IX
– Прости, прости! Любимый мой! – пальчики скользят возле его ключиц, задерживаясь на старых шрамах. – Прости, не хотела!
– Ничего, родная. Считай, уже и простил, и забыл.
– Клянусь Геркулесом, ты столь великодушен! – нежная ладонь медленно гладит его широкую грудь, ротик касается его дорогого плеча. – Ты мой единственный… мой герой, мой Мемнон, мой… ты мой!..
– А знаешь, Муция, что ещё удивительное случилось со мной недавно? К тому же это относится и к тебе.
– О Киприда! Горю желанием узнать! – ещё долго, почти на протяжении всей дальнейшей беседы, продолжает ластиться Присцилла. – Что же было, Квинт?
– Ты не зря помянула Богиню, Прекраснейшую – если судить по обладанию золотым яблоком, и вообще – Прекраснейшую Богиню, не зря, Муция. Ближе к концу ноября, не помню точно, сплю дома ночью, в своей постели…
«Бедный, – думает любящая, – приходится почивать с этой дурнушкой».
– … И вижу такой сон. Будто мы с тобой в Ливии. Так во сне называлась страна, хотя по идее Африка. Мы с тобой недалеко от Карфагена, или даже в нём самом, только старом, том, что был давно разрушен. Прогуливаемся пешком, солнечный день. Берёмся за руки. Никто из толпы знакомых нас не замечает. Тут быстро набегают тучи, и начинается ливень. Ты зовёшь меня укрыться… я что-то не понял, куда мы попали…
– В грот? – волнуясь, шепчет Присцилла.
– Не знаю точно. Возможно, и в грот. И там уже я тебя зову, ты подходишь, обнимаешь, потом мы оба уже без одежд… становимся близки… Затем меня не видно, я откуда-то сверху гляжу, как ты бежишь из этого старого Карфагена, прямо при этом его берут наши, то есть экспедиционная армия во главе с Катоном, что ли, с консулом… Такое вот историческое несоответствие, – улыбается мужчина. Но Фабии пока нет дела до разных деталей, её волнует одно:
– Квинт! – она даже залезает, ложится на него сверху, лицом к лицу, глядя в дивные глаза, на милый овал, на медоточивые губы. – Квинт, ты вспомни, пожалуйста, точно день! Прошу, вспомни!..
– Что такое, Муция? Что с тобой? Почему ты встревожена? – приобнимает он её, успокаивая, проводит широкими гладкими ладонями по нежной коже её спинки.
– Ай, ай, подожди, не надо, Квинт! – одной рукой он легонько хватает её за чуть торчащую лопатку, а другой щекочет подмышкой, сестра смеётся. – Перестань… Я не тревожусь. Ты можешь не поверить… Ай, нет!.. Не надо, Квинт! – он прекращает. – Нет, поверишь, потому что у меня есть доказательство. Хочу знать, когда ты видел этот сон, ведь и я тоже видела, – любящая пересказала своё сновидение, а кое какие моменты даже показала, после чего снова прилегла к левому боку брата. – И самое важное на этот момент. Наверняка это была Киприда. Богиня послала мне этот сон в ночь на шестой день перед декабрьскими календами! А ты тоже сказал, что незадолго до конца ноября. Любимый, постарайся вспомнить!
– Конечно, родная. В таком случае конечно, – забегая чуть вперёд: через два дня Квинт сказал, что видел сон в ту же ночь. – Я ещё спрошу, уточню дома у служанок…
– О Геркулес! Они-то здесь при чём? Ты что, диктуешь им свои сны, а затем инсценируешь в маленьком домашнем театрике?
– Неплохая у тебя идея, даже отличная! – смеясь, отвечает Квинт. – Ты действительно Фабия! Умная, образованная, оригинально мыслящая!..
– Не уходи далеко. Сейчас речь о том, чтобы вспомнить число и о подозрительном участии служанок.
– Хорошо. Но тогда придётся упомянуть Арулену, чего я не хотел делать. Она, естественно, приметила моё новое поведение, что я выгляжу образцовым супругом, приняла, быть может, по-своему как-то…
– Извини, родной, прерву. Она, наверное, думает так: «После свадьбы было у нас с ним хорошо с полмесяца. Потом он нагулялся, пресытился разными распутницами, успокоился и решил вернуться к тихой жизни, к счастливой жизни со мной, пусть не первой римской красавицей, зато верной, домашней…»
– И т. д. и т. п.! – снова смеётся Торкват, его сестра продолжает перечислять разносторонние качества Юнии, действительные и вымышленные. – Прекрати, сестрёнка, а то я без смеха не смогу взглянуть на…
– Ненаглядную, – Фабии хохочут вместе.
– Ты дашь дорассказать?
– Ты да уж рассказывай. До рассказывай и после рассказывай.
– До и после чего?
– Не маленький, догадаешься. Теперь мы беседуем после.
– Всё ты запутаешь.
– Я запутница.
– Молча можешь послушать?
– Слушаю. Досказывай. Ненаглядная Арулена, – Присцилла снова прыскает, – поняла по-своему и…
– Стала в доме больше командовать, – писательница утром и перед обедом пару раз обратила внимание, как скромная Юния прикрикивала и на её слуг, – ко мне даже построже стала…
– Что-что там? Она с постной рожей? Извини. Молчу-молчу, – Муции теперь, когда можно, трудно удержаться, чтобы не «побрызгать ядом на Медузу».
– … И даже ревность немного позволяет себе проявлять… Когда я проснулся рано утром после того сновидения, обнаружил то, чего уже долго со мной не случалось. Лет… несколько. Поллюция случилась. Вызвал горничных и тихонько, у портьер, говорю: «Когда проснётся госпожа, постарайтесь, чтобы она сразу ушла из спальни. Например, я ей записку оставлю в атриуме, вроде как срочную. А вы без промедления, но и без лишней суеты, чтобы не привлечь внимания, заберите постельное бельё, и потом лучше не стелите его в нашей спальне». Может, это покажется тебе смешным, – Торкват глядит на действительно улыбающуюся сестру, – но я решил избежать лишних и абсолютно ненужных расспросов. Представляешь, она обнаружила бы на постели… Впрочем, лучше не представляй, а то устроишь опять представление! Комедию.
– Поздно, родной! – Муция изображает просыпающуюся, нашедшую что-то на покрывале. – Ой! Ох! Ах! О Веста! О Эскулап! Что за пятнышки? Что это такое? Первый раз такое вижу! Что с моим Фабием? Не заболел ли? О Боги! Надо врача позвать… Ой! Ой-ой! Ой-ой-ой! Я сама не заболела ли? Что за напасть? Ничего нет здесь? – патрицианка изображает, как пробудившаяся ищет под собой, заглядывает под подушку. – У-уф! Вроде нет!.. Что же это?.. Либа!.. Либа, иди сюда, погляди и скажи, что это такое может быть?..
– Прекрати. Актриса! – улыбается теперь брат. – Боюсь, так и было бы. А не как я подумал, что Юния стала бы допытываться, почему не с ней, кого видел во сне и так далее. Но хватит об этом. Лучше предъявляй своё доказательство.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/03/08/316
--------------------------
Ливия – одно из античных наименований Африки как части света. Африкой же называлась одна из провинций на этом континенте.
Карфаген старый – III-я Пуническая война была нацелена и привела ко взятию и разрушению (до основания) Карфагена проконсулом Сципионом Африканским младшим (выдающийся полководец П. Корнелий Сципион Эмилиан (184-129 до н.э.)). Затем, ровно через сто лет, по велению Гая Юлия Цезаря, был восстановлен.