GOAN DAY DREAMS
«Нельзя изобретать и выдумывать что угодно,
поскольку это чревато опасностью написать ложь,
а ложь в литературе даже опаснее, чем в жизни».
Г.Г. Маркес «Поэзия и трезвость фантазий»
В первые дни пребывания в краях родного зимой обитания бродили с сыном по Арамболю памятью, собирая прошлого заезда параферналии, в россыпи примеров подмечая рост и процветание, с ростом Ярика соотнося и тем премного радуя себя.
Вот хряк с вороной на хребте, а был лишь поросёнком ростом со щенка.
А вот и сам солёный пёс, что был щенком ещё приставлен пасти коз.
Возле двери шалит котёнок чёрно-белый - точь-в-точь как Дуся с Люсей той зимой.
В дверной зазор взирает тревожно-ответственно кошка, сидя ровно на границе тени,
сама как в полдень тень расписана в чёрный с белым крест - мы в католическом крае.
Стал бычок быком, а бурундучок – бурундуком. Стал старше сын – трещит на нём рубаха.
«А вот травинка подросла как, глянь, ведь совсем крошечной была в том году, я её помню» - воскликнул сын в пароксизме радостного вновь обретения привычных тропок соположения.
«А там, за улицею сонной,
Черты земные затая,
Стеною, странно освещённой,
Встаёт за мною жизнь моя».
В.В. Набоков
КАК РАНИ ГУРУ РАНИЛА
«Слова – затем, чтоб значить разное.
Их нет для общей тьмы вещей»
Даниил Андреев
Великий гуру как-то заглянул к нам с гастрольной речью.
И, взошед на круг нашей агоры, вещал тот светло лунный старец премудро и не скоро.
Доходчив был и внятен в негромкой мудрости своей. Обратил в слух всех людей. Вороны умерили свой скандальный грай. Зависли в кронах пальм бурундуки в полёте. Остыл чай.
Застыли слушатели в благолепном изумлении, траве подобные к нему тянули стебли своего понимания, провожая трепетом конечностей того, чей свет, казалось, льётся бесконечно.
Сам поток речи открыл, сам его приостановил, когда счёл нужным.
Приподнялся светлым облачком и поплыл над публикой к краю круга.
У грани круга примостилась сторожевая сука Рани.
Узрев воздетые персты старца, вцепилась в руку сука.
Рани гуру раня, рухнула, словно сражённая откровением,
открыв в запястьи старца крови течение.
Но раньше, чем выступила первая капля на его руке,
выпал покаянно клык укусившей гуру суки Рани.
Да…всякие истории бывают.
“Ring the bells that still can ring
Forget your perfect offering
There is a crack in everything
That’s how the light gets in”.
Leonard Cohen (ANTHEM @1992)
ЗАКАТНЫЕ СТРОКИ
На холмике, над кронами, у подножья храмика, мы с сыном солнце регулярно провожали, посланиями диск в путь закатный снаряжали, светом его ртутно-рыжим себя заряжали да за жизнью наблюдали.
Тропкою подгорной кабанчики строкою торят путь ежевечерне.
Поджарые и разномастные, как в каталоге, они в движениях точны, верша свой моцион на склоне.
Будто на каминной полке в закатных оранжевых лучах, держат поросята строго свой ритм и ряд.
Последний замешкал и чуть подотстал – видно на сладкий жёлудь напал.
Сам – самый замшевый из них, на копчике красуется отдельный островок – розовой шкурки кружок, из него пробивается неугомонный хвост-стручок, живущий в своём измерении беспрестанного вращения. На правом его ухе, будто кепи, рыжая и круглая, крайне кокетливая блямба. Находчивый пятачок ковырнул свой ништячок, да и к дому ретивое тельце поволок.
Такая вот кабанья ламбада.
«Движение заменит все лекарства мира,
но ни одно лекарство мира не заменит движения».
Авиценна