её обитель, послезавтра она уезжает. Согласия я никакого сразу не давал, но позднее Надежда попросила навестить места её детства и приёмную маму. Отказаться я не мог из уважения к обеим женщинам.
Совершенно не помню, как и на чём мы добирались до этого городка, больше похожего на посёлок из деревянных домов, занесённых снегом от крыш до уровня подоконников. Пробрались к дому поздно вечером по узким протоптанным людьми дорожкам. Самая настоящая изба, только изнутри с оклеенными обоями - стенами. Я так и не увидел, как следует ни улиц, ни переулков этого таёжного уголка России. В темноте приехали, в темноте и покидали дом на утреннем автобусе или поезде, ну совсем не помню.
Но вчера 8-го марта, мы с женой ходили на концерт певца-романсиста - Сергея Зыкова. Купленная программа, с вложенным листком автобиографии, опять мне напомнила об этом уголке России. Зыков оказался уроженцем этого городка, только в программе уже упоминалось о том, что Халтурин переименован в прежнее название города – Орлов. В поисковике я узнал, что переименовали его в 1992 году, как и многие улицы в Кирове, а я и не знал. Впрочем, из вятских мест много вышло знаменитостей, и писателей, и художников и вот, пожалуйста, вам – певцов.
Однако и нам пора возвращаться за колючую проволоку военного городка, тоже похожего на уголок России, но только военный уголок. ( Продолжение следует).http://www.proza.ru/2012/03/19/807