Прошлой весной появилась в нашем курортном поселке новая семья. Жанна и Виктор переехали откуда-то из Сибири. Никто точно не знал, из какого города они прибыли, но все были уверены, что жили новенькие раньше за полярным кругом в вечной мерзлоте. Потому так решили, что отличались Жанна с Виктором особой неспешностью в движениях и, казалось, даже в течении мыслей, будто холод не до конца еще их отпустил. Не в пример пригретым солнцем и обласканным теплым морем южанам, суетным и стремительным и в жизни, и в разговоре, и в бурной реакции на любые события.
Никто не видел, чтобы пара приезжала раньше знакомиться с местностью, выбирать дом. Было похоже, что Жанна с Виктором совершили покупку коттеджа по телефону или интернету через фирму по недвижимости и сразу же прибыли на поселение. Прибыли налегке, объяснив удивленным соседям, что две недели назад отправили с прежнего места жительства контейнер со всем своим добром: мебелью, посудой, бельем и даже какими-то продуктами. И теперь ожидали его доставки.
Ждать пришлось недолго. Буквально через три дня поступил звонок с железнодорожной станции. Через поселок поехал тягач с прицепом, на который был водружен огромный железный ящик. Такой огромный, что в нем, наверное, могли бы свободно спрятаться слон с бегемотом. Когда контейнер остановился возле дома, около него собралась уже вся улица. Местным жителям было не до приличий и не до условностей. Показав себя вежливым и не сующим нос в чужие дела, можно было ненароком пропустить много интересных событий, и в последствии недоуменно хлопать ресницами, когда другие начнут со знанием дела судачить о произошедшем. Это не по-русски, тем более, не по-кубански.
К общему удовлетворению Жанна с Виктором не проявили недовольства и не попросили зевак разойтись. Наоборот, продемонстрировали недюжинные организаторские способности. Тем, кто постарше или с малыми детьми определили места для лучшего обзора с двух сторон от калитки. Появилось нечто вроде амфитеатра или зрительских трибун в цирке по бокам от центрального выхода артистов и скопления униформистов. Эти самые униформисты, то есть, грузчики и помощники, были назначены из тех, кто не занял зрительные места и не успел сбежать, догадавшись, что пребывание в центре событий грозит тяжелой физической нагрузкой.
Когда все роли оказались распределены, и все расположились на указанных позициях, на сцене появилось еще одно лицо. Это было очень ответственное лицо, сопровождавшее контейнер с вокзала к дому. Лицо, уполномоченное сверить все квитанции и сорвать пломбу в случае благоприятного стечения обстоятельств. В момент перелистывания страниц паспорта оформителя перевозки, в данном случае им оказалась Жанна, повисла неожиданная тишина, будто это был самый торжественный момент во всей церемонии. И именно в этот миг, когда стихли взрослые разговоры, смолк детский щебет, остановил свое дуновение ветер, и мухи присели на штакетник забора передохнуть, раздался продолжительный и достаточно громкий шорох, который происходил из глубин железного ящика. Все собравшиеся и так были обращены взорами в его сторону, теперь помимо зрения напрягли еще и слух. Кто-то выставил вперед левое ухо, кто-то правое, у иных отвисла челюсть от неожиданности.
Первой взяла в себя руки хозяйка.
– Так я и знала, – со вздохом горечи проговорила Жанна, поворачиваясь к мужу. – Ты плохо закрепил кресло, и оно всю дорогу ездило по полу. Представляю, что от него осталось.
И она в отчаянии закатила глаза.
– Кресло?.. – вслух попытался вспомнить Виктор. – Оно еле втиснулось между комодом и кухонным столом. Не могло съехать в сторону никак.
– Сейчас откроем и увидим! – Пальцем погрозила Жанна.
– Подождите еще, – остановило ответственное лицо. – Я не вижу перечня перевозимых предметов. Без него открывать нельзя. А то вы потом скажете, что чего-то не хватает и подадите в суд. Нет, уж, нам лишние проблемы не нужны.
И это самое лицо по новой начало перебирать кипу ценных бумаг. Вдруг шелест страниц померк за гулкими звуками, не то шагов, не то ударов, опять таки изнутри контейнера.
– Мамочки! – взвизгнула одна из юных зрительниц и сделала шаг назад.
Попятились и другие, но никто не собирался удирать, лишь приготовились ретироваться в случае реальной опасности.
Ответственное лицо, находившееся ближе всех к источнику звука, вздрогнуло всем телом, икнуло и выронило стопку, так и не перебранных до конца листочков. Жанна, молча, проследила за их планированием, и за тем как вслед за ними присело втянув голову в плечи ответственное лицо. Сама Жанна панике не поддалась, только нервно облизала мгновенно пересохшие губы, когда на ее плечо легла неуверенная рука мужа, стоявшего сзади. Было непонятно, то ли Виктор собирался дергать жену на себя, в случае чего, то ли, наоборот, толкать ее вперед для задабривания и отвлечения неведомого зверя или чего-то там еще, перед тем, как самому уносить ноги.
Несколько секунд паники завершились новым приступом гробовой тишины. Нарушил ее хриплый и протяжный голос:
– Люди!.. Вы меня слышите?..
Толпа ахнула, сделав еще полшага в спасительном направлении, но не торопилась отвечать. Ответственное лицо оказалось плотно сидящим на асфальте на попе. Жанна с Виктором обнялись, словно видели друг друга в последний раз.
– Люди!.. – повторил из контейнера неведомый персонаж, громче и настырнее, чем в первый раз и заколотил по внутренней обшивке.
Грохот разнесся по всей улице, отразился от недалеких гор. И хотя был этот звук страшнее, чем все предыдущие, но он не поверг никого в бегство, а наоборот заставил всех подскочить к самым дверям и заголосить наперебой:
– Кто там?.. Откуда вы?.. Как вы туда попали?..
И естественно, что в этом переполохе ответов никто не услышал.
Жанна, в отличие от всех остальных, не проявила бессмысленного любопытства, а сразу же обратилась к действенным мерам. Она схватила за грудки ответственное лицо, вздернула его на ноги и приказала:
– Открывай!
– Я не вижу перечня… – продолжало бормотать ответственное лицо, будто заводная игрушка, неспособная свернуть с заданной программы.
– Я тебе покажу перечень! – пообещала Жанна, продемонстрировав для начала свой увесистый кулак. – Кто-то задыхается, умирает, а ты о бумажках, короед, думаешь!
Ответственное лицо уже ни о чем не думало, звенело связкой ключей и дрожащими руками дергало скобы. Створки со скрипом отворились. За ними, на фоне разновеликой и разномастной мебели, на краю грузовой платформы, стоял бородатый и лохматый, сильно худой мужчина, совершенно неопределимого возраста, в мешковатых брюках и растянутом свитере. Он жмурился и прикрывал ладонью глаза от яркого света, крутил головой. Выглядел при этом счастливым и нетрезвым.
– Как же тебя туда, мужик, занесло? – вопросила толпа, заколыхавшись.
– Родненькие! – блаженно запричитал бедолага в ответ.
Он причитал и вздыхал облегченно секунд тридцать. Затем резко приобрел злое выражение лица, расставил ноги, растопырил руки и заорал:
– Никому не отдам! Ничего не отдам! Только через мой труп!
Толпа ахнула и, в какой уже раз за этот день, подалась испуганно назад. Впереди осталась лишь Жанна.
– Михалыч! – воскликнула она звонко. – Как тебя угораздило, стервец?!
Мужик растаял на первом же слове.
– Хозяюшка! – почти пропел он и заплакал, как ребенок.
Ему, вздрагивающему и всхлипывающему, помогли спуститься на землю. Придерживая под локти, довели до скамейки. Кто-то сердобольный протянул стакан. Мужик сначала принял его, но тут же отставил в сторону со словами:
– Не могу больше.
В его голосе угадывалось сожаление.
– Э-э, как укатали, бедолагу, – перевели слова и тон сочувствующие и оставили мужика отдыхать.
Спустя несколько часов, после того, как содержимое контейнера перекочевало в дом, в просторном дворе для всех желающих был накрыт стол. Во главе его усадили Михалыча. По правую руку от него расположилась Жанна. Слева примостился Виктор. Предвосхищая вопросы, троица поведала предысторию того финала, свидетелями которого стали почти все жители улицы.
Оказалось, что Михалыч являлся бомжеватым жителем того города, из которого приехали Жанна с Виктором. Он попался на глаза семейной паре, когда надо было загружать контейнер. Его попросили помочь за две бутылки водки. Он согласился и старательно таскал вместе с грузчиками предметы мебели, коробки и баулы. Когда все было уложено, получил свою оплату и, не долго думая, шагнул в контейнер, благо он располагался на одном уровне с крыльцом, присел на диванчик, немного отхлебнул заработанного спиртнго и заснул. Усталость и выпитое на голодный желудок сделали свое дело. Он не услышал, как двери закрылись. Очнулся от тряски в полной темноте. Чуть дуба не врезал, пока не понял, где находился. За первый день пути тщательно обследовал свое передвижное жилище, откопал одеяло и подушку, в дальнем углу устроил некое подобие туалета.
– А продукты чего не открыл? – удивленно спросила Жанна. – Там же целая коробка была с консервами и закатками. Не нашел, что ли?
– Обижаешь, хозяйка, – отозвался Михалыч. – Конечно, нашел. Но, то ведь не мое. Я хоть и бомж, но не вор. Единственное, что позволил себе, это открыть еще несколько бутылок водки из коробки, на которую наткнулся.
– А это, по-твоему, было твое?! – рассердилась Жанна.
– Конечно! – уверенно ответил Михалыч и пояснил: – Я прикинул, что все это заработал. Я же охранял груз всю дорогу. Но, кажется, я перестарался.
– Охраняя? – не поняла Жанна.
– Нет. Употребляя заработанное. Теперь, наверное, никогда больше в рот не возьму ни капли.
Жанна охала и всплескивала руками. Виктор только и делал, что качал головой. Сельчане веселились от души. Особенно тогда, когда выяснилось, что пропавший был объявлен в розыск и, вполне возможно, в родном городе его считают, канувшим в Лету. И дети его, наверное, уже оформляют окончательно на себя его бывшую квартиру. Так что, возвращаться некуда.
Так и остался Михалыч на юге общим любимцем села. Второй год у всех на подмоге. И совсем не употребляет спиртное, даже по праздникам. Живет у Жанны с Виктором. Отъелся, поправился. И не устает рассказывать всем желающим про свои приключения.