Наш хутор первые 3 дня при немцах в июле 1942-го
После полудня тогО же 14 июля 1942-го в нашем дворе появились
три немца, которых поселили у нас в Хате: двое пожилых
(неулыбчивых, угрюмых) и один совсем молоденький, симпатичный,
весёлый, улыбчивый, смешливый, разговорчивый, неплохо понимающий
и говорящий по-русски. Он обращался к нашей Маме - "- МАтка!",
молоко называл "МлЕко" (он умудрился (сразу после поселения у нас)
раздобыть где-то бутыль "млека" (тогда - жуткого дефицита!) и
попросил "МАтку" сварить ему молочный суп "SUppe" из уже
поспевавших вишен. А наша "МАтка" долго сокрушалась, всё
отговаривала его: "-Та шо ш цэ бУдэ! ХибА ж молокО з кЫслымы
вЫшнямы вАрять! ВонО ж скЫснэ!" А Алекс, широко улыбаясь,
поглАживает "МАтку" по плечу и: "- НичекГО, МАтка!" И "МАтка"
повела нашего нового квартиранта (а у нас до этого всегда жило
не менее десятка квартирантов) в наш сад нарвать вишен. Мы
("Матка", Алекс и я) шли гуськом по тропке, Алекс увидел в саду
большую тёмную дырку в землЕ (это кровля нашего "убежища", вырытого
летом 1941-го, весной 1942-го провалилась САМА - сама-по-себе (без
бомбёжки)) и Алекс долго и весело смеялся, когда Мама сказала,
что эта дырА - наше убежище от немецких бомб.
Потом "Матка" всё-же разожгла печку и сварила Алексу его
любимый "Suppe". Я не помню, что получилось с этим Suppe, но
претензий-жалоб от Алекса не было!
Но у нас немцы были только одну ночь и перебрались из нашей
рУбленой из дубОвых брЁвен ХАты в более 1солидный дом и подальше
от края Хутора и от <партизАнэн>.
И от них осталась только книга на немецком "Jule Vern <20
Tausend Lje unter See-Wasser>" (я привёл название приблизительно)
с тёмно-сИними картинками (в водной глубине-тьме, среди диковинных
рыб подводная лодка светит прожектором) внутри на обложках, с
подписью от-руки <Aucher Аlеxаndеr>. Я долгие детские годы
поглядывал на неё (тогда почти не было интересного чтИва!),
пока не уехал в 1959г. на работу на Тянь-Шань - "Небесные
Горы" (по-китайски)...
Немцы сразу объявили (через переводчика), чтобы все
немедленно сдали всё оружие в комендатуру - иначе -
расстрел. Мама сразу спрятала свои боевые трофеи (взятые
Ею осенью 1918-го, когда наш партизанский отряд, где заправляли
ЕЁ брат Трифан и Павло Крыленко, а 15-летняя Мама была связной,
истребил немецкий гарнизон (более 100 немцев, а повара,
отбивАвшегося тесаком, головОй всУнули в кипЯщий на печИ
котёл), напав на них ночью во время праздничного пира) -
две гранаты (она называла их по-немецки - бОмбы)
и штык-кинжал - сУнула в щЕли каменной кладки СарАя.
А на другой день - 15 июля 1942-го Гриша понёс наше
ружьё-одностволку, но недалеко от двора его остановил
немец из обОза и забрал ружьё. Гриша сразу вернулся домой,
взял меня за руку и повЁл по дороге в сторону моста. А перед
переездом, напротив хаты Семёна Даниловича Калинченко слева
был крутой откос, а вдоль него поставлены белые бетонные столбики.
Тут Гриша отпустил мою руку, а я - рад стараться - решил щегольнуть
своей храбростью и пройтИ по узкой (с полметра) полоске между краем
откоса и столбиками, между которыми были натянуты проволоки. Но я
не успел шагнуть к откосу, как Гриша схватил меня одной рукой за
шиворот, поднял вверх, перенёс над проволокой и поставил на дорогу.
Оказывается, - там была заложена мина, а её отгородили и обозначили.
А я уже шагнул на неё, но не успел поставить ногу...
Потом Гриша привёл меня к взорванному мосту через
Камышеваху. Там немцы рядом с мостом устроили переправу -
положили брёвна поперёк речушки и сверху уложили доски.
А для выталкивания наверх (по довольно крутому откосу) повозок
и каких-то больших коробок на колёсах, согнали толпу (много
сотен) народа. И успешно командовали этой толпой...
16 июля 1942-го Мама где-то достала стакан молока; мне достался
один глоток и он мне показался очень вкусным. Но от пробования
Молока нас отвлёк воздушный бой - высоко над нами вертелись и
гонялись один за другим два самолёта - наш <ЯстребОк-истребОк>
и Ихний. Я их не различАл. По временАм был слышен прерывистый
стук пулемётов. Но мне было не интересно. И самолёты вскоре
мирно разлетелись в свои стороны. Только подпортили удовольствие
от глотка молока - единственного, что я запомнил за все годы
ТОЙ ВойнЫ и моего детства...
Крыленко В.И. 8 марта 2012