Глава 9 Стакан русской водки под черным хлебом
Прошел месяц. А Ирина до сих пор дрожала. Нервное перенапряжение. Она помнила все, до мельчайших подробностей.
Чемодан вместе с ней вывозят из здания на погрузку. Потом – подъем в багажный отсек авиалайнера. Что-то разместили, что-то побросали.
Она – багаж. Смешно. Да нет, не смешно. Жутко находиться в таком положении. Свернутой калачиком в кожаном параллелепипеде. Да еще и вниз головой. Кровь приливает к вискам. К носу. Как бы, не вырвалась наружу. Глаза от давления вылезают. Не потерять бы сознание.
Все, погрузка закончена. Люк багажного отделения закрыт. Глубокий вдох, выдох. Усилие… Перевернулась. Упал чемодан. Упала и она. Нет. Не упала. Накренилась как-то.
Открыла булавкой замок. Глотнула воздуха. Понятно, почему не упала. Ремни. На их самолетах даже чемоданы все пристегивают. Почему у нас нет? Ну, может, когда-нибудь тоже до этого дойдем. Или… они дойдут. Ведь Ирина уже не принадлежит этой земле. Больше она не будет гражданином Советского Союза.
Взлет. Тяжелый. Здесь, в багажном отделении, мотор не просто слышен. Он гремит. Здесь, самолет трясет, не как в салоне. И холодно.
Сам перелет она в чемодане не лежала. Разминалась. А как поняла, что лайнер пошел на посадку – вновь слилась с интерьером.
- А помнишь, пап, как ты меня встретил?
- Помню, детка. Помню, красавица. Кабы, на мать не была похожа, не узнал бы.
- Что, сильно похожа?
- Одно лицо, - мужчина притянул к себе голову дочери, поцеловал в макушку, - Господи, все на свете бы отдал, чтобы у нас нормальная жизнь была. Чтобы мама твоя жива была, чтобы тебя видеть, как растешь.
- Что сделаешь, пап, каждый свой крест несет, - вздохнула она, шмыгнула носом, прогоняя тоску.
-Да…
- А Элис – ничего, хорошая тетка, пап. Ты как, предложение еще ей не сделал? – перевела разговор Ирина.
- Вот теперь, когда ты здесь, со мной, обязательно сделаю.
Входная дверь открылась. В проеме стояла загорелая крепкая высокая женщина. Ее глаза были печальны. Она не торопилась отрезать отца и дочь от теплого осеннего дня, что врывался в проем игривым ветерком. Он был контрастом с ее грустью.
В руке ее пакет. А в ней – русская водка. Купленная в одной из местных лавок за немалые деньги. И хлеб. Черный. Ни слова не говоря, женщина с траурным лицом вошла в дом. Сергей с Ириной проводили ее взглядом до кухни. Переглянулись.
Вернулась. Поставила на журнальный столик стакан. Наполнила его до краев водкой, положила кусок хлеба сверху. Достав из-за стекла серванта фотографию Ивана Георгиевича, поставила ее рядом.
- Кажется, так у вас в России делается? – тихо спросила она.
- Эл-лис?! – просипел ли, прохрипел Климов, разом взявшись рукой за область сердца.
- Как это случилось? – сдавленно спросила девушка.
- Как это по-русски? Сапожник без сапог? Всем помогал, скольких переправил… Мы ж, его ждали завтра, на рассвете. Сегодня он собирался вылететь. Не получилось. Взяли. Да только Иван – не тот человек, чтоб в плену быть. Вырвался, побежал. При побеге-то и…
Свадьба Сергея и Элис отложилась еще. На неопределенный срок. На местном кладбище был куплен участочек земли. И поставлен памятник. Просто памятник, без тела. Но к этому памятнику приходили люди, клали цветы, стояли молча, сняв головные уборы. Приходили те, кому помог Иван Георгиевич.
Время шло. Вот и новый виток в истории. Люди свободно въезжают в Россию и выезжают из нее. Только так никто, из побывавших, в своей бывшей родной стране, и не знает, где нашел свой последний приют Доктор.