"Всё даёт!" - так отвечает Сонечка Мармеладова на вопрос Раскольникова: что ей даёт Бог? Подтекст понятен: по всем статьям, уличная проститутка Сонечка выходит существом бесконечно несчастным и всеми позаброшенным. Богом, кстати, тоже. Невозможно, при самом сильном желании, усмотреть в жизни Сонечки и её несуразной семьи хоть какую-то искру Божьего промысла. Конечно, это при условии, что мы полагаем Верховное Существо добрым по природе, как полагали и полагают это миллионы людей на Земле... "Всё даёт"? Тогда что же такое - это "всё"?
Что даёт Бог? Здоровье даёт? Нет. Одинаково страдают, одними болезнями мучаются атеист и Папа Римский. Может быть, даёт какой-то особенный ум? Знания? И на этот вопрос приходится дать отрицательный ответ. Не наделяет Всевышний верующих экстраординарным интеллектом, распределён интеллект среди человеков с поразительной бессистемностью, и уж явно не по признаку веры/неверия... А, может быть, люди религиозные пользуются преимуществами иного, морального плана? Они добрее, отзывчивее, легче поделятся последним, без страха шагнут в огонь, спасти ребёнка или старика? Нет: и героев, и добряков, и филантропов не больше отыщется среди выстаивающих всенощную, чем среди завсегдатаев гей-клуба.
"Всё даёт"... У Достоевского - что хорошо? А то, что ответы, найденные год, два года и десять лет назад, окажутся разными. Взрослея-матерея-старея, копя годовые кольца вокруг талии, иначе видишь и ту же Сонечку, и Родиона, я уж не говорю о Свидригайлове... о-о! Раньше я думал так, потом - этак...
А вот нынче представляется мне, что присутствие Бога даёт человеку возможность, иногда, чувствовать себя не скотом. Ведь, что значит - "всё даёт"? Это значит: любит... Вот - девица, "от себя живущая", по удивительно меткому определению Фёдора Михайловича. Уличная девка. Её за рубль любой может купить, потому - "по жёлтому билету пошла"... Продажная женщина в те времена - это уже самый-напросамый надир падения, ниже этого уже ничего не могло быть: уже воры, убийцы - это было в глазах общества "пристойнее"...
И вот её, такую, любит существо высшее, неземное, умонепостигаемое, о котором она и настоящего понятия не имеет, и не будет никогда иметь, но которого присутствие ощущает в своей грязной и ненужной, маленькой жизни. Разве это от петли-то не убережёт? От яда? От ножа? Любит... Кому-то и я ведь нужна, такая, какая есть. А и в том, что такая, - не Его ли воля, не испытание ли, ведь испытывал же Он Иова? И, ведь, правда это: Он есть. Потому есть, что нужен ей. Не может поэтому не быть.
Особенность русского человека, и опять замечание это от Фёдора Михайловича, ещё в том состоит, что ему обязательно, позарез, нужен кто-то выше себя, хоть на одно сословное деление, да повыше, и преимущественно, разумеется, для того, чтобы этого "кого-то" винить и поносить беспрестанно за своё собственное козлогласие. Убери это - и что-то рухнет в жизненной постройке, как рухнул чудесный корабль в деревне Утка после того, как из него выдернули гвоздь, единственный, на котором вся конструкция и жила.
У нас Бога не боятся. У нас именем его никого не спасёшь и не остановишь, как в известном фильме "Passions of Christ". Там Иисус чертит священный Тетраграмматон перед осуждённой на смерть Марией из Магдалы, и собравшаяся толпа бросает приготовленные камни, расходится... У нас, скорее, самого забросают булыжниками, вместе с Марией, не поморщатся. Мы в Бога отдельно от себя не верим.
Но, ведь, и это - немало.