Статья обновлена в декабре 2023 г.
НАСЛЕДИЮ ПОЭТА-ГЕРОЯ - "ЗЕЛЁНУЮ УЛИЦУ"
Автор... ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 27 января 2011
В "Моабитской тетради" Муса Джалиль писал, что надеется через стихи вернуться на родину, к своему народу, заставить самую смерть свою прозвучать песней борьбы. Надежды эти сбылись. Имя Мусы Джалиля, его книги сегодня близки и дороги миллионам людей, помогают им в борьбе за лучшее будущее. Но всё ли сделано нами, чтобы создать творениям поэта-героя "зелёную улицу" на пути к читателям, чтобы по-настоящему познакомить их с его творчеством, жизнью и подвигом?
Впервые в 1935 году выходит на русском языке небольшой сборник татарского поэта Мусы Джалиля. Всего 19 стихотворений, написанных в 1927 - 1933 годах. Тираж 3000. Но в большом потоке поэтической литературы этот сборник не остался не замеченным критикой. Вскоре в московском журнале "Художественная литература" (1935, N 9) появляется рецензия, автор которой - С. Гамалов - по первым переводам стихотворений поэта увидел то, что составляет ядро всей поэзии Мусы Джалиля:
"Маленькая книжка стихов Мусы Джалиля доставит большую радость советскому читателю подлинной поэтичностью, сочетающей в себе железную волю с мягкой лиричностью, великий гнев с нежной любовью".
В последующие годы на татарском языке публикуются такие значительные произведения Джалиля, как поэмы "Письмоносец", "Алтынчеч" и др. Это годы зрелости поэта. Интерес к его творчеству и общественной деятельности растёт. В марте 1941 года в периодической печати Казани отмечается 20-летие творческого пути Джалиля и завершение работы над либретто первых советских татарских опер "Алтынчеч" и "Лачыннар" ("Соколы"), принадлежащих его перу. Однако присутствовать на премьерах опер поэту не удалось: с июля 1941 года он в рядах Советской Армии.
Перед тем, как перейти к трагическим событиям в жизни Мусы Джалиля, хочу предложить читателям одно из моих любимых стихотворений студенческих лет, звучащее и в наши дни свежо, живо и интересно.
Любовь и Насморк
Я помню юности года,
Свидания и ссоры.
Любил смертельно я тогда
Красотку из конторы.
И, как поведал бы о том
Поэт, чуждаясь прозы,
Моя любовь, горя огнём,
Цветы дала в морозы.
Схватил в ту пору насморк я
И, словно в наказанье,
Платок свой позабыл, друзья,
Отправясь на свиданье.
Прощай, любовь! Погиб успех!
Сижу. Из носа льётся.
И нос, как будто бы на грех,
Бездонное колодце.
Что делать мне? Что предпринять?
Не насморк, а стихия.
"Душа моя" - хочу сказать,
А говорю:"Апчхи!" - я.
За что страдания терплю?
Робеть я начал, каюсь.
Хочу произнести "люблю",
Но не могу - сморкаюсь.
И вот, доведенный до слёз,
Вздохнул я очень страстно,
Но мой неумолимый нос
Тут свистнул безобразно.
Любовь и насморк не хотят
Между собой ужиться.
И, хоть я в том не виноват,
Мне впору удавиться.
Такой не ждал я чепухи!
Опять щекочет в глотке.
-Я...я...апчхи...тебя...апчхи...-
Что скажешь тут красотке?
Я за руку подругу взял,
Я осмелел, признаться,
Но стал пузырь - чтоб он пропал!-
Под носом надуваться.
Смотрю: девчонка хмурит бровь.
И понял я конечно,
Что, как пузырь, её любовь
Тут лопнула навечно.
И слышу, сжавшись от стыда:
- В любви ты смыслишь мало.
Ты, прежде чем идти сюда,
Нос вытер бы сначала.
Она ушла. Какой позор!
И я с печальным взглядом
Пошёл (подписан приговор)
К аптекарю за ядом.
- Прольёшь, красотка, вдоволь слёз
Ты за мои мытарства!-
Я в пузырьке домой принёс...
От насморка лекарство.
И не встречал уж я, друзья,
С тех пор её ни разу.
Так излечился в жизни я
От двух болезней сразу.
Муса Мустафович Залилов, старший политрук, военный корреспондент армейской газеты «Отвага», татарский советский поэт, родился в 1906 году в селе Мустафино Шарлыкского района Оренбургской области в семье крестьянина. Татарин. Член ВЛКСМ с 1919-го, КПСС — с 1929 года. Учился в совпартшколе в Оренбурге, был бойцом части особого назначения. После окончания татрабфака работал инструктором Орского уездного комитета комсомола, затем в Оренбургском губкоме комсомола. В 1927 году был избран членом бюро татарско-башкирской секции при ЦК ВЛКСМ. Позже переехал в Москву, работал и одновременно учился заочно на литературном факультете Московского государственного университета, который окончил в 1931 году.
В предвоенные годы Джалиль жил в Казани и работал председателем Союза писателей Татарии. На второй день войны Муса прибыл в военкомат, просил отправить его на фронт. В июле 1941 года был призван в Красную Армию. Окончил шестимесячные курсы политработников и в звании старшего политрука направлен на Волховский фронт. До июля 1942 года работал военным корреспондентом армейской газеты «Отвага».
1942 год. Начались суровые фронтовые будни. Джалиль всё время находился на передовой, там, где было трудно. Боевые друзья, воевавшие с ним, вспоминают, как отважно сражался старший политрук на Волховском фронте, будучи военным корреспондентом газеты «Отвага».
26 июня 1942 года фашисты вели непрерывный огонь по нашим позициям. Враг бросал в атаку все новые и новые подкрепления.
Силы были слишком неравными. В тяжёлых оборонительных боях войска Волховского фронта с трудом сдерживали натиск гитлеровцев. Солдаты и командиры героически сражались за каждый метр земли. В одной из контратак у деревни Мясной Бор Муса Джалиль был тяжело ранен. Он лежал в кювете, который быстро заполнялся водой. В бессознательном состоянии Муса был взят в плен, долгое время находился на грани жизни и смерти. Его выходили военнопленные, которые хорошо знали своего поэта.
Позднее Муса Джалиль был брошен в лагерь, затем пошли тюрьмы, фашистские застенки: Моабит, Шпандау, Плетцензее.
В лагере под Радомом, в Польше, Джалиль возглавил подпольную организацию военнопленных. Фашисты в то время хотели создать специальные легионы из числа пленных нерусской национальности. Легион, сформированный под Радомом, был послан на фронт, но в районе Гомеля повернул оружие против гитлеровцев. Гестаповцам с помощью предателя удалось раскрыть подпольную организацию. Джалиля и его боевых друзей арестовали и отправили в тюрьму Моабит. Но ни пытки, ни камера смертников не сломили Мусу. Джалиль до конца оставался советским поэтом. На обрывках бумаги огрызком карандаша писал стихи, как он сам выразился, «на плахе под топором палача», наполненные жаждой свободы и страстным призывом к борьбе с фашизмом.
Героизм — это существо поэзии Джалиля. Он и сам погиб как герой, — не склонив головы, непокорённый. Его казнили 25 августа 1944 года в военной тюрьме в Берлине.
Именем Джалиля названы улицы, корабль, молодой город в Татарии. В Казани установлен памятник. На здании укома в Орске, где работал Джалиль, установлена мемориальная доска. О Герое написаны опера, роман, десятки поэм и стихов.
Страницы из дневника М. Джалиля
Я не боюсь смерти. Это не пустая фраза, когда мы говорим, что презираем смерть. Это на самом деле так. Великое чувство патриотизма, полное сознание своего общественного долга убивают страх.
Когда приходит мысль о смерти, то думаешь так: есть ещё жизнь после смерти, не «жизнь на том свете», которую проповедовали попы и муллы, а жизнь в сознании, в памяти народа. Если я делал что-то важное, нужное людям, то я заслужил эту другую жизнь — «жизнь после смерти». Обо мне будут помнить, говорить, писать. Если я заслужил это, то зачем же бояться смерти! Цель-то жизни в том и заключается: жить так, чтобы после смерти не умирать.
Вот и думаю я: если погибну в Отечественной войне, проявляя отвагу, то это кончина совсем не плохая. Ведь когда-нибудь по закону природы кончится моё существование, оборвётся нить моей жизни. Если не убьют, то умру в постели. Да, конечно , тогда, быть может, я умру в глубокой старости, и за 30-40 лет, оставшихся до того момента, я сумею создать хорошие вещи, принесу много пользы для общества. Это, конечно, правильно. Больше жить — значит больше трудиться, больше приносить пользы обществу. Поэтому не боязнь смерти вовсе не означает, что мы не хотим жить и поэтому презираем смерть. А если эта смерть необходима, если она может принести столько же пользы, как и 30-40-летняя трудовая жизнь до старости, то незачем бояться, что я рано погиб.
«Жил и творил для Родины, а когда нужно было — погиб для Родины». И такая гибель уже есть бессмертие человека!
Если вот так думать, смерть вовсе не страшна. Но мы не только рассуждаем, а так чувствуем, ощущаем. А это значит — такое сознание вошло в наш характер, в нашу кровь..."
Несколько лет назад в Союз писателей Республики Татарстан пришла весьма толстая бандероль из Германии. В ней было несколько рукописей, касающихся Мусы Джалиля и его товарищей. Были среди них также воспоминания некоего Анвара Галима. В Берлине А. Галим часто встречался и близко общался с Мусой Джалилем и его товарищами. Летом 1945 года он был у них в тюрьме, где встретился с муллой Усманом, пришедшим перед казнью проститься с татарскими узниками с Кораном. Мулла Усман ещё в годы Первой мировой войны попал в плен в Германию. Позже он обзавёлся здесь семьёй и остался жить. Во время Второй мировой войны исполнял обязанности муллы в татарском комитете. Он тоже хорошо знал Мусу Джалиля и его товарищей. Мы предлагаем читателям познакомиться с воспоминаниями муллы Усмана, записанными А. Галимом после их встречи в Берлине. Перевод публикуется впервые.
Автор публикуемых воспоминаний – Анвар Галим (настоящее имя Анвар Айдагулов, другие псевдонимы А. Хамиди, Р.Карими) перед самой войной закончил отделение татарского языка и литературы Казанского педагогического института. С началом Великой Отечественной войны он призывается в армию и во время ожесточённых боёв попадает в плен. Сначала находится в различных лагерях для военнопленных, затем его переводят в Берлин. После войны работает в Мюнхене редактором журнала «Ватан» («Родина»), а также диктором-комментатором на радиостанции «Азатлык». Достигнув пенсионного возраста, Анвар Галим переехал в Соединенные Штаты Америки. Скончался в Нью-Йорке 3 марта 1988 года.
Рафаэль МУСТАФИН
писатель
Предсмертный Коран:
тайна гибели Мусы Джалиля и его соратников.
Воспоминания Усмана, сына Галима, записанные Анваром Галимом
«Попасть в заключение по политическим мотивам в любой стране, тем более в военное время – тяжёлое испытание. Ни одно государство не терпит действий, направленных против него. Именно поэтому я предполагал, что положение Мусы и его товарищей не будет лёгким. Так оно и вышло. Когда их расстреливали, меня тоже вызвали как мусульманского священнослужителя.
Я не могу забыть тот день. Да его и невозможно забыть. 20 августа прошлого года (1944) меня позвал Шафи и сказал: «25 августа приведут в исполнение смертный приговор для Мусы и его товарищей, необходимо твоё присутствие, об этом сообщил Главный Муфтий». В тот день рано утром я пошёл в тюрьму Плетцензее и сначала поговорил с тюремным пастором. Пастор обрадовался моему приходу. Он сообщил мне, что татары будут расстреляны в 12 часов. По словам пастора, приговорённые к смерти татары находятся в одной большой комнате, и им не верилось, что их расстреляют. Пастора они всегда принимали тепло и высказывали ему свои жалобы.
Около 11 часов мы с пастором зашли к приговорённым татарам. Так как приговорённых к смерти узников я посещал впервые, я растерялся, не знал, что сказать… Мне казалось, что любое моё слово придётся не к месту. Всё и так понятно: все поникли, все в растерянности, в смятении. Когда я вошёл, все, подняв головы, посмотрели на меня. Мне показалось, что им со мной говорить не хотелось… Ожидание последних минут жизни было бесконечно тяжело. Меня охватила дрожь, сначала меня бросило в холод, потом в жар.
Первым я протянул Коран Алишу и что-то ему прошептал (сам не помню, что именно). Он медленно встал, положил руку на Коран и заплакал. Все испытывали душевные муки. Говорю душевные, так как, по словам пастора, заключённых не подвергли такому варварству, как избиения и пытки.
Я подошёл к Гарифу Шабаеву и протянул ему Коран. Когда он положил руку на него, я спросил: «Не пытали?» Он ответил: «Нет, пыток не было». Я подходил ко всем, протягивал Коран, и все, положив руку на него, говорили: «Прости, прощай» (тат. - «Бэхиль, бэхиль» прим.пер). Ахмет Симай, положив руку, сказал: «Усман эфенди, мы не ожидали, что будет так, не ожидали». Последний, к кому я подошёл, был Муса. Я протянул ему Коран. Он, положив руку, прошептал: «Прощайте, это судьба, мы не думали, что нас убьют».
***
Вот о чём рассказал Усман, сын Галима, - продолжает Анвар Галим. Затем я спросил: «РАССТРЕЛЯЛИ или ПОВЕСИЛИ?» «РАССТРЕЛЯЛИ, - сказал он, – у меня в кармане Коран, клянусь Кораном: их РАССТРЕЛЯЛИ. Потому что, - говорил он, - они военные, военных не вешают, военных расстреливают, это во всех странах так…». - Подумав немного, он добавил: «Я думал, что Муса и его товарищи не примут меня, муллу, не станут разговаривать из-за того, что они коммунисты. Видимо, их коммунистические убеждения были повержены (тат. коммунистлыгы жинелде – досл. коммунизм побеждён – прим. пер.)».
Слова муллы Усмана были для меня новостью. Я хотел побольше расспросить его об этом, да как-то не смог: губы мне не повиновались. В этот момент вошла госпожа Луиза (супруга муллы Усмана, по национальности немка – прим. авт.) и позвала муллу Усмана обедать. Я, низко склонив голову, вышел…
Комментарии
Многие, прочитав эти воспоминания, могут подумать, что Мусу и его товарищей РАССТРЕЛЯЛИ, а не ОТРУБИЛИ головы. Как тут не поверить, ведь сам мулла, поклялся Кораном! Однако не будем торопиться с выводами, давайте-ка поразмышляем вместе.
Сам мулла Усман во время исполнения казни не присутствовал. Он лишь предполагает. «Потому что, - говорит он, - они ведь военные, военных не вешают, военных расстреливают, это во всех странах так…». И глубоко ошибается. В фашистской Германии, особенно с июля 1944 года, после покушения на Гитлера, военных наказывали по-разному: и расстреливали, и вешали, а иногда отрубали головы. (Именно так поступили с теми, кто покушался на фюрера.)
Тюремный пастор, о котором упоминал мулла, пастор Юрытко, остался жив. Я за много лет до этого переписывался с ним. Хотя он сам не присутствовал при казни, он хорошо помнит Мусу и его товарищей. По его словам, их ПОВЕСИЛИ.
Такие различные версии естественны, потому что гитлеровцы никого близко не подпускали во время казни. Эта мерзость осуществлялась закрыто. Место казни – одноэтажное угрюмое здание (оно сохранилось до сего дня) – расположено чуть поодаль от тюремного двора Плетцензее. Там заключённых и расстреливали, и вешали, и отрубали им головы.
А раз так, единственным источником, которому можно доверять, остается только документ, акт, составленный самими палачами.
Оригиналы этих документов по сей день хранятся в архиве тюрьмы Плетцензее. Никто не выражал сомнения по поводу их подлинности. Согласно этим документам, джалилевцев казнили, ОТРУБИВ ИМ ГОЛОВЫ на ГИЛЬОТИНЕ 25 августа 1944 года между 12.06 и 12.36.
Второй каверзный вопрос касается веры Джалиля и его товарищей в Аллаха. Мулла Усман считает, что они могли не принять муллу и не говорить с ним из-за того, что они коммунисты. Но после того, как осуждённые попрощались, положив руки на Коран, он делает вывод: «Видимо, их коммунизм побеждён». Кстати, именно этот факт и мешал выходу в свет этих воспоминаний. Мы, подчеркивая мужество и героизм джалиловцев, с одной стороны, оказывается, совсем забыли о другой стороне. Да, они действительно держались мужественно, вели неустанную борьбу с фашистами в самых тяжёлых условиях. Они тайно организовали общество, распространяли листовки. (В воспоминаниях Анвара Галима об этом тоже говорится.)
Но ведь они тоже живые люди! Все они были молодыми, примерно в возрасте 25-27 лет, и все предстали перед смертью. Самому старшему среди них, Мусе, было 38 лет.
Естественно, что перед смертью люди оказываются в растерянности, в смятении, подавленности, прощаются с жизнью с Кораном в руках… Это их слабость или человечность? Видимо последнее…
Нельзя забывать и том, что мать Мусы Джалиля Рахима апа была дочерью муллы. В их доме в деревне Мустафино Оренбургской области помимо Корана было много религиозных книг. Поэтому Муса с детства воспитывался в духе Ислама. В Оренбургском медресе «Хусаиния», как и все, он изучал религиозные предметы и, по словам его товарищей, знал наизусть некоторые суры Корана. Действительно, в советскую эпоху Джалиль был комсомольцем, затем вступил в Коммунистическую партию, отрёкся от религии, выступал против неё. Однако в час смерти он вернулся в религию, видимо, вера всё же в нем жила, несмотря на внешнее отречение.
Муса Джалиль и его соратники.
Здесь нужно сделать ещё одно пояснение. Мулла Усман, полагаясь на слова пастора, говорит, что грубого отношения к заключённым, избиения или пыток не было. Даже Гариф Шабай на его вопрос ответил: «Нет, пыток не было». Возможно, в своё время мы слегка приукрасили эту сторону. В действительности же было по-разному: кого-то били, кого-то пытали, кого-то – нет.
Многие видели, что Муса возвращался с допросов избитый, измождённый. Я своими глазами видел красные полосы от кнута на спине Рушата Хисаметдинова, который был арестован вместе с Мусой, и чудом остался жив. Многое зависело от того, кто и как себя поведёт, к какому следователю попадёт…
После смерти муллы Усмана, упомянутый Коран находился сначала в Германии, затем перешёл на хранение в руки татар,живущих в Америке. В дни Первого Всемирного конгресса татар эту священную книгу привёз в Казань наш соотечественник и передал в руки известного учёного Миркасыма Усманова. Он передал книгу в музей Мусы Джалиля. Сейчас Коран является самым ценным экспонатом музея.
Смотреть предварительно "Логикология - о судьбе человека". http://www.proza.ru/2012/03/16/1446
Рассмотрим таблицы кода ПОЛНОГО ИМЕНИ.
9 10 22 32 44 59 62 75 95 113 114 127 147 165 184 185 206 221 224 234 258
З А Л И Л О В М У С А М У С Т А Ф О В И Ч
258 249 248 236 226 214 199 196 183 163 145 144 131 111 93 74 73 52 37 34 24
13 33 51 52 65 85 103 122 123 144 159 162 172 196 205 206 218 228 240 255 258
М У С А М У С Т А Ф О В И Ч З А Л И Л О В
258 245 225 207 206 193 173 155 136 135 114 99 96 86 62 53 52 40 30 18 3
МУСА МУСТАФОВИЧ ЗАЛИЛОВ = 258.
"Глубинная" дешифровка предлагает следующий вариант, в котором совпадают все столбцы:
258 = ЗА(гублен) + ЛИ(шили) (го)ЛОВ(ы) + М(есть) + У(строена) (ра)С(прав)А + М(есть) + У(строена) (ра)С(права) + (ка)ТА(стро)Ф(а) + О(безгла)В(ливан)И(е) (пала)Ч(ом).
258 = ЗА,, + ЛИ,, + ,,ЛОВ,, + М,, + У,, ,,С,,А + М,, + У,, ,,С,, + ,,ТА,,Ф,, + О,,В,,И,, ,,Ч,,.
Код ДНЯ ГИБЕЛИ: 86-ДВАДЦАТЬ + 88-ПЯТОЕ + 66-АВГУСТА = 240.
"Глубинная" дешифровка предлагает следующий вариант:
240 = Д(ыхание) (прер)В(ано) + (остановк)А (сер)ДЦА + (смер)ТЬ + П(реждевременна)Я (смер)Т(ь) + О(б)Е(згл)АВ(лен) + ГУ(битель)СТ(во) + (к)А(знь).
240 = Д,, ,,В,, + ,,А ,,ДЦА + ,,ТЬ + П,,Я ,,Т,, + О,,Е,,АВ,, + ГУ,,СТ,, + ,,А,,.
258-код ПОЛНОГО ИМЕНИ = 240-ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ АВГУСТА + 18-(губительст)ВО.