9
Вскоре, как женщина и желала, Байдар стал её новым любовником. Он полностью отличался от Альмара: как в общении, так и в любовных играх. Альмар был нагловатым, властным, иногда даже грубым, что, впрочем, и нравилось в нём женщине. Байдар же всегда был спокоен, сдержан, неконфликтен, ласков, как дитя, чутко прислушивался к желаниям возлюбленной. Ахайя была довольна своим новым увлечением, осыпая его знаками внимания и подарками. Байдар разбирался в хозяйственных делах не хуже управляющего, особенно знал толк в лошадях. По его совету женщина приобрела несколько коней хороших кровей и занялась племенным разведением.
Со временем Байдар стал её правой рукой, как в своё время Альмар. Вначале женщина строго следила за возлюбленным. Но Байдар, в отличие от своего предшественника, оказался умнее, или умело сдерживал свои инстинкты, не давая поводов для ревности, храня госпоже верность и всецело удовлетворяясь её обществом.
В свой очередной приезд, познакомившись с новым фаворитом, Астон лишь снисходительно улыбнулся и спросил:
- Надеюсь, ты не собираешься рожать и от этого парня? Я, конечно, не против детей, но не стоит их дарить каждому любовнику…
Как-то раз, в одну из своих вечерних верховых прогулок, Ахайя заехала в ленное селение, когда там давали представление бродячие актёры. Она понаблюдала за выступлением некоторое время, а затем пригласила труппу в замок, чтобы развлечь своих людей, пообещав за выступление хорошее вознаграждение.
На другой день утром актёры прибыли в замок. Ахайя приказала их хорошо разместить, сытно накормить, предоставила баню и возможность отдохнуть, а вечером дать представление перед слугами и солдатами.
Труппа была большой и представляла собой смешанный коллектив жонглёров, циркачей, певцов, танцовщиц и лицедеев, которые разыгрывали различные поучительные, исторические, сказочные истории или смешные сценки из жизни.
Руководил актёрами почтенного вида старик, который в представлениях играл роли царей или мудрецов. Ему помогал красивый молодой мужчина, который был мастером на все руки: он и пел, и танцевал, и подыгрывал на музыкальных инструментах, и лицедеял, и жонглировал, и, даже, показывал фокусы.
Ахайе понравился этот молодой актёр, и у неё мелькнула мысль, что неплохо было бы завести с ним более тесное знакомство. «Жаль, что он не раб, - подумала она. – Я бы попыталась его выкупить». Послав «на разведку» Катиану, она узнала, что мужчину зовут Дайян и он сын старика-руководителя.
После выступления Ахайя выставила усталым актёрам богатое угощение, а Дайяна пригласила в свои покои.
Он пришёл скоро, но всё же успел переодеться и смыть грим. Вблизи он оказался ещё лучше, чем издали, на грубых дощатых подмостках, освещаемый неровным светом факелов и масляных фонарей.
Вежливо поклонившись госпоже, он поблагодарил её за гостеприимство и щедрость, и скромно присел на указанное уму место.
Зная, что его друзья веселятся во дворе за щедро накрытым столом, Ахайя велела накрыть небольшой столик на двоих, на выходящем на море балконе, и подать изысканную еду и лучшее вино. Затем она отослала всех слуг и девушек, оставшись с гостем наедине. Тот вначале немного смущался, но, осушив пару кубков крепкого вина, расслабился и посматривал на хозяйку откровенно-восхищёнными взглядами.
Ахайя завела отвлечённый разговор, расспрашивая Дайяна о жизни бродячего актёра, похвалила его мастерство и поинтересовалась, не надоела ли ему скитаться по стране, рискуя жизнью и свободой, терпя голод, холод и неудобства кочевой жизни.
- Я привык, - лаконично ответил мужчина. И, помолчав, добавил. – Но не скажу, что мне это нравится.
- А ты хотел бы служить одному господину, спать под надёжной крышей в мягкой постели, регулярно и сытно есть, хорошо одеваться, и при этом ещё и получать деньги?
Дайян помолчал, обдумывая слова госпожи, а затем осторожно ответил:
- Это всё прекрасно… Но кем бы я был при этом господине? Придворным шутом? Я не гожусь на эту роль. Я актёр, а не кривляка.
И тогда Ахайя высказала мысль, пришедшую ей в голову при подсказке Катианы, когда, по окончании представления, девушка вздохнула и сказала:
- Вот бы смотреть представления каждый день! Это так чудесно!
- Дайян, - начала Ахайя, - мне так понравилось ваше представление, что мне захотелось создать собственный актёрский коллектив из способных рабов и рабынь и смотреть представления в своё удовольствие и на зависть соседям. Но это дело мне незнакомо. Как ты смотришь на то, чтобы возглавить эту труппу, подобрать способных людей и обучить их своему ремеслу? Я буду хорошо платить за эту работу. Ты будешь жить в замке на полном обеспечении, получать пять золотых в месяц и заниматься любимым делом…
Глаза актёра вспыхнули.
- Вы хотите создать домашний театр, какие есть при королевском дворе и в замках некоторых аристократов?
- Я не знаю, как это называется. Просто, мне пришла в голову такая мысль.
- Мне нравится ваша идея, сударыня, но я должен подумать над вашим предложением, - осторожно ответил Дайян.
- Думай, - согласилась женщина.
- А если… если я приму его, вы позволите взять с собой нескольких товарищей? Они могут быть моими помощниками. Театр – сложная штука и один я могу не справиться.
- Можешь взять кого хочешь, но получать они будут меньше тебя. Если они согласны на такие условия – милости просим.
Дайян размышлял недолго и утром дал своё согласие. Предложение прекрасной ландаски было слишком заманчивым. От всезнающей прислуги Ахайя узнала, что среди актёров произошёл крупный скандал. Особенно сильно рассорились Дайян с отцом, так как сын, по мнению старика, не только предал своё призвание, но и разорил отца, переманив из труппы трёх лучших актёров: акробата, музыканта, сочинявшего хорошую музыку, и поэта, писавшего тексты их песенок и сочинявшего сюжеты постановок.
В тот же день бродячие актёры покинули замок и покатили прочь, поднимая на дороге пыль колёсами своих повозок, а Дайян и трое его помощников перебрались в назначенные им комнаты.
Ахайя выделила под помещение будущего театра один из пустующих залов, и рабы-плотники начали его переделывать под руководством Дайяна. Попутно актёр и его помощники просматривали и прослушивали рабов и рабынь, подбирая состав будущей труппы. В замке нашлось немного талантов, в число избранных попала и Катиана. Дайяну понравились её голос, темперамент и манера двигаться. Ахайя, хотя и с неохотой, но отпустила любимицу в труппу. Тем более, и сама девушка рвалась туда. Ахайя догадывалась, почему – Катиана по уши влюбилась в красавчика-актёра. Ахайя и сама положила на мужчину глаз. Но рабыня не ревновала: она понимала, что для госпожи Дайян лишь очередное увлечение, и как только она удовлетворит своё желание, тут же о нём забудет.
Байдар тоже не ревновал возлюбленную (или не показывал вида), хотя и видел, что она увлеклась актёром не на шутку. Он только сказал:
- Будьте осторожны, госпожа, чтобы не повторилась история с Альмаром…
Ахайя внимательно посмотрела на любовника и ответила:
- Не беспокойся, этого не будет… Ведь я не люблю его. Он меня привлекает исключительно своими внешними данными.
- Я вас тоже привлекаю только своими внешними данными? - поинтересовался Байдар.
- Нет, к тебе у меня ОСОБОЕ отношение… Я ещё не разобралась в своих чувствах. Но пусть тебя не беспокоит моя маленькая интрижка – наши отношения от этого не изменятся.
- Я и не беспокоюсь за себя…
- И не ревнуешь?
- Как я могу ревновать, ведь я всего лишь раб.
Ахайя холодно взглянула на возлюбленного и произнесла:
- Мне не нравится твой ответ. Может, ты и спишь со мной по обязанности, потому что раб?
- Нет, я делю с вами ложе по собственному желанию. Я страстно этого хочу, но понимаю, что, возможно, делаю это не столь искусно, чтобы у вас не возникало желания испытать любовь с другим мужчиной… Вы моя госпожа и независимая женщина, и привыкли удовлетворять свои желания. Поэтому, мне не остаётся ничего иного, как подчиниться вашей воле… Хотя мне, несомненно, неприятно сознавать, что вашего прекрасного тела будут касаться ещё чьи-то руки, кроме моих.
Ахайя улыбнулась.
- Чтобы тебе не было обидно, давай договоримся: за каждую мою измену, я буду выполнять одно твоё желание.
- Согласен, - улыбнулся в ответ Байдар.
Дайян тем временем развернул бурную деятельность. Он собрал уже небольшую труппу, забрав у госпожи почти всех красивых рабынь, певиц и танцовщиц, и, закрывшись в отдельном помещении, проводил репетиции, на которые не пускал никого, даже госпожу. Плотники и столяры тем временем заканчивали переделку зала под театр, портные дошивали занавес, а доморощенные художники – роспись декораций.
По вечерам, когда Дайян распускал своих актёров, Ахайя приглашала его к себе, они вместе ужинали, а затем госпожа уводила гостя в спальню, удаляя всех слуг и прислужниц, и можно было только гадать, чем они там занимались.
Но вот наступил день премьеры. Театр блистал свежей краской и причудливыми украшениями из ткани, восковой бумаги и гирлянд свежих цветов. Ахайя заранее написала супругу, чтобы он прибыл в замок, и тот явился на вызов, как обычно, без денег, но с очередным мальчиком-любовником. Ахайя объявила, что приготовила ему сюрприз, и тот с интересом стал ждать.
Вечером тишину замка и окрестностей нарушило звонкое пение серебряных труб. Астон всполошился:
- Что это? Пожар? Война? На нас напали?..
- Нет, дорогой, - успокоила супруга Ахайя. – Это мой сюрприз. Оденься в хорошее платье и приходи ко мне. Только поторопись.
Через четверть часа они под руку спустились в театр, где их с нетерпением ждали собравшиеся зрители.
Огромный зал, разделенный на две половины шёлковым занавесом и помостом сцены, был полон. Слуги, воины и, даже, отличившиеся рабы, заполняли места для зрителей – широкие дубовые лавы, покрытые тёмным сукном. Позади них была выстроена специальная ложа, обитая бархатом и шёлком, с мягкими удобными креслами – для хозяев и их гостей. В зале стоял приглушенный гомон, слышались грубые шутки солдат и хихиканье девушек, но когда появились господин и госпожа, шум мгновенно стих, все поспешно встали и почтительно поклонились. Господа заняли свои места, и в зале воцарилась напряжённая тишина. Из-за занавеса выглянул взволнованный Дайян, и Ахайя подала ему знак, что можно начинать.
Зазвучала нежная приятная музыка, которую играли музыканты, сидящие на специальном балконе, расположенном над сценой. Им управлял один из товарищей Дайяна, сочинитель музыки и песен. Занавес дрогнул и медленно пополз в стороны, открывая внутренность сцены, представляющую сельский пейзаж: несколько деревьев на переднем плане, из-за которых выглядывали идиллические сельские хижины. На заднем фоне была нарисована картина, изображавшая зелёные поля и ряды виноградников, которые пересекала голубая лента реки. За деревьями тоже виднелась синь реки, слегка колеблемая лёгкими волнами. Всё выглядело так очаровательно и так реалистично, что по залу пронёсся невольный шёпот изумления. Даже рабы с опахалами, стоявшие по обе стороны от господ и разгонявшие духоту зала, забыли о своих обязанностях и уставились на сцену, открыв рты от удивления.
Музыка зазвучала по-иному и на сцену выпорхнула миловидная девушка в аккуратном сельском платьице и с венком луговых цветов на голове. Её волосы были распущены, лицо умело подкрашено, и даже Ахайя с трудом узнала в этой очаровашке свою любимицу Катиану.
Девушка медленно прошлась по сцене, двигаясь плавно, грациозно и соблазнительно. Затем присела на берегу, решительно сняла с головы венок и опустила его на «воду». Венок медленно «поплыл» по течению, а девушка запела нежным и печальным голосом о неверном любимом, который бросил её и ушёл в чужие края. Поэтому она посылала на его поиски венок, умоляя отыскать и вернуть её возлюбленного.
Песня была такой печальной, мелодия грустной, а голос певицы звучал так проникновенно, что некоторые девушки-служанки даже пустили слезу.
Но вот песня кончилась, певица умолкла, склонившись к «воде», всей позой выражая скорбь и страдание. Музыка зазвучала по-другому: весело, быстро, зажигательно. На сцену выбежали несколько девушек и парней в ярких нарядах и закружились в весёлом танце.
Представление длилось около часа. Картины сменяли друг друга, складываясь в незатейливый сюжет, перемежаясь песнями и танцами. Актёры играли совсем неплохо, а некоторые даже отлично, и, когда представление закончилось, благодарные зрители наградили их искренними и щедрыми аплодисментами. Астон радовался, как ребёнок, и даже, в порыве чувств, обнял и поцеловал жену.
- Ты у меня просто прелесть! – восторженно воскликнул он, когда они возвращались в свои покои. – Каждый раз, приезжая домой, я застаю что-то новенькое. Я рад, что боги послали мне в супруги тебя, а не какую-то клушу.
Ахайя тоже была довольна своей новой игрушкой, и распорядилась щедро вознаградить режиссёра и постановщика, а также угостить всех актёров и музыкантов сладостями и вином.