Самое главное и даже самодостаточное здесь это образа главного героя – странного юноши. В общем-то, он и заставил меня сесть в 4 утра за написание этого эссе-ли, рассказа-ли, но совершенно точно не повести – общеизвестный, а теперь (хвала Интернет!) и общедоступный факт – я не пишу ничего длиннее рассказа. Уж слишком достают персонажи. Дело даже не в моей не-усидчивости, было же время, когда я тратил по 12 часов в день на изготовление макетов дворцов по мотивам «Фараона» Болеслава Пруса, и так месяцами… Тут дело в другом, в страхе перед эмоциональным вздутием и в итоге - взрыве. Никому особо не понравится, если «какой-то-чертов-псих-мать-его» разворошит свои мозги у него на стене с семейными фото или на свежем столике из Ikea. Не охото никого обижать и пачкать неохота… Поэтому и стараюсь написать за одну ночь, или вечер. Чтобы не тащить в сон всех этих странных. Выход конечно есть. Писать большую форму составляя ее из малых. Но финал и смычка всех персонажей, если это необходимо, может растянуться на ;.
Так вот – главный образ это – Марат, он бомж, живет на не-помню-какой –номер теплотрассе. Самое странное, что он такой не от безденежья, скорее это бомж по убеждению. Марат - помоечный питер пен. На дне живет не по обстоятельствам, а по складу ума. Чтобы не казалось, что он просто аскет сделаю заявление – грешит он почти во всех форматах (минус мужеложество, зоопаркоебничество и никрофилка).
Конечно, не только бичеством своим, он хорош. А кое-чем еще. Представьте (закрывать или не закрывать глаза? серьезный вопрос), представьте как Марат едет по городу. Он лежит животом на бледно-зеленной, жестяной машине с педалями. К рулю привязан поводок, за который машину волокут две псины: одна правнучка советских пограничных собак-героинь, другая мелкая Майло из «Маски».
И вот, Марат размышляет проезжая по зако-улкам и пере-улкам о своих отношениях с женщинами (та же простота и хрустальность что и у Амели Пулен, хотя вкрался и небольшой шмалик цинизма, он мужик, так что, мне кажется, это многое объясняет). И-нтересно и-характерно другое: детина лежащий на пузе в 30 сантиметрах над бегущим тратуаром – третьекурсник МГИМО – теперь, похоже, пожизненно. Наверное от этого он и думает о своих женщинах на четырех языках (пусть Марина Арх*** сделает мне переводы любовных размышлений Марата на французском, английском, итальянском, конечно, все по мотивам моих конспектов). За это мы, точнее Марат и поедем на свидание именно к ней. Это она будет в 17 часов у памятника Пушкину в писательском квартале. И она опаздает. Потому что это так благородно, ждать опоздавшего на свидание целый час. Мы приедем гораздо раньше часа назначенного. Марат и мы будем у «Солнца» уже в 16 ровно! Потому что Марина никогда не опаздывает. На рандеву (конечно, кто бы сомневался) будем мямля-мямлей. А потом (не знаем стоит ли сделать логический переход, ну да сделаем) поскользнемся, упадем лицом в торт, поправим, слезшего на нос, диоптрического монстра и будем жалкими. И про это снимим самое доброе кино, о неудачниках. Потому что Вуди Аллен скоро отдаст богу душевный кукиш и воспевать бедных, рефлексирующих интеллектуалов будет некому.
А мы сейчас покатимся с Мариной на бледнозеленом жестяном родстере. Потому что это хэппи энд.