Когда я чувствую тебя,
Я замираю,
Чтоб себя не выдать
Смущённым взглядом
Пред твоим, - бесстыдным,
Очки мои – защита от огня……
Опять пройду я,
Глаз не поднимая,
И точно зная,
что тебе - нужна…
Прекрасна тайной эта связь немая,
Ах, как была бы я с тобой нежна….
Но увертюра так приятна и важна,
Что я тебя лишь в мыслях обнимаю…
- Мама, мама, милая моя мамочка… - Приговаривала она, присев на корточки и кроша по пирсу голубям и одинокой чайке взятую в кафе пиццу, белая птица безбоязненно клевала крошки в метре от её рук… ближе она не подходила, но не отворачивалась, любопытно замирая, как будто прислушиваясь к тихому лепету молодой женщины…
-Знаю, знаю, ты всегда желала нам счастья, мамочка…а теперь я ничего не понимаю, ни-че-го…
Крошки закончились. Она выпрямилась. Стая голубей выпорхнула из-под ног, чайка встревожено закружила над пирсом. Ветер явно крепчал, и рассерженные волны начали доставать брызгами до площадки. Солнце потихоньку пряталось за парком. На берегу сразу посвежело, всё-таки ещё даже не май…
Молодая женщина вернулась на террасу кафе, похожую на верхнюю палубу яхты, заказала ещё одно американо, завернулась в поданный заботливым официантом пушистый плед. Согревшись горячим кофе, замерла, сосредоточив взгляд на линии горизонта, теперь такой эфемерной и расплывчатой, нереальной границе моря и неба, что ей показалось, что она парит в ладье в каком-то необозримом туманном пространстве и душа её улетает…
- Туся, покажи мне визитку.
- Какую?
- Доча, вчера…
- Ах, это…А зачем она тебе?
- Надеюсь, ты ему не звонила?
- Нет, конечно! А что, хочешь сама с ним познакомиться?
- Ты с ума сошла. У меня ваш папа есть. Дай-ка визитку. Та-ак… голубоглазый брюнет, говоришь, и не выглядит как бандит?
- Ма, ну он похож на твоего любимого французского актёра, как его там, который еще в том фильме был, что мы вчера смотрели? Только ростом пониже… ты бы влюбилась, но для меня он старый… хотя и очень красивый…
- А зачем ты взяла визитку?
- Ну, я растерялась. Мы после репетиции из театра спустились с девчонками на бульвар, посплетничать о выпускном концерте, а когда возвращались, он на Ланжероновской чуть не наехал на меня... Опустил стекло и предложил вместо компенсации за испуг подвезти меня до дома. Я сказала, что мне мама не разрешает садиться в чужие автомобили, что ты за мной приедешь и всё такое… тогда он дал мне в руки свою визитку, не обращая внимания на мои протесты и со словами «можешь показать её маме»… и всё! Я не собираюсь ему звонить!
- Ладно, я через Лёлю завтра узнаю, кто он такой. А какая у него машина?
- Мам, да не приглядывалась я! Какой-то большой чёрный джип, вроде дедушкиного BMW.
- Он тебя чуть не задавил…
- Так они ж теперь так знакомятся!
- Тем более, надо о нём всё узнать. Завтра расскажу.
- Мам, учти, - мне это не интересно! Спроси сначала, сколько ему лет. Наверняка уже за тридцать, зачем мне такие, ты-то за одноклассника замуж вышла…
Перед глазами замелькал выпускной концерт в оперном театре…выплыла огромная, поразившая весь переполненный зал корзина белых роз, преподнесенная ей… Эти розы остались единственными, подаренной ей, как балерине, и перечеркнули все другие возможности талантливого маленького лебедя, превратив его в приложение к могущественному мужу…
На целую дю-жи-ну лет… Надо смириться со своим тридцатилетием. С тем, что сорокавосьмилетний муж по-прежнему любит восемнадцатилетних девочек…
А ты – не балерина и вообще – никто. По большому счёту ты никому не нужна сама по себе и не интересна, хотя тебе все одноклассницы завидуют, зная, как часто ты отдыхаешь за границей…Знали бы они, отчего ты убегаешь по заграницам, когда совсем уж плохо, как сейчас, например…
- мама, мама, мамулечка, как же я тебя здесь чувствую…ты стала для меня морем
-Еве, живущей в Эдеме, где всё подаётся по мановению пальца, стало невыносимо?
Женщина вздрогнула. Голос явно прозвучал извне, но рядом никого не было.
Только теперь она заметила, что на аллеях парка уже зажжены фонари, и надо идти
Апрельский выходной.
Прибрежное кафе...
Учтивый мальчик
Наливает кофе...
Приятно малолюдно, и за стойкой – профи
Приветствует с готовностью гостей.
Под пологом –
Терраса одинока наверху,
Морская даль открыта,
Кто-то кормит чаек...
От чар твоих сбежала отдохнуть.
И завтра я себя не выдам, что скучаю,
Сегодня ночью, может быть, смогу уснуть...
Но, если завтра,
Вдруг, не будет солнца?
Моим "хамелеонам"
Тайны - не укрыть,
Ты сможешь высмотреть мои глаза до донца,
Нет, не хочу заканчивать пленительной игры,
Пока я для тебя сама не стану солнцем....
Глаза открывать не хотелось. Сознание пыталось удержать и воспроизвести виденные во сне картины, хотя бы самую последнюю…как будто художник, приверженец сюрреализма, рисовал пейзаж родного залива с высоты птичьего полёта и картина получилась буйная, во всей красоте майского раскраса цветущего паркового побережья…но какая-то странная, тревожная, предгрозовая…надо, наверное, серьёзно заняться рисованием.
Неужели не зря её сердце так ждёт этой весны?
Май, всегда такой долгожданный, пролетает почему-то так же быстро, как первая гроза.
Каштаны к её дню рождения потушат свои волшебные белые свечи, акации на смену им вывешивают свои пахучие белые ажуры непременно к её дню рождения и вместе с сиренями тревожат душу, и обжигают сердце с каждым годом всё безжалостней.…И ещё десять лет назад было ничего не поздно:
- Малышка, для чего тебе эти конкурсы? Тебе не достаточно, что ты – «мисс города»?
Понимаю тех моделек, которые рвутся к славе, чтоб потом выйти удачно замуж…Но мужики не идиоты же, – на таких жениться. Тем более неприлично, чтобы ты, моя жена, дефилировала на этих конкурсах, да ещё и в столице…С меня хватило твоей прошлогодней победы, по сей день нет отбоя от журналюг…Лучше закажи по интернету себе этого котёнка-сфинкса за штуку баксов. Ну хочешь, открой себе школу бальных танцев…Поищи подходящее помещение, подумай, что нужно, найми персонал. Только не кисни, займись делом, я всё понимаю…
-И я всё понимаю: «чем бы дитя ни тешилось…лишь бы не повешалось»…
Со дня замужества она мечтала о ребёночке и врачи подтверждали её абсолютное здоровье и способность выносить плод, но уже не однажды нормальная обыкновенная, как у всех, беременность к 10-й неделе почему-то замирала и никакие знаменитые врачи не могли им объяснить, почему гибнут эмбрионы.
Экология, - пожимали врачи плечами…
Перед глазами молодой женщины опять всплывает лицо мамы… Да, возле моря ей всегда кажется, что она возвращается в детство, а чайка эта, что никак не хотела улетать от неё, - мамин знак свыше, что она всегда рядом…
Вчера всё впечатление от прогулки неожиданно испортил чёрный кот, что перебежал ей дорогу за сто метров до стоянки, где она оставила машину. Пришлось эти самые метры тащиться без одного каблука, который на верхней ступеньке лестницы вдруг хрупнул и улетел куда-то вниз. Она обернулась в попытке найти злополучную деталь, но наткнулась на трёх мужчин, поднимающихся вслед за ней по ступеням. Когда они проходили мимо, один из них, в смешной клетчатой одёжке, похожей на клоунскую (из дельфинария, что ли?),с непередаваемой интонацией, напоминающей то ли иронию, то ли сарказм, произнёс:
-Мессир, случайно, это - не та Золушка, которую вы поручили нам найти? Она – без одной туфельки. – И захихикал, при свете жёлтых парковых фонарей заглядывая ей в лицо…
Шедший за ним грузный мужчина неопределённого возраста в чёрном кашемировом пальто, в чёрной шляпе и с тростью, не преминул откликнуться
- Всё может быть. Сударыня, как Вас называют граждане сего замечательного города?
- По-разному! – Резко ответила она, всем своим видом давая понять, чтобы нежелательные собеседники оставили её в покое.
Третий их спутник, в тёмном, похожем на омоновский, комбинезоне, щёлкнув каблуками, с поклоном подал ей утерянный каблук.
-Мадам, жизнь прекрасна и удивительна. Не в каблуках счастье. Вот увидите.
Она подождала, пока они удалятся на приличное расстояние.
Хорошо, что аллея, ведущая от Лидерсовского бульвара до дельфинария и вечером не бывает пустынной, но рука сама непроизвольно достала из кармана телефон и быстренько его включила. Звонков без ответа было пять.
Подождав, когда они пройдут мимо автостоянки, молодая женщина привычным движением достала брелок и, выключив сигнализацию, юркнула за руль, тут же поворачивая ключ в замке зажигания. Тихий щелчок возвестил о том, что двери заперты, а мотор после первого же оборота довольно заурчал. Выдохнув с облегчением, незадачливая дамочка почувствовала себя почти дома. Сосредоточившись пока только на дороге, через три квартала свернула в переулок и нырнула в паркинг, откуда лифтом поднялась к себе на этаж…Финни, свернувшись калачиком на коврике за дверью, как всегда, терпеливо её ждала. Взяв её на руки, хозяйка включила сразу весь верхний свет, потом – огромный электрокамин и вместе с его весёлым искусственным, но тёплым пламенем включилась музыка Чайковского, адажио из «Лебединого озера». Спешно дала голодной кошке еды, насыпала корма попугаю Иннокентию, приняла горячий душ. Забравшись в постель, проверила, кто звонил, когда телефон был отключен….Так, звонок от сестры, от маминой приятельницы, остальные, наверное, по рекламе. Звонка от мужа не было.
Уже проваливаясь в сон, подумала:
-Завтра обязательно закажу мамин портрет, и так и уснула, пытаясь представить, как он будет выглядеть…, почему-то представилась голубоглазая мадонна с ребёнком на руках…
Потом всю ночь снились такие сны, что достойны кисти гениальных художников…
Она парила над прожитыми бездарно своими майскими днями рождения, и на поля красных тюльпанов наплывали белые и розовые шапки каштанов, которые перемежались с зарослями своевольной неукротимой сирени, и сам воздух, то звеняще прозрачный и наполненный птичьим гомоном, вдруг становился похожим на непроницаемый фиолетовый купол, по стенам которого рушились мимо неё откуда-то с невообразимой высоты косые водопады и по всему периметру беззвучно сверкали серебряные всполохи…
Наконец она всё-таки открыла глаза, потому что под дверью её необыкновенная Финни проявляла явное нетерпение. Хозяйка относилась к Финни с благоговейным уважением.
Эта порода существовала еще во времена египетских фараонов. По легенде, белый сфинкс с голубыми глазами охранял святилища Древнего Египта. Если Финни сидит и, не мигая, смотрит на дверь, хозяйка знала, что кто-то надумал придти в гости. Голубая бархатная «лунная кошка» представлялась ей инопланетянкой и иногда в снах уводила свою кормилицу в какие-то фантастические ландшафты. И именно благодаря этому, пришлось купить мольберт и краски.
Аппетит кошачий всегда был отменным, но ела она только натуральное мясо или кашу с молоком.
Выпустив кошку из спальни, Рита взяла с тумбочки свой дневник и постаралась вспомнить и записать абсолютно всё, что произошло с ней вчера вечером и всё то, что потом видела во сне. Попыталась воспроизвести в воображении фантастический домик, где явно видела себя в роли хозяйки, потому что совершенно незнакомые гости именно её поздравляли с днём рождения…и гости разговаривали странно похожими на кого-то голосами…Потом, уже ощутив себя во сне под фиолетовым грозовым куполом, заворожено разглядывая яркий пятнистый берег, к которому будто бы плавно летела, вдруг осознав, что это всё – во сне, почувствовала, что камнем полетела вниз и ,как облако, рассыпаясь на множество дождевых капелек…очнулась, прижимая руки к сердцу, объятому предчувствием чего-то неотвратимого…чего?
Явной связи между вчерашними переживаниями и ночными сновидениями не прослеживалось, но ведь не часто ты во сне, как будто проснувшись, на самом деле, попадаешь ещё в один сон, да так, что невозможно понять, спишь ты или всё это происходит на самом деле…но поздравляли во сне её с девятнадцатилетием , и вроде как и не в этой жизни вовсе…приснится же!
Она достала из книжного шкафа старый фотоальбом, и вынула из него мамины фото, на которых той было около тридцати. А на одном мама была с ней, кудрявой двенадцатилетней девчушкой…
Да, если бы не карие папины глаза, все бы сказали, что они с мамой -– на одно лицо…
Ладно, девушка, хватит меланхолии, пора и за дела приниматься. По дороге в студию надо заехать на Соборную площадь к художникам…
На всякий случай заглянула в интернет, увидела письмо от мужа:
- Мыша, не скучай, придётся задержаться ещё на неделю. Прости. За мной шикарный подарок. Придумай сама. Целую.
Да-а-а,ещё одна неделя …всё та же песня. Навернулись слёзы. Прикрыла глаза и вдруг откуда-то из глубины сознания выплыло лицо с ТЕМ взглядом…Пропади ты пропадом! Хоть паранджу надевай. Но оделась на этот раз демократично – джинсы, белый свитерок и кожаный жилет с чёрным мехом, коротенькие белые сапожки на плоском ходу. Кофе решила попить в офисе. Когда выехала из подземного паркинга, буквально ослепило солнечное сияние нового весеннего дня….
«Жизнь прекрасна и удивительна. И не в каблуках счастье. Вот увидите!» -
почему-то вспомнилось ей из вчерашнего…
Да, счастье начинается с того, чтобы утром, выезжая из своего родного переулка,
успеть быстро вклиниться в нескончаемый поток автомашин на Французском бульваре,
пока не затрезвонил противно трамвай, которому ты перегородила рельсы.
Надо опустить стекло, и джентельмен обязательно быстренько найдётся…Ага, кажется повезло, клюнули на женскую мольбу с ладошкой на сердце, можно поворачивать…
Сверкнув изумительным перламутровым аквамариновым боком и подмигнув поворотниками, её любимая ретро-Крайслер с ласковым именем Красуня, соскочила на старинную гранитную мостовую и в обычной общей пробке начала пробираться в сторону Соборной площади.
Ах, эти несчастные художники! Сегодня, в субботний апрельский день, им повезло с солнечной тёплой погодой. Поэтому и собралось их перед храмом немало.
Надо выбрать из них самого талантливого. Писать портрет по фотографиям, наверно, не просто. Пошла по рядам. Интересных картин было не так уж и много. Стандартные городские пейзажи. Свадебные гламуры. Невыразительные, на её взгляд, портреты.
Среди иконной живописи задержалась. Понравилось изображение Божьей матери с младенцем, необычно, как-то очень смело, по-космически стилизованное.
Присмотрелась к продавцу.
- Это – Ваша работа, сударь?
Он курил, сидя на корточках. На вид – типичный художник, - джинсы, чёрная футболка,
длинные патлы, стянутые на шее в хвост. Не старый И - чёрные очки
Когда он встал в полный рост, то уже смотрел на неё сверху вниз и выглядел растерянно, будто только проснулся.
- Здесь только мои работы. Всего – несколько. Остальные – дома. За зиму накопилось порядочно.
- Можно, я покажу Вам мамины фотографии? Вы пишете портреты по фотографиям?
- Нет. Я пишу картины. Халтурой не занимаюсь.
- Я хочу картину. Чтобы в ней была душа моей мамы и моя. Она умерла недавно.
И увидела смущённую улыбку. До этого он выгдядел не очень дружелюбно, глядя на неё, как на избалованную благополучием дамочку.
- Пожалуй, я соглашусь. Сейчас у меня будет время. Хотел весной отдохнуть и набраться новых впечатлений. Думаю, Вы мне можете в этом помочь. Как Вы на это смотрите? Что Вы делаете вечером?
- Ну и нахал! – подумалось ей.
Вслух она постаралась быть вежливой, ведь он явно был талантлив,
- Я – замужем. Вряд ли смогу быть Вам полезной.
- Жаль. Ладно. Возьмите визитку. Мой телефон и адрес мастерской. Тут недалеко. Преображенская-Софиевская. Отдельный вход по метталической пожарной лестнице.
Я работаю на чердаке и на крыше, там у меня – мастерская и смотровая площадка. Весь центр, как на ладони. Приходите завтра после обеда. Я покажу Вам свои работы и обговорим композицию.
Взяла визитку, глянула на часы. Пора в студию. Кивнула художнику и заторопилась на стоянку.
В обычной клубной суете не вспомнила о художнике до конца дня, пока снова не села за руль. Всю дорогу до дома думала, стоит ли поручать этому задаваке мамин портрет,
и пыталась отделаться от ощущения, что где-то когда-то его уже видела. Наконец, убедила себя, что вообще неприлично одной, без сопровождающих, лезть на какой-то чердак по пожарной лестнице.
-Вот прилетит муж через неделю, тогда и сделаем вместе этот заказ ,
окончательно решила она для себя, и успокоилась.
Вечером набрала его номер:
-Добрый вечер! Мы днём договорились с Вами на завтра встретиться по поводу заказа…
- Я узнал Вас по голосу. Простите, не помню имя.
-Маргарита Николаевна. Но я хочу Вас попросить перенести нашу встречу на неделю.
- Нет, Маргарита. Или я завтра улетаю на месяц в отпуск, или начинаю писать ваш портрет, одно из двух. А будет ли у меня время, когда я вернусь, не уверен. Так что решайте.
- Хорошо, я подумаю. До завтра.
И почувствовала, что попала в мышеловку. Ей явно нравились его картины, такие же смелые и размашистые, как он сам – по-спортивному худой и длинный, и безумно было интересно побывать на его крыше. Оказывается, она за всю жизнь ни разу не бывала ни на одной крыше.
- И не лазила по пожарным лестницам…снова, как на берегу вчера вечером, кто-то невидимый ухмылялся над её страхами.
И вдруг в голове зазвучала щедринская «Кармен-сюита»… а в душе всколыхнулась спавшая много лет жажда чего-то нового, не познанного…
Во сне она снова была юной, совершала в невесомости шассе и экарте, возвращалась на…да, почему-то не на сцену, а …на покатую крышу…в па-де-де с художником…
И замирала сердцем, падая с ним вдвоём в пропасть…
Утро было воскресное, день – не занятый обыденной суетой, можно было отоспаться, поэтому художнику позвонила только часов в двенадцать, с тайной надеждой, что он не станет дожидаться её звонка, и она не будет чувствовать себя виноватой за сорванную встречу. Но телефон ответил приятной мелодией и приветливым голосом хозяина. Оттянуть встречу не удавалось. Значит, в 17.00. Вот когда она пожалела, что в замужестве растеряла всех своих подружек. Взять с собой было абсолютно некого.
Клубных подчинённых – нельзя, пойдут сплетни. Домработница, которой хозяйка полностью доверялась, в воскресенье брала выходной. Осталась одна Финни. Даже стало смешно – с кошкой – по крышам! Нет, эту подружку подвергать опасности – боже упаси.
Пришлось собраться с духом и убедить себя, что это всего навсего – деловая встреча.
Собрала все фото, где они были вдвоём с мамой, от раннего детства до последних дней,
погрузилась в воспоминания, вместо того, чтобы подумать о композиции будущей картины…и не заметила, как прошёл день.
Разумеется, из-за пробок немножко опоздала. заехав в арку дома№5, вполне респектабельной пятиэтажной «бельгийки», набрала номер художника. Потом нашла указанную им боковую дверь, позвонила в домофон и увидела «пожарную» чугунную лестницу, винтом уходящую на очень приличную высоту. В «бельгийках» высота каждого этажа – до пяти метров, это вам не хрущёвки.Да…приключеньице…в самый раз для тренированной балерины. Как птичка, выпорхнула в мансарду. Художник стоял посредине большой мастерской со множеством мольбертов. Без тёмных очков. И она его узнала. Его пристальный взгляд преследовал её везде. На официальных приёмах, на конкурсах, на концертах её подопечных учениц. Последний раз – в ресторане , на Новый год. Он никогда не подходил, не пытался познакомиться, ничем себя не проявлял и выглядел не так, как вчера на площади.Этот художник явно не был беден. Но имя его, если бы он был прославленным мастером в городе, она бы знала.
- Здравствуйте. Простите, мы с Вами раньше, кажется, встречались? Кто Вы? Как Ваше имя?
- Если Вы – Маргарита Николаевна, значит, я – ваш мастер. И я докажу Вам это.
Он открыл одну из картин. Марго ахнула. На ней она танцевала «Кармен-сюиту».
Как будто, на свежем воздухе, на мостовой? Он открыл вторую картину.
Здесь она парила в воздухе над морским заливом среди чаек , в белой прозрачной тунике
Душа Джульетты продолжала танец.
Да, она ожидала чего угодно, только не этого. Эти картины демонстрировали ей, кем она не стала, потому что сама предала себя двенадцать лет назад.И именно эти образы преследовали её в сновидениях.Он знал и видел её насквозь. Он чувствовал её душу.
Ей захотелось на воздух.
- Где Ваша крыша? Я хочу туда.
Художник подал ей руку и по маленькой винтовой лесенке они поднялись наверх.
На покатой крыше была и, видимо, очень давно, установлена просторная горизонтальная
смотровая площадка. Наверное, когда-то использовалась портовыми службами для наблюдения за экваторией порта. Теперь она была оборудована вполне современно,
с раздвижной крышей, стилизованной под алые паруса, сверкающим испанской плиткой полом и с напольным же освещением по всему периметру.
Рита поняла, почему именно в эти часы он назначил встречу .В час заката город выглядел потрясающе. И на его первой картине она танцевала именно здесь, на фоне такого заката.
Впервые за много лет к ней вернулось ощущение гармонии жизни.Захотелось остаться здесь, чтобы увидеть звёзды и восход солнца над морем вместе с Мастером, который её понимает, который её ждал всю жизнь. Благодаря ему она вспомнила и узнала себя, настоящую.
Не в каблуках счастье! Вот увидите.