Часть вторая
* * *
В те годы Рига была прямо каким-то Ливерпулем - тот же портовый город. Прибалтийские республики являлись фасадом Страны Советов и одновременно - курортной зоной с особым микроклиматом. Многие имели родственников заграницей . В республике бытовали традиции, связанные с радио-электроникой ( радио-завод Попова, завод ВЭФ). Самые наисвежайшие новости Западной цивилизации и индустрии почти беспрепятственно просачивались в информационную среду столичных центров Латвии, Литвы и Эстонии. Благодаря такому исключительному положению - наука, промышленность, культура и искусство бурно расцветали на прозападных почвах...
Приведу некоторые выкладки из моего рок-обозрения тех лет:
"...я жил в Риге, в Латвии. Прибалтийская зона отличалась от всей России. Как мы ощущали то, что информация к нам поступает – она приходила, как бы, с воздуха. В Эстонии люди смотрели финское телевидение, и советские глушилки не могли две программы заглушить. Эстонцы оттуда просвещались. В латвийском варианте многие начали получать пластинки с запада от родственников и распространять эти пластинки. Кто переписывал, кто как. Сразу же появились и группы. Это было время «British invasion» (британское нашествие) – 60е годы. Примерно в это же время все началось и в Прибалтике. Состояние «British invasion» - нашествие Британии на Европу, это было нашествие британского рока, но тогда ещё не знали слова "рок", всё называлось - поп-музыка. Соответствующие радиостанции вещали эту музыку. Сам британский формат к нам не доходил. B основном Прибалтийскую зону охватывало «радио Люксембург»..."
"... я могу рассказать, как всё происходило в Риге. В нашем городе был представлен срез всей мировой культуры на начальном этапе развития рок-культуры конца 60х – начала 70х гг. Возникали группы, исполнявшие репертуар «Led Zeppelin» и «Black Sabbath». Представления демонстрировались на серьезных площадках, на танцах (на то время это считалось серьезным концертом). Дискотек тогда не было. Экспонировалось всё абсолютно свободно и никто ничего не запрещал. Появились «волосатые», выступавшие по школам. В Риге организовалась группа «Dreamers» копия английской группы «Shadows»,..."
"...как это было в Риге. Тогда группы существовали в каждом дворце культуры, полностью исполняя репертуар групп, таких как «Black Sabbath» - группа «Фантазия», перепевая целыми пластинками «Битлов» - группа «Cathedrals», весь первый альбом "Tarkus" группы " Эмерсон, Лэйк энд Палмер" был представлен группой Икшкеле. Ансамбль Ригонда играл в идентичном составе песни группы Chicago и Blood Sweat & Tears, Deep Purple и Led Zeppelin - группа Apples,The Jimi Hendrix Experience - группа ART. и т.д, и т. п... Параллельно возникала «микроиндустрия» по производству колонок и усилителей, продукция которой успешно транспортировалась в Россию. Именно тогда в самой России ничего подобного небыло, а если и было, то находилось в зачаточной стадии и тотальном андеграунде. Создание и наличие соответствующей аппаратуры дало несомненный толчок для роста и усиления этой культуры. Рига первая в СССР официально начала выпускать электрогитары, первые ударные установки и необходимый перечень для рок-музыкантов. Производством инструментария занялась Рижская фабрика муз-инструментов (RMIF)... "
Причём это касалось не только рока, если говорить о современных течениях в музыке, но и джаза. Многие музыканты абсорбировав всё подлинно новое западное старались развивать своё оригинальное искусство, действительно творчески перерабатывая результаты новейших музыкальных течений. Многие не стремились к плебейскому копированию и подражанию, а наоборот, укрепляли самобытное мировоззрение. Я был одним из них.
* * *
Это лето не обещало лёгких каникул. С одной стороны работа на танцах два раза в конце недели, с другой - подготовка к экзаменам в институт. Это условие на которое я вынужден был согласиться, чтобы не загреметь в армию. В случае успешного поступления я получал отсрочку. Выбора куда поступать у не было - матери посоветовали Политехнический, якобы там был небольшой конкурс. Мать наняла репетитора по физике и математике - и ею стала Мария Андреевна - сестра маминого бухгалтера из пионерского лагеря, приехавшая отдыхать на лето из Москвы. Она преподавала в ВУЗе и имела мужа профессора. Не смотря на то, что была полуслепой и седой, обладала живым темпераментом и моложавым голосом. Т.е. являла собой противоречие - выглядела немолодой, а внутренне была собранной и энергичной. Будучи аспирантом, незаурядным педагогом и кандидатом наук, Мария Андреевна сумела на основании моего богатого образного мышления пробудить дух познания к математике, представив её занятной игрой цифр, а к физике - наличием уникальных и таинственных фактов в биографиях учёных и исследователей этой сравнительно молодой науки. Но не только это стало магнитом, стимулировавшим тягу к образованию, получаемому на уроках внутри домика бухгалтера маминого пионерского лагеря. Там жила ещё и её дочка Света. Сначала она показалась невзрачной, небольшого ростика, вечно в заботах о своём, недавно родившемся младенце. Но чем чаще я её видел, тем более отмечал те моменты, когда взгляды мимолётно скрещивались и чувствовался в её взоре интерес и некоторая зависть к моей молодости и свободе. В свою очередь я оценивал, что она весьма миниатюрна и симпатична, внутренне переодевая её в более экстравагантную одежду. Я не был настолько искушён, чтобы раздевать её глазами, но взгляд иногда застревал в верхнем разрезе блузы или у открытых колен около подола юбки. Конечно я не делал ей комплиментов, но всегда внутренне оценивал наряд. Вся эта игра была чистейшей и наивнейшей тягой, непредполагавшей ничего, кроме точки преткновения моего фокуса и лёгкого сердечного зуда в случае соприкосновений взглядов.
* * *
Толпа кричала - Белинов давай самолёт!!! - я выходил, давил на фузз и плац сотрясался от рёва взлетающего лайнера... Начиналось продолжительное соло, перетекавшее в оглушительный квадрат, сдобренный соответствующим стремительным темпом ритм-секции группы "Юниорс Бит". Тотем волосатых, пробиравшийся поближе к сцене, у моих ступней лихо начинал отплясывать, выделывая ногами и руками немыслимые, рефлективные "па". Так начинался мой блок во время танцев в Асари. Я никогда не выходил с группой с самого начала, лениво слоняясь по залу и прислушиваясь к звучанию оркестра из разных точек. Периодически пожимая руки знакомых завсегдатаев или заигрывая с весёлыми девчонками, я перемещался по залу, потихоньку продвигаясь к самой сцене - мне нравилось быть внутри события, чувствовать себя частью целого и в то же время сознавать, что я легко взлетаю на сцену, используя её как трамплин для дальнейшего звукового, а порой и сверхзвукового путешествия, возносясь всё выше и выше...где я бывал в те космические минуты, где-то в надсознательных сферах! Я всегда возвращался в реальность окрылённым и оторванным... Иногда даже и кавера не хотелось исполнять после этих опытов...Но событийный ряд требовал соответствия статусу, напоминавшему кто я и где я.
На плац часто приходили специальные гости, желавшие попробовать свои силы. Эти вопросы решались всегда через Игоря, отца группы, бессменно находившегося рядом на сцене или в зале. Как правило им особенно нечего было показать и пыл их быстро остывал. Но одно из таких пришествий запомнилось особенно. В тот вечер было прямо нашествие пришельцев и, надо сказать, один выглядел прямо Джими Хендриксом, сошедшим с небес. По виду он был смугл, в цветастой крикливой рубахе и кожанных джинсах в обтяжку. Копна курчавых тёмных волос, руки в перстнях, очки, усы и высокомерный надменный вид. По выговору он был выходец из Азии, из каких-нибудь союзных республик, но, честно сказать, - никто не уточнял, что за города были это: - Баку, Ереван или Ашхабад. Естественно, я предоставил ему гитару, показал на какие кнопки нажимать, какие ручки крутить. Игорь заинтриговал, поверив парню на слово и предлагая убедиться во всём самим, освободив место на сцене. Наверно для самого обладателя имэджа Хендрикса сей факт напоминал живую историю о встрече двух героев в Лондоне - Эрика и Джими на концерте группы Cream, с той лишь разницей, что там был джем а тут единоличное выступление солиста нежелавшего делить свой триумф. В какой-то момент даже стало непосебе от мысли - а вдруг он сейчас врежет некий хит великого кумира и ввергнет меня в пучину позора. Приготовление гостя выглядело таинственно, магически и его внешний вид вызывал лёгкое брожение в толпе. Заинтригованы были все, хотя никто самого Хендрикса живьём не видел. Существовали только картинки и записи.
Странным показалось и то, что он не собирался петь и что-то обсуждал с ритм-секцией. Потом начался квадрат в тональности "Ми" с использованием единственного аккорда Джими и затем "умопомрачительное" соло. Характерно то, что оно обладало отсутствием какой-либо живой мелодии при наличии пропеллеро-образной сумасшедшей пурги вокруг грифа моей "Элгиты". Безостановочно и в состоянии глубочайшего атонального синдрома, граничащего с психоделическим трансом, оно(соло) бесхозно вещало обо всём, кроме соответствия со стилем Хендрикса. Я убедился, что парень опередил время лет на "дцать"!!! Но при этом так и остался неизвестным. Игорь скоротечно закрыл этот джем, походя сообщив, что пришёл ещё один участник - и это был барабанщик в военной форме. Боря Коган - мой одноклассник из параллельного класса 23ей школы. Случились два сюрприза - первый, то что Боря, которого я не видел лет пять, оказался барабанщиком, а второе - он усевшись за установку задробил такие дроби, что дух захватило, не хуже Яна Пэйса из Deep Purple. Боря, неуспев лихо отыграть несколько програмных вещей, засобирался передать барабанные палочки Сэму Соловью - драммеру Юниорсов. А на сцену попросился ещё один музыкант. На этот раз басисту Олежке пришлось расстаться с басом. Его место занял тщедушный рыжеволосый паренёк в полосатой майке и шортах. С места в карьер паренёк из Москвы засвинговал так, что Боре, вставшему из-за барабанов, ничего не оставалось делать, как зазвенеть куполами тарелок, разбарабанивая трели полиритмов. Из под пальцев понеслись восточные мотивы на пониженных ступенях. Таких свободно скомпонованных импровизаций на танцах ещё не звучало. Мы зависали в гармонических поднебесьях восточных миноров, срываясь в бешенные атональные галопы, вторя недавним "Хендриксам" и как-бы музыкально отвечая, мол Стравинского мы тоже слушали...Самое удивительное то, что идя потом домой на электричку по известной аллее с тем самым пареньком из Москвы мы разговорились, звали его - Аркаша Укупник.Так я познакомился с музыкантом, в будущем ставшим известным композитором-песенником Аркадием Укупником. Будущее закладывалось там, в далёком прошлом, будучи устланным событийными пластами настоящего в очертаниях которого уже читались наши имена.
* * *