Яшпай-целитель
Между рекой Волгой и Уральским хребтом, в основном, в
маленьких деревеньках живет таинственный народ, до сих пор
поклоняющийся языческим богам, сохранивший пеструю националь-
ную одежду и владеющий могучей народной медициной, малоизу-
ченной и малоизвестной. Раньше люди этого народа назывались
черемисами, теперь, почему-то, марийцами. Живут тесно. Часто
в однокомнатном домике уживаются три семьи - три поколения.
Мне довелось познакомиться с одним марийским целителем.
По другому и не назовешь: не врач, не колдун, а именно добрый
и бескорыстный целитель. Его звали Яшпай, он жил в предгорьях
Урала в маленькой деревеньке Улу-Теляк.
Вавилон в марийской деревеньке.
Мама моя простудилась и заболела воспалением легких.
Долго ее лечили всякими антибиотиками, да все безуспешно:
проболела она всю осень, зиму и весну. Я в это время был в
Африке, для нее это казалось очень далеко, на краю света, и
она не сообщала мне о своей болезни. Но летом мне удалось
выбраться в отпуск и я застал ее, охающую, ахающую и измучен-
ную болями, в общем, еле живую. Любое движение доставляло ей
невыносимую боль и она сидела или лежала целыми днями непод-
вижно, уже готовая предстать перед Судом Божиим. Мне кажется,
силы ей давала только надежда увидеть меня в последний раз...
А я не знал, что делать.
Знакомых в городке, где живет мама, у меня почти не бы-
ло. Она переехала туда после моего отъезда из родного дома.
Интересный, между прочим, городок: стоит на крутом берегу ре-
ки Белой, на другом берегу - широкая пойма и цепочка озер.
Домики в городке, в основном, одноэтажные, перед каждым - па-
лисадничек с цветами, а за дощатыми заборами наливаются ру-
мянные яблоки. Городок небольшой, весь он вытянулся вдоль
длиннющей, по здешним масштабам, улицы с длинным-длинным наз-
ванием: Интернациональная. По этой улице регулярно ходит ав-
тобус маршрута номер два, где проходит первый маршрут, я так
и не выяснил. На улице Интернациональной укладывается семь
автобусных остановок: три - от центра городка в одну сторону
и три - в другую сторону. Несмотря на то, что любое расстоя-
ние здесь можно пройти пешком за десять, максимум, за пятнад-
цать минут, жители городка обожают ездить на городском
транспорте: автобусы всегда переполнены, А когда они поче-
му-либо задерживаются, жители стоят на остановках, ожидая их,
и полчаса, и час. Несколько лет назад, как раз в то время, о
котором я рассказываю, здесь даже был свой таксопарк. По го-
роду бегали три оливковые "Волги" с шашечками. Между прочим,
не простаивали. Именно шофер такси и сыграл основную роль в
моей истории.
Первое время я ходил по этому городку только пешком:
воздух свежий, без всякой там копоти, народ на улицах неспеш-
ный, никакой тебе суеты и давки. Гуляешь себе по своим делам
и все успеваешь сделать. Но постепенно я стал тяготиться этой
скучноватой, полусонной атмосферой городка и тоже стал подса-
живаться в автобусы, чтобы проехать остановку, другую.
В автобусе-то я и услышал про Яшпая. Одна женщина
рассказывала другой, как у нее после простуды разболелось все
тело, не встать - не сесть. "Ну точно как у мамы",-подумал я
и стал прислушиваться. Врачи ей не помогли и она поехала к
Яшпаю - тот, как рукой снял, за пять минут женщину вылечил. И
живет он не далеко - деревенька в двадцати пяти километрах.
Принимает прямо дома.
Я, конечно, рассказал про этого Яшпая маме.
-А, шарлатан, наверное, какой-нибудь,-отмахнулась она от
моих слов,- да и как же я поеду - с крыльца не схожу?
-Ничего, машину найдем,- упорствовал я, желая хоть
как-то помочь маме. Конечно, я тоже не верил в росказни о
всяких целителях, но ничего другое маме уже не помогало и я
уцепился за последнюю соломинку.
И вот я нашел такси.
-Конечно, знаю Яшпая,- обрадовался мне таксист,- он мне
дает заработать. Вожу к нему почти каждый божий день. Он и
меня от радикулита избавил.
Мама долго собиралась. Одела чистое, ненадеванное белье:
"А как же, смотреть ведь будет", пальто: "В машине-то, не-
бось, дует". Помолилась богу и мы стали ее загружать в маши-
ну. Непростая это была задача: довести ее, вскрикивающую от
боли при каждом движении, до машины, потом протолкнуть в
тесную дверь кабины и, наконец, разместить ее на заднем сиде-
нии, как на кровати.
-Ты, милок, потихоньку поезжай, не больно-то по кочкам
гони,- попросила она шофера.
-Ладно,- пообещал шофер и рванул с места по ухабистой
дороге.
-Недавно я к нему привез молодую женщину с матерью. Жен-
щина убирала в квартире и решила вымыть пол под шкафом. Стала
его поднимать, да сдвинула позвонок,- рассказывал он по доро-
ге.- Еле довез ее - вся изревелась. А как же, больно ведь.
Она ревет, а я не выношу женских слез: гоню на всю железку,
чтоб довезти скорее...
-Я, милок, не буду больше реветь,- правильно поняла его
мама,- ты поосторожней на кочках.
Шоферу понравилась такая сообразительная старушка и он
поехал аккуратнее.
-Ну так вот,- продолжил он свой рассказ,- привез я их к
Яшпаю. Он говорит:"Они у меня ночевать останутся, ты за ними
завтра утром приезжай". Утром я чего-то задержался в городе и
приехал часам к одиннадцати, а их уже и нет. "Да они рано ут-
ром на шоссе к остановке пошли, на автобусе-то дешевле". "Как
пошли?-удивился я,-она не то что ходить, сидеть-то не могла,
а тут четыре километра пехом топать надо". "Не переживай, те-
перь бегом бегает, я ей позвонок на место поставил, она и
пошла". "Ничего себе, не переживай,- расстроился я,- машину
туда-сюда за здорово живешь сгонял. Да как ты ее поднял-то,
корову такую?"- удивился я. "А я и не поднимал, я жилку ей
вправил - позвонок сам на место встал".
-Я тоже слышал о костоправах, на Украине Касьян этим
искусством прославился, только маме вроде как кости не надо
выкручивать, и так еле ходит. Зря, наверное, едем, маму муча-
ем,- поделился я с шофером своими сомнениями.
-Да нет, он всех лечит. У него такие там бывают..., в
страшном сне не увидишь.
-А руки-то он моет после того как таких страшных посмот-
рит? - забеспокоилась мама.
-Нет, не моет, - успокоил ее шофер.
-Да как же так?- испугалась мама,-еще заразу подцепишь
какую-нибудь?
-Он никого не спрашивает что болит,-продолжал между тем
шофер, оставив маме самой додумывать какую заразу она может
подцепить от такого целителя.- Щупает пульс и по пульсу опре-
деляет болезнь. Он, говорит, двести болезней по пульсу может
определить.
-Давно он лечит?- спросил я.-Почему-то в городе о нем
мало знают? Я вот случайно услышал.
-Ну, ты приезжий... Знают.., кому надо - знают. К нему
долго народ не пускали, милиция машины останавливала, его са-
мого забирали - нетрудовые доходы "пришивали". Да только он
денег не берет...
-Ага, не берет?- не поверила мама,- я слышала, не берет
с тех, кому уж в могилу пора. Ты, сынок, дай ему денежку.
-Со всех не берет,- повторил шофер,- говорит:"За деньги
мое лечение не помогает". Люди, конечно, дают, жене суют, сы-
новьям, кто одежду привозит, но больше водкой расплачиваются.
Привык народ к твердой валюте. Только он водку не пьет, гово-
рит: "Стопку выпью - сила уходит, два дня больных не
чувствую". А вот сыновья его разбаловались... Он их пытался
учить, да они не хотят, пьют запоем. Теперь он сразу спраши-
вает у кого водка, тех не принимает. Старший сын его избил за
это.
-Вот ведь сыночек..,- возмутилась мама.
-Ну, а сейчас милиция не останавливает?- спросил я.
-Сейчас не останавливает. Тут первый секретарь райкома
заболел, к операции готовился - почку надо было вырезать.
Хоть и партийный, и сам на Яшпая науськивал, а к нему поехал
- не под нож. Вправил ему Яшпай почку, до сих пор нас к ком-
мунизму ведет. С тех пор кордоны и сняли.
-Ну, а что врачи? Кто-нибудь интересовался как он лечит?
-А как же. В Уфу его возили, профессора всякие обследо-
вали, электроды к нему подсоединяли. Ничего не поняли, только
измучили его...
Так за веселыми разговорами мы и проехали двадцать пять
километров.
Въехали в деревеньку, дорога разбитая, видно, много ма-
шин сюда ходит. Избушки кособокие.
Во дворе у Яшпая настоящий цыганский табор, нет, лучше
разноязыкий Вавилон.
-Когда же мы попадем к нему?- Забеспокоился я,- тут
очередь на неделю.
-Да нет к нему очереди, он выходит во двор и всех попе-
ременно осматривает. Не бойся - долго ждать не придется. Тут
многих он уже смотрел, они ждут следующей процедуры.
И в самом деле скоро из дома вышел небольшой мужичек лет
пятидесяти в старой крестьянской одежонке. Вокруг него тут же
"зароились" люди. Не прошло и десяти минут как он подошел к
нам. Мама стала раздеваться, чтобы он ее послушал, начала
объяснять что у нее болит, он ее остановил:
-Рассказывать мне ничего не надо, я лучше знаю,- и взял
ее за руку, погладил кисть, потом пощупал пульс и... через
пальто надавил в паху какую-то точку.
-Так, что и смотреть не будешь?- удивилась мама,- мы
ведь на такси к тебе ехали,- укорила она его за наши пустые,
по ее мнению, расходы.
-Я все уже, доченька, посмотрел,- ответил он семидесяти-
летней маме,- жилочку вправил, таперь здоровая будешь. Я
ведь, бывает, только посмотрю на человека и то он выздоравли-
вает.
-Вы не сомневайтесь, он вас действительно вылечил,- за-
тараторила вдруг кругленькая румяная молодуха.- Мы вот с Ук-
раины приехали, я пятилетнего сына привезла. У Сашеньки пара-
лизована правая сторона тела. Где только не были с ним: и у
нас на Украине, и в Болгарию ездили, и в Казахстан - никто
ему не помог, а Яшпай три раза посмотрел - и Сашенька стал
правой ручкой шевелить. Уж я так рада, так рада... Только
он,- показала она на Яшпая,- устает очень. Лечит нас, лечит,
а потом и сам "с лица сходит", видно, все наши болезни на се-
бя берет...
Я стал благодарить Яшпая, совать ему деньги, он не взял.
Мама забеспокоилась, опять вспомнила чью-то байку, что
деньги он не берет только у безнадежных больных, стала его
упрашивать.
-Ладно,- сдался он, наконец, чтобы успокоить маму,- от-
дайте шоферу, я ему должен.
Так мы и сделали.
-Посмотрите и меня,- попросил я, желая заодно, раз уж
пришлось приехать, проверить и свое здоровье. Иногда пошали-
вало сердце, хотя я и знал причину: лишняя рюмка водки, сига-
реты.
Он взял мою руку... Я поразился его мягким шелковистым
пальцам, невероятной для крестьянина, нежности. Ростом Яшпай,
как я уже говорил, был не высокого, от силы - метр шесть-
десят, но кисти рук у него были раза в два больше моих. Широ-
кие пальцы, раза в два шире, чем у обычных людей, мягко и
тепло обвили мое запястье и замерли, чутко улавливая движение
моей крови во всех, во всех без исключения, органах тела.
-Приедешь ко мне позже.
Поехали домой. Мама возмущалась шарлатаном, который и не
послушал ее как следут, а так, ткнул куда-то в пальто, чтобы
только отвязаться. Другое дело в больнице: там тебя и послу-
шают, и таблетки пропишут...
Недалеко от деревушки находится село, где мы жили рань-
ше. У мамы там в сберкассе лежали какие-то деньги. Оказыва-
ется, она не забыла взять с собой сберкнижку: "Когда еще даст
бог выбраться?" Ну что же, мы сделали небольшой крюк и заеха-
ли в сберкассу.
Я со страхом думал какие потребуются усилия, чтобы изв-
лечь маму из машины и довести до сберкассы. Но она... сама,
не спрашивая никакой помощи, вышла из машины, поднялась по
крутым ступенькам крыльца и пошла в операционный зал. Там она
сняла деньги, строго проверила правильно ли ей насчитали про-
центы, встретила старую знакомую и долго с ней с удовольстви-
ем разговаривала...
Шофер ухмылялся, я тоже ее не торопил.
Таня-грешница.
Таня была доброй, веселой хохотушкой, но однажды совер-
шила грех и Бог наказал ее за это.
Ровно пятьдесят лет своей жизни Таня прожила в маленьком
селе, работала библиотекарем. Все жители села ее хорошо знали
и любили за доброжелательный, отзывчивый характер, за особое
природное умение выслушать чужое горе и чужую радость, посо-
чувствовать горюющему человеку или порадоваться вместе с тем,
кому хорошо. Это ведь большой талант - слушать других людей.
Помогала другим, чем могла.
У нее была хорошая семья. Муж Иван работал учителем, вы-
росли и вышли замуж две дочери, сын Сережа закончил хороший
институт и жил в Прибалтике. Таня с Иваном держали большое
хозяйство: корову, поросенка, кур, приусадебный участок двад-
цать соток. В общем, скучать было некогда, работы было много,
но Таня успевала везде. Все она делала хорошо и весело, как
бы играючи...
Но случилось несчастье: покончил самоубийством ее пле-
мянник Генка. Парень был очень впечатлительный, не перенес
измены своей девушки и полез в петлю. Валя, мать Генки, хоте-
ла во что бы-то ни стало отпеть его в церкви, но поп отказал
наотрез:"Хоть озолотите - не буду, это самый великий грех:
отпевать того, кто сам на себя руки наложил. Богом дается
жизнь и только Бог ее вправе отнять, мы не можем ей распоря-
жаться в угоду своим капризам".
Таня, добрая душа, взялась помочь сестре. Она уговорила
врача в больнице, все, ведь, ее уважали, и получила справку о
том, что Валин сын умер от болезни. Генку отпели в соседнем
городке и похоронили как положено по-христиански.
Видно, бог принял Генку? Мама моя во время очередной бо-
лезни увидела сон: будто явилась она на небо, а там много лю-
дей и Генка среди них во всем белом."Как врач",- объясняла
она привычным сравнением. Генка ее встретил неприветливо:
-Опять пришла? Надоела. Уходи, не время тебе еще.
Генку-то Бог, выходит, помиловал, а вот Таню - наказал.
Случилось это на сороковой день после генкиной смерти. В тот
день Валя устроила поминки. Помянуть двоюродного брата прие-
хали танина дочь с зятем. Помянули, ночевать пошли к Тане.
Зятю дали парное молоко, а он увидел в чашке волосинку, да и
побрезговал. Таня расстроилась, ночь не спала, все переживала
из-за этого. Никогда с ней не было, чтобы она так переживала
из-за пустяков. Утром встали, а Таня ничего не понимает. Ей
говорят, а она, вроде, и не слышит, бормочет что-то себе под
нос. С тех пор пошло-поехало. Скоро она перестала сама оде-
ваться, не различала не холодного, не горячего. Иван ее вымо-
ет в бане, а она выскакивает на улицу в чем мать родила и,
хоть по лужам, хоть по снегу босиком шлепает. Вся перемажется
в грязи - и в постель. Как-то видит Иван: она чиркает спичку
и держит ее пока она совсем не сгорит, потом другую чиркает.
Отобрал Иван спички, смотрит на ее руки, а на пальцах нет ни
одного ожога. Страшно ему стало, с тех пор все спички стал с
собой носить. Бывает, забудет дома коробок, так в холодном
поту с работы бежит, всякое передумает. У Тани пропало ощуще-
ние сытости: ела и ела, пока видела, что на столе есть еда.
Желудок не выдерживал, так прямо за столом и "нужду" справля-
ла. Измучился с ней Иван, стал вызывать дочерей на помощь. Да
где там? У каждой - своя семья, дети малые. Один Сережка отк-
ликнулся, бросил свою работу в научном институте и приехал
помочь отцу.
Возили Таню по больницам, кололи уколами - все бесполез-
но. Тут вспомнил Иван про Яшпая. Сам к нему когда-то ходил.
После перелома у него долго болела нога, процедуры, примочки
всякие не помогали, вот и поковылял к Яшпаю. Тот посмотрел,
нажал какую-то точку под лодыжкой и говорит:
-Иди, сыночек.
-Как же я пойду? - отвечает Иван,- я ведь пять минут на-
зад к тебе на корячках приполз.
-Пять минут назад на корячках ползал, а теперь ногами,
как и положено человеку, иди.
И пошел Иван ногами.
Привезли Таню к Яшпаю. Тот посмотрел и огорчился:
-Нет, сыночки, тут я ничем вам не помогу: у нее уже нет
души, одно тело осталось.
Сережка заплакал:
-Никогда в Бога не верил, а теперь молюсь, чтобы он заб-
рал к себе поскорее нашу несчастную маму, чтобы она не мучи-
лась больше.
-Она не мучается,-ответил Яшпай,- она не знает своего
несчастья.
Выходит, Бог, помиловав Гену, вместо его пропащей души
взял Танину...
Теперь в прямом смысле я понимаю, сказанные кем-то сло-
ва: "Если бог хочет наказать человека, он отнимает у него ра-
зум".
Кем сказано?
Земля оттаяла и он ушел. Часы стоят.
Яшпай хорошо помог моей маме: после поездки к нему она
долго чувствовала себя здоровой. И мне хотелось сделать ему
подарок. В Сингапуре я купил для него замечательные часы. Они
не только показывают время, но еще измеряют частоту пульса,
артериальное давление, температуру тела и даже меняют цвет
циферблата в зависимости от настроения хозяина: при плохом
настроении - черный, при хорошем - розовый.
Купить купил, а вот приехать на Родину и вручить подарок
Яшпаю все не удавалось. То океанографические экспедиции, то
защита диссертации, то.., в общем, закрутила суета повседнев-
ной жизни так, что три года пролетели как одно мгновение. Мы
ведь редко ездим к родителям просто так, когда они здоровы и,
вроде бы, в нас не нуждаются. К больным-то... не всегда
удосуживаемся.
Наконец, после настойчивых маминых призывов, я отложил
сиюминутные дела и поехал к ней.
Про Яшпая она ничего не знала. Таксопарка в городке уже
не было и нашего доброго таксиста я не нашел. Соседи про Яш-
пая говорили всякое: одни -, что он уехал куда-то, другие -,
что умер. В его смерть не верилось: уж слишком он нужен был
людям, да и молодой еще, от силы - лет пятьдесят пять. А мне
хотелось его увидеть, поговорить с ним, узнать: откуда у него
такой дар целительный? Научился у кого или от природы?
Таксист, вроде, говорил что-то об этом. Будто, в марийской
народной медицине есть свои тайны, неизвестные другим наро-
дам, будто, и отец Яшпая лечил людей... Впрочем, я не расчи-
тывал на особую откровенность. Если жив, то занят, наверное,
больными и вряд-ли станет терять время на пустую болтовню с
любопытным приезжим. Мало-ли кто у него уже выпытывал секре-
ты? Во всяком случае, я бы на его месте, конечно, не стал бы
ничего рассказывать постороннему человеку. Такие знания в не-
добрых руках много беды натворить могут.
Яшпай ничего мне не рассказал.
Да и не мог уже.
Осенью прошлого года его сильно побил старший сын:
просил денег на водку, а Яшпай не дал. Не денеги жалел - сына
было жалко. Всю зиму Яшпай лежал в больнице, там у него лечи-
лись не только больные, но и врачи. До последнего дня помогал
людям, а себе - не стал. Весной, теплым майским днем он скон-
чался. Все не хотел умирать зимой, чтобы не утруждать людей
рытьем могилы в мерзлой земле.
Земля оттаяла и он ушел.
Так и потеряли люди еще одного гения.
Не слишком ли мы расточительны?
Замечательные часы лежат у меня в столе. Давно уже раз-
рядился элемент питания, но мне не хочется ставить в них но-
вую батарейку. Часы Яшпая остановились.