Родные

Дмитрий Лохматов
Фото из интернета


Что-то мне не пишется. Правда, в голове винегрет сплошной. И рад бы написать, но нет вдохновения. Да и писать то про что? Про себя не интересно, про кого-то, так ни чего не знаю. Тогда про что? Может про любовь? А что о ней я могу написать новое? А может не писать, что-то новое, а просто написать что знаю? Господи сколько вопросов. Одни вопросы.
С чего же начать, описывая это чувство? Может сказать, что любви нет и все тема закрыта. Да, но она есть. Есть!! Я точно знаю!! Я ее видел, ощущал! Я ею дышал, наслаждался и ненавидел. Да, да даже любя можно ненавидеть.
Вы знаете я был первым кто зашел в квартиру своей бабушки, когда умер мой любимый дедушка. И я видел то, что называется любовью двух людей проживших бок о бок всю жизнь и вырастивших пятерых детей и огромное количество внуков и правнуков. Поставивших их после тяжелой войны на ноги и пустивших их во взрослую жизнь. Даже сейчас по прошествии стольких лет после их смерти не могу без слез описывать ту сцену прощания с дедушкой. Я не помню, как случилось, что оказался дома в ту минуту, когда раздался тот роковой звонок. Я поднял трубку и услышал голос моей бабушки полный горя, задыхающийся «Димочка, внучек дедушка умер. Приди, пожалуйста»  Это был шок, удар под дых, такой сильный, что перехватило дыхание и подкосились ноги. Мы жили в одном доме, только в разных подъездах я шел на ватных ногах к бабушке, словно в тумане. Открыл дверь и увидел бабушку, волосы седые, распущенные. И ее взгляд! Господи, как же вам описать этот взгляд?! Взгляд сильного человека потерявшего самое дорогое, любимого человека, но она же сильная, ей нельзя так вести как ведут себя все, потому что сильные люди они только взглядом страдают. Только глазами им ужасно больно, что выть хочется, кулаки кусать, к небу взывать криком «За что?», а так надо стоять гордо с осанкой непреклонной. Надеюсь, я описал то, что увидел в первую секунду, когда зашел в квартиру. Кажется, я подошел и обнял ее, словно желая спрятать от того горя, которое пришло в нашу семью. А еще очень боялся зайти в спальню, где лежал дед. Я всеми силами оттягивал ту минуту, где уже нельзя вернуть назад осознание потери любимого человека. Бабушка попросила меня помочь ей, она теряла силы, потому что я пришел к ней и она немного расслабилась. Мы зашли в комнату, где лежал мой дед. Такое ощущение, что он был жив, только крепко спит. Пока больше ни кто из близких  не пришел после звонка бабушки, она начала собирать мужа в последнюю дорогу. Люди я стал свидетелем самой трогательной сцены любви и прощания и не знаю смогу ли описать. Как же она его гладила по головушке, словно ребенка в детской кроватки, подкладывая и взбивая подушку, что бы мягче было. Потом взяла в руку его вставные зубы и пока тело еще не остыло и можно было вставить их в рот стала, приговаривая нежно, словно с живым человекам просить его открыть рот. «Шурочка открой ротик, слышишь Шурочку? Ну, открой мой любимый. Ты должен быть красивый у меня». Я стоял и наблюдал, все ее движения и слезы катились градом по моим щекам. В комнате не ощущалось атмосферы смерти и горя в эти минуты, там правила любовь, которую пронесли через годы эти два человека. Потом пришла моя мама с отчимом, дядя Саша и началось суета по организации похорон и прощанию. Смерть деда было началом ухода большой семьи, о которой осталась лишь память в моем сердце. Я часто вспоминаю эту минуту прощания. Вспоминаю с болью, но с теплотой. А еще вспоминаю наши праздники. Где мы все сидим за одном большим столом, и во главе стола они, Дедушка Шура и Бабушка Маруся.
Эй, родные мои, Вы слышите меня? Я Вас люблю!!

Посвящается моим любимым  дедушке и бабушке.