Ранним утром Дементий стоял у окна. Смысл жизни был неясен, как и
обычно, а может, еще хуже. Его тошнило, потому что всю ночь он пил чай,
сахар же и еда кончились вчера, а может, позавчера. И это был не совсем чай,
а какие-то мелко порубленные ветки с надписью на пачке «байховый 2 сорт».
«Почему я не спал? Никто бы не заметил,» - грустно думал Дементий.
Накануне вечером он уже радовался, что можно будет почитать в тишине, а
потом выспаться. Но вдруг без звонка ввалились оккультист, а с ним два гитариста.
Это было в порядке вещей, поскольку единственная роскошь
социализма – это человеческое общение. Вначале они долго звонили каким-то
девушкам, чтобы их пригласить в компанию. Но девушки пошли на встречу с
интегральным йогом . А может с трансцендентальным. Дементий был рад,
потому что у него не было сахара, а звать в гости девушек на один чай – неприлично.
Так не поступают благородные люди.
Всю ночь шел спор о смысле жизни, оккультизме и патриотизме, а также о
том, нужно ли мечтать уехать в Америку или нет. Гитаристы считали, что
мечтать нужно, оккультисту было все равно, а Дементий робко сказал, что в
Америке так ночью ни с кем не посидишь – они ложатся спать в восемь
вечера.
- Мне кажется, вообще правильно оставаться тем, где родился. Если все
перестанут стараться куда-то переехать, вернется самобытность, своеобразие
каждого города. Ведь это создается постепенно, причем не кем-то а нами, жителями.
Его оглядели с презрением.
- Вот и создавай.
Дементий вспомнил, что его гости не являются местными уроженцами и стал
мучиться от сознания своей бестактности. Чтобы загладить оплошность, он
заварил еще чаю и предложил гостям. Он попытался представить себе
возвращение самобытности, но почему-то перед его глазами вставала вереница
городов с Лениным на центральной площади и у вокзала, с лозунгом типа «Победа
коммунизма неизбежна», с пивным ларьком в углу пейзажа. Он ощутил тоску и
подумал – почему только ему так жаль того, что ушло. «Наверное, живу слишком хорошо, бешусь с жиру».
У него квартира, хотя и странная, но есть. А у других нет.
Его квартира была и правда странной. Вход был с черной лестницы, через кухню.
Из кухни еще две ступени вверх вели в комнату. Потом две ступени вниз – в
следующую, крошечную, как коробочка. Но замечательнее всего была ванная комната.
В ней имелось окно на лестницу, так что, если убрать картонку,
которой Дементий его заложил, то можно было бы нежиться в ванне на глазах
соседей - если бы в квартире была горячая вода. Но ее не было. Это жилище досталось ему в результате каких-то
родственных обменов, а родовое гнездо,
квартира, где он родился,
и которая когда-то целиком принадлежала его
прабабушке, к моменту его рождения стала коммунальной, сузилась до двух
комнат и исчезла в волнах обменов. Осталась только память о невероятно высоких
потолках, медных ручках, камине, в котором сжигали старые письма и конфетные бумажки,
и который спас семью во время Блокады. Черный буфет высился как
готический замок, его дверь таинственно скрипела. Дементий
любил сидеть под роялем. Он не мог себе представить, что теперь в этом доме живут какие
то другие люди, ему казалось, что квартира исчезла не только из его жизни. но и из
этого измерения.
Он прислушался к разговору.
- И вот, в этой коммуналке восемь комнат. Ихняя – в середине. Они повесили над
дверью икону и теперь соседка мимо их дверей ползает на четвереньках и громко
воет. Проползет – встает и дальше идет нормально. Когда она несет с кухни
чайник или кастрюлю супа неудобно, конечно. Но все делают вид, что не
замечают. А как иначе? У всех свои проблемы.
- Но, может, это опасно? – спросил Дементий. - Вдруг она буйствовать станет?
- Опасно жить на улице зимой. Знаешь, сколько они искали работу с комнатой?
Ведь с тех пор, как их выгнали родители, они живут где придется.
- А за что выгнали?
- Так они повенчались. Родители и так были против. Что со стороны жениха, что
невесты. А потом и тем, и другим пришла бумага на работу. Про мракобесие. Ну и
все. Сами виноваты, чудики.
- Но это же прекрасно, - сказал Дементий.
- Прекрасно совершенствовать себя, - отрезал кто-то из его гостей, - а не
полагаться на какие-то институты.
Дементий затосковал. Он уже давно не верил в атеистические глупости, ясно
было, что мир устроен не так, как учит марксизм с ленинизмом. Но как все
устроено? И у кого спросить? Он жил в центре города, к нему постоянно заходили
какие-то люди, у него назначали встречи, чтобы не мерзнуть на улице, к нему
постоянно кого-то приводили переночевать. Каких только людей не повидал он!
Тут были и антропософы, некроманты, буддисты, даосы , начинающие
ясновидящие и контактеры. Вся эта публика щедро и даже настойчиво делилась с
ним литературой, идеями и все считали, что они правее остальных. Больше всего
его удивляло то, что между собой они не спорили, утверждая, что все едино и они
делают одно и то же, только разными способами. Это было странно, потому что
если принимать всерьез их системы мира, то они не стыковались. Только одно их
объединяло – они не освобождали от тоски, навеянной атеизмом. И все их усилия
доказать, что вся их деятельность глубоко духовна, не убеждали Дементия.
Он пытался учиться в университете, но и там ему казалось, что по
недоразумению ему предлагают какие-то обрывки картины мира. Его учили
СПЕЦИАЛЬНОСТИ, а не пониманию. Он должен был выучиться на такого же
преподавателя, который будет следующим студентам втолковывать все эти
обрывки, пока те тоже не отупеют и не сдадутся.
По закону нельзя не учиться и не работать. Так объяснял Дементию нудный
участковый, который приходил к нему и пугал ответственностью. Но в последний
визит Дементий его обидел.
- А юрист сказал, что такого закона нет.
- Вы что же это. у юристов консультируетесь? И у каких же это, интересно? И на какие же это средства?
- На приобретенные нетрудовым путем, ясное дело, - честно отвечал Дементий,- на улице рубль нашел.
- Не знаю, где это вы консультируетесь, но так жить нельзя, не имеете права.
- Это почему же?
- А потому, что советские люди так жить не должны.
- А может, я хочу умереть? Это мое право по Конституции, - сказал Дементий, в
надежде, что участковый хоть раз в жизни смутится и скажет что-нибудь
человеческое.
- А вот острить не нужно! Это нехорошо. Такого в советской Конституции не
написано и не может быть. Очень, очень нехорошо.
- Что нехорошо? Умереть? А вы что, никогда не умрете?
- А вот это уж не ваше дело, молодой человек. Чувствую, нам с вами еще придется
встречаться, и не раз. – участковый ушел с недовольным видом.
«Зачем я пристаю к нему,» - с тоской подумал Дементий. И тут же поправился -
все же это он пристает ко мне.
Из окна была видна улица. По ней шла женщина с курицей в сетке. Она
улыбалась. Дементий не мог понять, как можно есть курицу и радоваться, когда все
так бессмысленно. Все ругали его, что он бросил университет. Но он не мог
понять, как можно учиться, если все книги по его специальности являются
запрещенной литературой. Он должен был только критиковать. А чтобы в
процессе ознакомления с предметом критики он не испортился, его, предмет,
давали в пережеванном другими критиками виде. Критики, видимо, были
специально отобраны и подготовлены, судя по качеству изложения. Любители
кропотливой работы ковырялись в этих мутных водах, пытаясь определить, что
действительно было сказано, а что домыслено критиком.
Странно, но среди толп, посещающих его дом, ни разу не попались христиане.
Сегодня впервые зашла о них речь. Какие-то люди, которые не побоялись гнева
родителей и бездомной жизни обвенчались? Значит, они были крещеными. Значит,
это много для них значило. Какие бы чудаки ни окружали Дементия, никто из
них не шел на жертвы ради своих учений. Да от них это и не требовалось. За ними
не охотились. На них не писали жалоб. Его удивляло, что многие из экстрасенсов и магов были
вполне законопослушными и респектабельными гражданами – младшие научные
сотрудники, преподаватели вузов, бухгалтеры и врачи. Может, на работе они и не
показывали виду, но в свободное время не особенно прятались. Один даже был
членом КПСС.
«Значит, всем мешают только христиане,» -подумал Дементий, а остальные живут
в мире и согласии. Им комфортно. И ему очень захотелось пойти к христианам и
спросить о самом главном.
.....Дементий, стоя у окна, протер глаза. Воспоминания юности оставили ощущение
головокружения и ужаса, но он тут же вспомнил, что ведь это было много лет
назад. В соседней комнате маленькие внуки разучивали тропарь и кондак
Рождества Христова.
- И кто это утверждал, что юность – счастливая пора, - воскликнул Дементий,
причесал остатки волос и, счастливый, пошел по своим делам. Теперь каналы и улицы казались
веселыми и не навевали меланхолии, как в юности. Он шел и думал о своих внуках.
Простая мысль пришла в голову - ведь он прожил гораздо более половины своей жизни! Странно,
но он никогда не думал об этом. Непостижимо. но все люди отмеряют внутри себя время по-разному.
Есть, конечно те, кто живет в полном соответствии с внешним временем - это люди. которые отмечают Новый год
как великий праздник, переодеваются точно по самой распространенной моде словно невидимое министерство
моды отдает приказ о переходе на новую форму. Другие же сверяются с иными вешками.
Он же вообще никогда
не думал о себе, как о человеке с возрастом. Единственно, ему казались каким-то рубежом
17 лет. Не 16, когда выдают паспорт, не 18 - время служить в армии. Нет, ему казалось, что именно 17
лет - таинственная граница, когда из подростка становишься практически взрослым. А потом он
вообще перестал об этом думать. Ничего не болело, походка легка,одышка незнакома, тщеславия нет -
как было не забыть о возрасте? Да и у многих только дети родятся, а у него уж внучки, но все же, век-то человеческий 70 лет...
Осталось меньше половины, гораздо меньше...
Он остановился, глядя на отражение в воде противоположного дома. Он чувствовал восторг.
А когда понял, что это восторг, то удивился. Но это было не перепутать ни с чем. Чувство было очень похоже на то, когда сидишь на скучном
уроке, добросовестно и методично решая что-то длинное. Вдруг - взгляд на часы - а осталось-то -
всего 10 минут!
"С чего это я веселюсь? Разве я так готов к смерти? Но, уж раз вспомнил, нужно готовиться. И о внучках молиться осталось -
тоже немного. Теперь я знаю, для чего нужны дедушки и бабушки. Родители еще не чувствуют близости смерти, они устраивают
земную жизнь своим детям. А мы, стоящие ближе всех к вратам вечности,
можем позаботиться о том, чтоб выстроить внукам дом ТАМ... Все бы отдал, чтобы мои драгоценные перешли незапятнанными
реку жизни и оказалась в селениях райских... Я должен позаботиться о небесном
доме для внучек... Слава Тебе, Господи! Как это говорила странница Дарьюшка? "Нет Тебя краше, нет Тебя добряе!"