Стою на станции «Кутузовская» и понимаю: в Москву приходит лето. С теплым, вязким, полуденным воздухом, который так легко проникает в меня, останавливая изнурительный бег внутри. Понимаю, что люблю Филевскую линию. С ее новыми вагонами, чуть-чуть похожими на парижские, и людьми в них, которые меньше пьют и больше читают.
Ожидание заставляет чувствовать запах краски, почему-то обязательно зеленой, слышать чириканье воробьев, следить за мечущейся бабочкой в межрельсовом пространстве и вспоминать о теплом ветре в белых занавесках на даче у друзей.
Тревожит только виднеющийся между бетонными сводами станции, рекламный щит на Кутузовском, который лихо вертится вокруг железной оси, и думаешь, только бы не упал на это благолепие.
Беспокойство нарушает ленивый поезд, движущийся прямо на меня. Вагон заполнен студентами и московскими старушками. Напротив меня ровесник. Я ему нравлюсь, да это и несложно. Над моей рыжей головой пять часов трудился самый лучший мастер в Москве. Две станции взглядов и смущения. Выхожу из вагона с чувством неотвратимого романа, но меня уносит станция «Киевская», туда где теплый, вязкий воздух и начинается лето.