27.
Великие не очень баловали Киряйгород своими посещениями. Но однажды здесь побывал один очень, очень великий человек. Настолько великий, что даже писать "один" неудобно. Ведь второго такого, почитай, и не было.
Однажды этот великий собрался куда-то ехать. Стало известно, что он поедет через Киряйгород. Само собой, собрались ликующие толпы приветствующих зевак, цветы, флаги, пионеры, девушки в национальных костюмах и всё такое. Хотя пионеров тогда ещё не было. Или были? Вобщем, неважно – дело не в пионерах. Этот великий человек ехал в автомобиле. Машину почти через весь город несли на руках. При других обстоятельствах великий, быть может, был бы и рад такой встрече. Но теперь ему было, мягко говоря, не до того. Припёрло его – дальше некуда. Так что наш великий, подняв руку, кивая и улыбаясь, сквозь судорожно сжатые в улыбке зубы торопил шофёра. Но куда там "быстрее", если восторженные киряйгородцы так и лезут под колёса? Хоть ты и великий, а людей давить не моги!
Наконец, едва толпа начала редеть и пошли избы с глухими заборами, великий велел остановиться, пронырнул обалдевшую от счастья толпу и юркнул в калитку ближайшей усадьбы. Прямо здесь, за забором, под бурные восторги невидимой толпы и яростный лай рвущегося с цепи пса, он сделал своё дело.
Однако все, даже самые маленькие, дела этого великого человека живут в веках.
К первой годовщине описанного события на его месте были снесены все постройки и заложена площадь. В центре площади торчал обнесённый оградкой фрагмент знаменитого забора с калиткой. К оградке была привинчена мраморная доска, на которой золотом по белому сообщалось:
"На этом месте тогда и тогда великий имярек, находившийся в Киряйгороде проездом, сходил по малой нужде. В честь этого знаменательного события площадь названа "Площадью Великого Облегчения."
Вскоре здесь был сооружен памятник. Он был ещё более чем скромен: великий был воспроизведён всего лишь в два роста, так что над забором возвышался только его торс. Но с годами грозное величие этого человека становилось всё явственней: старый памятник снесли и поставили новый, который вознёсся головой над самым высоким зданием города и соперничал высотой с заводскими трубами. Соответственно вырос и забор, достигавший, однако, лишь пояса гиганта мысли. О тех временах рассказывают грустную историю, похожую на анекдот. Так как первоначально гигант был вылеплен из гипса, то через несколько лет он изрядно обветшал и начал разрушаться.От него кое-что отвалилось и, упав, убило человека, который, кстати, зашёл за забор по той же причине, что и великий.
После этого случая монумент был спешно демонтирован и заменён каменным, рассчитанным уже не на годы, а на века. Не то чтобы опасались новых жертв – отнюдь, так ему и надо, – возмущались, – нечего осквернять святое место. Боялись, что монумент, рухнув, может поколебать в умах людей незыблемость самого великого – а заодно и нерушимость общественной системы, построенной по его заветам.
... Сегодня старой площади не узнать. Вокруг неё выросли огромные светлые дома – некоторые из них окнами верхних этажей заглядывают в глаза великому. В первых этажах этих домов размещены просторные торговые залы, в которых так удобно проводить чемпионаты по мини-футболу и весёлым стартам. Сам монумент, который в годы тоталитаризма был полузакрыт железобетонным забором, с приходом гласности разгорожен и фонтанизирован. Так что хоть официально площадь продолжает называться площадью Великого Облегчения, в народе по аналогии с другими площадями её уже называют Под... М-да. Тем более, что облегчения ему, как видно, так и не испытать.